Читать книгу "Прячься, девочка, он уже здесь… - Василий Гавриленко"

Анжела хлопотала на кухне. Рики, конечно, крутился здесь же, пытаясь поймать руками солнечного зайчика. Зайка ускользал, просачивался между пальцами, прыгал на тарелки, чашки и ложки. А день за окном обещал быть прекрасным: солнечным, но не жарким.

— Шосим, — сказал вдруг Рики, глядя на Соню, и засмеялся.

Любимая чашка Анжелы с нарисованным на ней бородатым гномом выпала у нее из рук и, ударившись об пол, превратилась в паз «собери гнома». Но Анжела не обратила на это внимания.

— Рики, — воскликнула она, едва не плача от радости. — Соня, ты слышала? Он заговорил.

Это странное слово было первое, которое мальчик сказал в своей жизни. Долгожданное. Рики отстал от своих ровесников, начинающих разговаривать гораздо раньше. Первыми словами у малышей обычно бывают «мама», «папа» или что-нибудь в этом роде. Рики оказался не похожим на них. Рики сказал «шосим», но счастливая Анжела услышала «носим» и теперь ласкала маленького героя, приговаривая:

— Что ты там носишь? — не обращая внимания на замершую от ужаса Соню.

Девочка сообразила, что значит этот «шосим», если прочитать наоборот. Мисош!

Она стояла, глядя на мать, играющую с ребенком, и ей на мгновение показалось, что Анжела гладит и целует не светловолосого сына, а отвратительного зеленого монстра с полным ртом острых зубов. Вот монстр тянется к руке женщины, тельце его сотрясается от нетерпения, красные глазенки с лютой ненавистью смотрят на Соню. Вот-вот он вопьется зубами в руку, и мама вскрикнет от резкой боли…

Но вскрикнула не мама, а Соня, и видение исчезло. Солнце уже не так весело играло на полу и на стенах. Анжела прекратила сюсюканье и удивленно смотрела на дочь.

— Что с тобой? — недовольно спросила она.

— Ничего, — проговорила Соня.

Они замолчали. Рики играл блестящими каштановыми волосами мамы, наматывая их себе на пальчики.

— А где отец? — спросила Соня, молчать было невыносимо.

— Ты отлично знаешь, что он на рыбалке, — ответила Анжела, глядя в сторону. — Соня, ты не рада, что Рики заговорил? Ты заодно с теми мерзавцами?

Голос ее задрожал.

— Еще как рада, — Соня подошла к матери и обняла ее за плечи. Потом она хотела поцеловать Рики, но брат посмотрел на нее так, как маленькие дети смотреть не могут: с каким-то озлобленным презрением. Соня отстранилась, и это не осталось незамеченным Анжелой.

— Мы так долго этого ждали, — обиженно сказала Анжела и часто-часто заморгала длинными черными ресницами. Сейчас она была похожа не на мать двоих детей, а скорее на обиженную хулиганистым мальчишкой девочку.

Соня отлично понимала, что ей надо веселиться, прыгать, даже вопить во всю ивановскую о великом подвиге Рики. Она так бы и делала, потому что всем сердцем любила братика и очень ждала, когда он заговорит и посрамит докторов, с такой уверенностью говоривших о «врожденной заторможенности», из-за которой Рики, возможно, навсегда останется немым.

Но сейчас девочке было трудно выдавить из себя даже улыбку. Она готовилась зареветь, но Анжела воскликнула:

— Как обрадуется Фил!

Ее обида на дочь улетучилась, как дымок от спички.

— Можно, я пойду погулять? — спросила Соня, проглотив комок в горле. Теперь ей хотелось остаться одной, подумать.

— Ты же не завтракала.

— Не хочу, — отказалась Соня, выскакивая за дверь.

Ранний ветерок несет успокоительную прохладу, треплет волосы. Вокруг полно зелени, и не буйной, не режущей глаз. В небе тонкие, как изношенные майки, облака.

Не хотелось думать ни о чем плохом и тем более страшном. Но Соне все представлялось обманчивым: ветер с озера попахивал для нее болотной гнилью, зеленые деревья и кусты напоминали ей зеленоволосую упырью. Девочке было тяжело одной нести этот груз, хотелось поговорить с кем-то, рассказать о своих треволнениях. Простое решение — пойти и поговорить с матерью — не пришло Соне в голову.

«Если бы Алекс был рядом,» — подумала она.

Но ни Тимпова, ни братьев Урков, ни даже Жука поблизости не было. Лишь упырий нехристь плавал в бутылочке. А снадобье, быть может, уже и не понадобится. Ведь сказано же: Рики обернут, какие тут могут быть сомнения?

И все же хрупкая надежда жила в душе девочки. Не исключено, что ей послышалось и Рики в самом деле сказал «носим»? Она вполне могла ошибиться.

Соня повеселела, решив про себя выполнить наказ Жука, а там — будь что будет.

Задумавшись, она не заметила, как углубилась в лес. Вокруг стеной стояли дубы с высокими толстыми стволами, широкими зелеными кронами. Свет солнца едва пробивался сквозь них тонкими яркими лучами. Под ногами — многолетние слои перепревших листьев, по самому нижнему из которых, наверное, бродили динозавры. Здесь пахло сыростью и почему-то аптекой.

Соня растерялась.

— Не хватало еще заблудиться, — сказала она вслух, чтобы не испугаться. — Мне туда. Точно — туда.

Девочка прошла еще немного и остановилась. Если бы она выбрала верное направление, то, возможно, уже вышла бы из этого леса. Однако лес и не думал кончаться, наоборот, становился все гуще и темнее. Корни вылезали из земли и переплетались замысловатыми узлами, словно щупальца спрута. Схватит за ногу и утащит вглубь.

За прошедшее с новоселья время Соня успела самонадеянно уверить себя, что изучила окрестные места достаточно, чтобы не плутать поблизости от дома. Однако она ошиблась. Ругай теперь себя, не ругай — легче не станет. Хотя нет, Соне полегчало, и она повернула, как ей показалось, в правильном направлении. Шла долго, но опять со всех сторон ее встречали лишь равнодушные взгляды дубов. Горе-путешественница запаниковала, а это худшее, что может случиться с девочкой, угодившей в такой переплет: сердце бьется канарейкой в прочном силке, выпутаться нет сил, а в голове угнездился страх.

— Карр! — раздалось над головой.

Стая ворон снялась с верхушки дуба и улетела с громким криком в поисках вороньего счастья.

Соня испугалась вороньего карканья, побежала, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни, путаясь в лесной траве. Скоро она совсем выдохлась и присела на корточки под деревом, прислонившись спиной к холодному неровному стволу.

«Этот лес никогда не кончится,» — подумала она. Слезы отчаяния душили ее.

И тут девочка увидела, что впереди, в промежутках между стволами, что-то чернеет. Она предпочла бы увидеть просветы, но выбирать не приходилось, Соня пошла туда.

К счастью, это было кладбище. Ни один человек в мире, наверное, не

радовался кладбищу так, как обрадовалась Соня Маршал: она точно знала, что отсюда рукой подать до дома. Вон и озеро вдалеке, аптечный запах леса сменился прелым, болотным.