Читать книгу "Гималайский зигзаг - Андрей Чернецов"

— Позвольте, я скажу, позвольте, — заспешил Миша. — Этот Мочалка, он и впрямь неплохой парень. Сидел в тюрьме, но кто сегодня не сидел в тюрьме, спросил бы я вас? Боже ж мой, а моя бедная бабушка думала, что здесь демократия! Видела бы она эту демократию!..

— Но вы за него ручаетесь?

— За кого можно сегодня ручаться? — начал было Миша, но осекся.

— Ручаемся, — прогудел Покровский, он же Бумба, залпом допивая свое пиво. — Zub dayu!

* * *

Аэробус в Дели вылетал из Хитроу через двадцать три минуты. Демократии ради (той самой, которую так уважала бабушка Миши Гурфинкеля) Юсупов взял всем четверым билеты в первый класс, но пресловутый Мочалка до сих пор не появлялся.

— А он вообще существует? — ехидно спросил Юсупов, когда до вылета осталось двадцать минут.

— Конечно, — охотно подтвердил Миша. — Он просто запаздывает, с ним это бывает.

Феликс Третий поморщился.

— Не лучший способ знакомиться с новым боссом!

— Да вот он, сэр, — сказал Покровский, простирая руку и вытягивая толстый палец. — Kanaet!

Спешивший к ним чернокожий молодой человек напоминал Боба Марли в не лучшие времена жизни. Заплетенные в огромные дреды волосы беспорядочно свешивались на полосатую красно-оранжевую кофту с большими зелеными помпонами вместо пуговиц, а из-под клетчатых широченных клешей выглядывали древние кеды. Завидев спугников, негр замахал рукой и заорал, испугав пожилую супружескую пару:

— Эге-гей! Парни, моя тута! Чертова легавая пыталась загрести моя за то, что моя ехала по тротуару!

«Кажется, они подсунули мне идиота», — рассудил Феликс, но ничего не сказал вслух.

— Персиваль. — Негр потряс его руку. — Персиваль Лоуренс.

С его запястий свисали многочисленные бисерные браслеты и цепочки, и Юсупов мог поклясться, что на одной из них увидел человеческие зубы.

— Или нам не пора на посадку? — заметил Миша, взглянув на часы.

— Какая большая самолета! — затараторил негр. — Оченно большая самолета!

Он забросил за спину неопределенного цвета котомку то и дело забегал вперед, путаясь под ногами.

— Моя ни разу не летала на самолета с тех пор, как наш возила на Гавайи героин… У наша была такой маленьки «пайпер-команч», знаете? Когда моя полетела первый раз, то навалила полные штаны, да, вот как! Ха-ха!

«Отлично, — подумал Юсупов, стараясь не наступить на ногу шнырявшему перед ним негру. — Компания что надо: тупой, неудачник и идиот, к тому же, кажется, наркоман. Будем надеяться, что он не напихал в свою дурацкую суму килограммов десять марихуаны».

Против ожиданий, таможенный контроль они прошли без эксцессов и через пару минут уже сидели в креслах аэробуса «Эр Индиа». Симпатичная стюардесса с точечкой на лбу объясняла, как нужно пользоваться кислородными масками.

— Вот это надевать на морду лица, моя поняла, — заухмылялся негр. — Как в больнице на операции, да? А как ваша зовут, мэм? Зита?

На груди у стюардессы была пришита табличка с именем «Камахья», но чертов негр то ли не увидел ее, то ли не умел читать.

Стюардесса мило улыбнулась и проследовала дальше. Мочалка Перси мечтательно посмотрел ей вслед, повернулся к Юсупову и сказал, блеснув ослепительно белыми зубами:

— Хороша киска!

— Заткнись, Перси! — зашипел на него Миша, делая страшное лицо. — Кажется, босс недоволен! И вообще, ты можешь говорить по-человечески?

— Расизма! — вздохнул негр. — Так чего, моя уже и пошутить не может?

…Босс был не просто недоволен. Юсупов проклинал все и всех, но ничего уже нельзя было изменить — лайнер чуть слышно тронулся и покатился по взлетной полосе навстречу древней таинственной Индии.

Полет до Дели прошел без приключений, разве что неугомонный Перси напился дармового виски и пытался петь. В конце концов его утихомирили, пообещав показать в Дели настоящего факира со змеей, и тот уснул. Разбудить его по прилете оказалось еще труднее, чем усыпить.

— Мама, мама, моя не хочет вставать! — бормотал он, отталкивая Покровского. — Мама, это не моя. Моя не гадила в корзину для белья миссис Абрахамс! Честное слово, мама, это не моя!..

Только после увесистой оплеухи, полученной от Покровного, он разомкнул веки и внятно спросил:

— А мы где?

— В Индии, kozel! — лаконично пояснил тот.

На бетоне аэропорта Перси, хоть и пытавшийся перейти на нечто, напоминающее обычный американо-английский язык, тоже не давал никому покоя.

— А где священные коровы? — спрашивал он, вертя головой. — Моя… Я видел по ящику, что в Индии кругом ходят священные коровы. Не вижу ни одной. Куда они спрятали коров? Наверно, это они специально, чтобы не показать корову бедному негру!..

— Да боже ж мой, в аэропорту не может быть коров, — терпеливо внушал ему Миша. — Здесь самолеты, коровам сюда нельзя…

— Так и думал, что в ящике соврали. В ящике всегда врут, особенно когда хотят обмануть черных братьев! — негодовал Перси. Но его любопытство было вознаграждено: прямо возле стоянки такси к дереву привалилась большая рогатая корова, меланхолично взиравшая на людскую толчею.

— Корова! Смотрите, корова! — завопил Перси.

Животное поглядело на него, коротко мукнуло и отвернулось.

Феликс с отвращением вытер платком стекавший по шее пот. Чертова Индия! Духота, жара, миазмы… А вы посмотрите на эти такси! Конечно, не стоит равняться на чопорные лондонские, но даже развалюхи-«Волги», снующие по Москве, дадут фору этим изукрашенным рыдванам.

Водители уже заметили потенциальных пассажиров и бросились к ним со всех сторон, но Феликс выбрал наименее потрепанный «амбассадор» и ткнул в него пальцем:

— Чей?

— Мой, сагиб, — из толчеи вывернулся усатый толстенький индиец с мордой отчаянного пройдохи. — Прокачу с ветерком, сагиб.

Водитель помог загрузить их не слишком хитрый багаж, и все четверо забрались в тесный автомобиль. Феликс сел на переднее сиденье, а троица — на заднее.

В машине ощутимо пахло благовониями. На приборной доске, щедро украшенной мишурой и бисерным плетением, были наклеены фотографии неизвестных Юсупову индийских киноактрис или певиц, среди которых дико смотрелся Арнольд Шварценеггер.

— Мне нравится Арнольд Шварценеггер, — сообщил индиец, перехватив взгляд Феликса. — Он сильный! Я смотрел все фильмы! У нас таких не делают. У нас больше поют и танцуют. Вот если бы Арни еще умел петь…

Юсупов не к месту вспомнил поющего Сипягина, и его передернуло.

Между тем в моторе что-то провернулось и с лязгом сорвалось.

— Не заводится, сагиб, — с подкупающе наивной улыбкой сказал водитель. — Сейчас заведется.