Читать книгу "Далай-лама о главном. Беседы о гневе, сострадании и наших поступках - Уэда Нoриюки"

На этом примере мы можем ясно видеть разницу между поверхностными и глубинными, более высокими ценностями. Любовь и доброта, которые изначально присущи нам как человеческим существам, это и есть глубинные ценности, основа всех человеческих ценностей. Если поверхностные ценности, связанные с деньгами и материальным имуществом, имеют эту глубинную основу, они могут помочь людям быть счастливыми. Однако без такой основы поверхностные ценности не имеют смысла.

Любовь и привязанность

Уэда: Не могли бы Вы объяснить, как мы можем отличить любовь от привязанности? Некоторые родители считают, что их «хороший» ребёнок – это показатель того, какие они любящие родители. Они верят, что их ребёнок попал в хорошую школу благодаря их любви. Конечно, нет ничего дурного в том, чтобы учиться в хорошей школе, но желание родителей отправить ребёнка в хорошую школу основано на обусловленной любви. Может быть, это просто разновидность контроля, которую назвали любовью? Дети не являются собственностью своих родителей, и если родители относятся к ним как к собственности, это привязанность, а не любовь. Похоже, родители используют обусловленную любовь, чтобы контролировать своих детей. Что Вы об этом думаете?

„Даже внутри семьи, если человек зарабатывает деньги, к нему относятся хорошо, тех же, кто не зарабатывает, считают никчёмными людьми.“

Они привязаны не только к своим детям, но к представлению о самих себе как о родителях хороших детей. Подобные отношения не являются настоящей любовью.

Далай-лама: Вы очень верно описали обусловленную любовь и безусловную любовь. Мне кажется, если любовь родителей подлинная, они будут одинаково любить одарённого ребёнка и ребёнка-инвалида. Вообще-то, я даже думаю, что ребёнок– инвалид будет получать больше любви, больше заботы. Но если любовь не подлинная, если она чем-то обусловлена, ребёнка-инвалида сочтут бесполезным и не будут любить.

(Обращается к геше Дордже Дамдулу.) Отличается ли отношение родителей к обычным детям и детям-инвалидам в тибетском обществе?

Геше Дордже Дамдул: Мне кажется, как Вы и сказали, дети-инвалиды получают больше любви.

Далай-лама: (Тихо.) К ним действительно относятся с любовью? Не уверен…

Люди и животные

Далай-лама: Я думаю, что в определённой степени животные тоже ведут себя как родители, которые любят своих детей обусловленной любовью. Некоторые птицы дают больше пищи тем птенцам из своего гнезда, которые крупнее. Я заметил, что совы и орлы кормят своих крупных и мелких птенцов по-разному. Я даже предположил, что мелкие птенцы не выживают, поскольку большую часть пищи съедают крупные птенцы. Возможно, родители в животном мире так же по-разному относятся к своим детям, как и люди. Может быть.

Что касается собак и кошек, щенков и котят, можно ли сказать, что матери по-разному относятся к сильным и слабым детёнышам? Не знаю, но меня очень интересует этот вопрос. Если они дают больше еды своим крупным и сильным детям и совсем немного слабым, значит, они по-разному ценят этих детей. Животные ведут себя так по биологическим причинам.

Самки животных также часто отдают предпочтение более крупным самцам, потомство которых будет здоровее и сильнее. Они предпочитают более крупных самцов в силу биологического инстинкта, для сохранения вида и рождения сильного потомства.

„Если общество хорошо относится лишь к тем, кто приносит ему пользу, нам остаётся только молиться, что наша жизнь будет короткой. Когда мы состаримся, мы станем бесполезными.“

Олени часто сражаются друг с другом за самку; победитель выглядит величественно, а побеждённый отступает и уходит восвояси с разочарованным видом. (Смеётся.) Всё это также происходит по биологическим причинам.

„Самое главное в жизни – это глубинные человеческие ценности и сострадательные друзья.“

Подобным образом, если у женщины несколько детей, биологические инстинкты будут побуждать её лучше всего относиться к самому сильному из них. И если она считает самого слабого ребёнка бесполезным и меньше всего о нём заботится – сейчас мы не принимаем во внимание соотношение денег и ценности ребёнка, о котором только что говорили, – возможно, такое поведение также обусловлено биологией.

Спасибо за ваш вопрос, вы пробудили во мне любопытство. (Смеётся.)

Думаете, в мире животных существует то, что мы называем цивилизацией? Мне кажется, нет.

Уэда: Если называть культурой определённый фиксированный шаблон поведения, можно говорить о том, что в мире животных существует культура, но с цивилизацией всё сложнее.

В любом случае, похоже, что в мире животных главным приоритетом является биологическая необходимость производить потомство. Что же до людей…

Далай-лама: На уровне животных имеют значение только факторы физического развития. Если же говорить об уровне людей, в древние времена мы были ближе к уровню животных, гораздо сильнее физически. Физическая составляющая была единственно важной. Но с развитием цивилизации на первое место вышел человеческий интеллект. Благодаря интеллекту жизнь изменилась и усложнилась – такое развитие общества мы называем цивилизацией.

Иными словами, концепция цивилизации глубоко связана с человеческими ценностями или по крайней мере с интеллектом. Так что победа сильного над слабым на физическом уровне стала не так важна.

Интеллект – это уникальное качество, присущее только людям, и в цивилизованном обществе интеллектуальный уровень ценится выше, чем уровень физического развития. Но наряду с человеческим интеллектом, важную роль играют подлинная любовь и доброта, присущие людям.

„Дети не являются собственностью своих родителей, и если родители относятся к ним как к собственности, это привязанность, а не любовь.“

Важнейшие основополагающие человеческие ценности любви и доброты существуют на ином уровне, нежели интеллект. Если фундаментом цивилизации является интеллект, он играет в такой цивилизации ведущую роль, и мы склонны оценивать и выбирать людей исходя из их полезности. Но если мы лишь выносим интеллектуальные суждения, пренебрегая своими изначальными качествами любви и доброты, выбираем и ценим только то, что полезно, мы рискуем сделать подобные суждения единственным наследием своей цивилизации. Что вы об этом думаете?

Уэда: В целом я согласен со всем, что Вы сказали. Сначала было общество животных, в котором главную роль играла физическая сила, затем благодаря человеческому интеллекту появилась цивилизация, преодолевшая животный закон джунглей. Но поскольку интеллект оценивает вещи с точки зрения их полезности, возник другой вид дискриминации, и если мы будем полагаться исключительно на интеллектуальные суждения, то рискуем задушить любовь и доброту – фундаментальные свойства человеческих существ.

Однако как культурный антрополог я бы хотел кое-что добавить. Если рассматривать человеческую историю с точки зрения культурной антропологии, те, кто обладал самой большой физической силой, не всегда имели больше всего власти. Первоначально человеческое общество было обществом охотников и собирателей, которое, как мы знаем из истории, было полностью эгалитарным. Если охотник возвращался с добычей, добычу делили поровну между всеми членами сообщества. В то же время, разумеется, добычу невозможно было заготовить впрок. Поэтому, например, если я убивал большого оленя и затем оставлял его только для своей семьи, что-то в любом случае не съедалось, оставались отходы. Кроме того, охота зависит от удачи – иногда добыча сама идёт мне в руки, а иногда я могу по несколько дней подряд оставаться вовсе без добычи. Поэтому логично, что ради выживания сообщества в те дни, когда я убиваю добычу, я распределяю её поровну между всеми членами сообщества, а в те дни, когда добычу убивает кто-то другой, он делает то же самое. Поскольку в обществе охотников и собирателей практиковался такой способ распределения между теми, у кого была власть, и теми, у кого её не было, практически не существовало дифференциации.