Читать книгу "Дезинформация. Тайная стратегия абсолютной власти - Рональд Рычлак"

Когда мы направлялись в зал для VIP-пассажиров, я последний раз бросил через плечо взгляд на белый лайнер BAC 1–11 с румынским флагом на хвосте. Я знал, что летел рейсом авиакомпании “TAROM ” последний раз.

* * *

Спустя два дня черное такси высадило меня перед посольством Соединенных Штатов в Бонне. Как только я вступил на тротуар, у меня учащенно забилось сердце и резко запульсировало в висках. Во рту пересохло, как от «заморозки» у дантиста, ладони стали непривычно влажными. Несколькими быстрыми шагами я пересек тротуар и вошел внутрь.

Небольшая комната для посетителей была переполнена. Когда я вошел, статная женщина, втиснутая в шикарный костюм «сафари» цвета хаки и увешанная несколькими фунтами драгоценностей из золота, которая небрежно прислонялась к стене рядом с входной дверью, резко прервала разговор со своим собеседником. Она долго разглядывала меня с ног до головы, как и ее компаньон, невысокого роста пухлый мужчина в плохо сидевшем на нем костюме из светло-серого шелка. Некоторые другие посетители также обернулись посмотреть на меня. Даже старомодно одетый бюрократ с черными нарукавниками за окошком, похожим на окошко кассы, поднял глаза, чтобы взглянуть на меня. Короче говоря, вся комната, казалось, внимательно изучала меня.

Конечно же, я знал, что это в порядке вещей, когда присутствующие в комнате ожидания внимательно изучают каждого вновь вошедшего. Тем не менее в тот день я не мог спокойно размышлять о том, что было в порядке вещей, а что нет.

Я подошел к офицеру морской пехоты. Он стоял, как статуя, расставив ноги и скрестив на груди руки, преграждая единственную дверь во внутреннюю часть посольства. Понизив голос, насколько только это было возможно, я сказал ему: «Я – двухзвездный генерал разведки советского блока и хочу перейти на сторону Соединенных Штатов».

Я стал свободным человеком 27 июля 1978 года. В связи с тем, что я занимал в советском блоке чрезвычайно высокое положение, только президент США мог принять решение о предоставлении мне политического убежища. Таким образом, Пит, офицер ЦРУ, собеседник из американского посольства, назначил мне еще одну встречу тремя днями позже в 22.00 в отеле “Dom-Hotel” в Кельне, на которой мне должны были дать ответ. Прошло три очень долгих дня.

Когда я пришел в отель “Dom-Hotel” в тот судьбоносный вечер в среду, первое, что я сделал, – нашел мужской туалет. Только я открыл дверь, как сразу увидел там Пита. Судя по всему, мой организм не был уникален в реакции на экстремальную ситуацию.

Пит смутился ровно на мгновенье. Затем он вынул из нагрудного кармана конверт и протянул его мне. В нем была телеграмма, подписанная адмиралом Стэнсфилдом Тернером, директором Центральной разведки и главой ЦРУ, в которой говорилось, что президент Джимми Картер предоставлял мне политическое убежище, безопасность и помощь для начала новой жизни в США. В ней также было сказано, что на авиабазе «Рейн-Майн» меня ждал присланный из Вашингтона самолет ЦРУ.

Вновь и вновь перечитывая эту телеграмму, я испытывал огромное чувство облегчения. Даже в самых дерзких мечтах я не мог представить себе, что когда-либо, находясь в туалете, узнаю о собственном свободном статусе.

Было уже заполночь, когда наша колонна из четырех автомобилей, ревя моторами, подъехала к воротам американской авиабазы «Рейн-Майн». Меня приятно удивила стопка одежды, приготовленная для меня в самолете, так как на мне в тот момент были только рубашка и брюки.

За все мучительные годы в Румынии я совершенно точно знал единственное: я не умру при коммунистическом режиме и вне зависимости от того, как высоко заберусь по коммунистической карьерной лестнице, начну новую жизнь в Америке без бремени своего прошлого. Именно поэтому, когда я покидал в Кельне свой номер в отеле «Интерконтиненталь», чтобы сесть на самолет ЦРУ, я взял с собой лишь паспорт, личные записи, фотоаппарат с несколькими снимками моей дочери Даны и наручные часы с автографом короля Иордании Хусейна на циферблате. Я недавно получил их от короля за то, что, как он считал, спас ему жизнь во время попытки покушения на него, организованного лидером Организации освобождения Палестины Ясиром Арафатом.

После того как нам подали обед, Пит решил – на сегодня довольно. «Предлагаю поспать несколько часов», – сказал он, проводив меня в спальный отсек самолета. Достав из своего складного саквояжа пижамную пару и комплект путешественника, он через несколько секунд спокойно положил все это обратно и, как был, в одежде, свернулся на своей кровати под одеялом. Возможно, усталость не свалила бы Пита так стремительно, если бы он не понял, что у меня не было ни пижамы, ни зубной щетки. У него не появилось причин для смущения, и через несколько минут он уже спокойно дрых, похрапывая.

Конечно же, я был опустошен и с немалым трудом мог поверить, что все уже закончилось. Весь тот четверг я пытался выглядеть так, словно готовился к обычному возвращению в Бухарест, а не к поездке, на которую решался всю жизнь. То утро я провел в акустически защищенном отсеке румынского посольства, так называемом «пузыре для доносов», в компании резидента Департамента внешней информации генерала Стефана Константина. В полдень я снова встретился в Бонне в здании канцелярии федерального канцлера Германии с федеральным министром Хансом-Юргеном Вишневски для получения ответа канцлера Шмидта на послание Чаушеску. По блеску в его глазах и теплому рукопожатию я понял, что он, должно быть, знал о моем решении, и данный факт ободрил меня. Я испытал огромное доверие к этому человеку с внешностью бульдога.

Позже я вылетел в Бремен, где провел встречу с представителями корпорации «Фоккер», а вечером вернулся в Кельн, чтобы встретиться с Фредериком В.Смитом, основателем и председателем американского грузоперевозчика «Федерал-Экспресс», который хотел приобрести сто коммерческих самолетов «Фоккер-614», планируемых к производству в Румынии в сотрудничестве с корпорацией «Фоккер». Затем я был в посольстве Румынии на официальном обеде, данном в мою честь румынским послом Ионом Moрега. Я смог даже отпустить несколько шуток на этом мероприятии.

Теперь я также рухнул в постель, хотя все равно не смог бы сомкнуть глаз. Уверяю, той ночью я максимально измотался, и это невозможно было выразить никакими словами. Мои мысли возвращались к грядущим событиям в Бухаресте. Я помнил, что произошло несколькими месяцами ранее, когда я доложил Чаушеску о попытке советской разведки завербовать генерала Николае Милитару, командующего бухарестским военным гарнизоном. Услышав об этом, Чаушеску содрал с себя рубашку. Затем он заперся с женой на летней резиденции «Нептун-Олимп», окружил ее кордонами из бронетехники и войск безопасности и выплеснул весь свой гнев на министра внутренних дел и на меня.

Мое положение в румынском руководстве было намного выше положения генерала Милитару, и я внезапно почувствовал на своих губах злорадную улыбку. Слава богу, подумал я, теперь я по крайней мере лишен удовольствия наблюдать истерики Чаушеску.

* * *

Стоял великолепный солнечный день, когда самолет ЦРУ приземлился в президентском аэропорту на территории авиационной базы ВВС «Эндрюс» вблизи Вашингтона, округ Колумбия. Это только усиливало радость в моей душе. В течение многих лет я учился скрывать чувства: этого требовал тот образ жизни в обществе, где правительство повсюду имело осведомителей и где микрофоны прослушивали вас везде, куда бы вы ни пошли. Но в тот незабываемый день у меня было непреодолимое желание пуститься в пляс.