Читать книгу "Ближний Восток: вечный конфликт - Семен Багдасаров"

При этом отношения игиловцев с жителями занятых ими территорий складываются, мягко говоря, не лучшим образом. На Ближнем Востоке в разгаре внутренний межконфессиональный конфликт. Боевики-сунниты считают езидов язычниками и поголовно уничтожают, а их святые места сжигают. Женщин-иноверок обращают в рабство, как и шиитов. На христиан накладывают налог, их храмы закрывают. Печальная участь ждет суннитов-суфиев. ИГ обеспечивает себе стабильный тыл, ликвидируя пятую колонну. Кого не убивают, ставят в неприемлемые для жизни условия. Значимая часть суннитского населения, разделяющего ислам радикального толка, поддерживает исламистов. Это факт.

Люди часто удивляются – как могли ИГ завоевать такое количество сторонников? Неужели кого-то могут привлечь сцены публичных казней и разрушение античных памятников культуры? Оказалось, могут. Пропаганда «Исламского государства» – емкая и эффективная, этого не отнять. Наряду с религиозной окраской в ней присутствует элемент мистицизма, что, строго говоря, радикальный салафизм запрещает. Образы жестокости психологически выверены: многим молодым это нравится. Они уверены, что безжалостность необходима для утверждения государства нового типа. Еще задолго до них замечательный русский поэт Николай Алексеевич Некрасов сказал: «Дело прочно, когда под ним струится кровь». И вот это мнение, что борьба с глобализмом и империализмом, против западных ценностей, оправдывает применяемые методы, разделяют большинство сторонников ИГ.

Я согласен с мнением, что феномен ИГ заслуживает тщательного изучения и понимания. Это очень сложное многоплановое явление. Но дорога в рай не один раз устилалась сотнями тысяч жертв. У нас налицо недооценка угрозы ИГ – мало специалистов, много болтунов. Давно пора действовать. Во многих направлениях – военно-политическом, организационном, контрпропагандистском. Например, Великобритания, Австралия, Германия аннулируют паспорта своих граждан, воюющих в рядах ИГ. Чего ждем мы? Эту меру потребуется согласовывать с Таджикистаном, Узбекистаном, Киргизией, Азербайджаном и Казахстаном, чтобы избежать пограничного дуршлага. Они также озабочены угрозой радикального исламизма.

Итак, проблема «Исламского государства» имеет несколько направлений. Первое – идеологическое. Сюда входит не только религиозная составляющая, но и социальная демагогия, и политические вопросы. Второе, наиважнейшее, – это военная составляющая. Скажу сначала о том, что, по моему мнению, надо делать с точки зрения борьбы в идеологическом плане, чтобы все меньше и меньше людей попадалось в сети радикалистов.

Часто говорят, что во всем виноват Интернет. Да, действительно, Интернет облегчает возможность вербовки. Всего, по некоторым данным, среди тех жителей России и Европы, кто был завербован, примерно 50 % были завербованы через Интернет. Но я почему-то всегда вспоминаю о том, что в VIII–IX веках нашей эры никакого Интернета даже близко не было, при этом степень распространения павликианства – ереси, правда, христианской, но очень сильно похожей на «Исламское государство» во многих отношениях, – была колоссальной. То есть суть даже не в распространении пропаганды, хотя это тоже важный вопрос. Суть в том, что это за идеология.

Боюсь, что абсолютное большинство людей, которые сейчас спорят об «Исламском государстве», не представляют, что это такое. Потому что это очень своеобразное формирование. С одной стороны, они выступают с точки зрения крайне жестких правил раннего ислама, но, с другой стороны, там есть то, что в раннем исламе никоим образом не приветствовалось, например, элементы мистики. Возьмите мистическое заявление о грядущем Армагеддоне, который, согласно одному из хадисов Пророка, должен состояться под городом Дабик неподалеку от сирийско-турецкой границы. И таких мистических вещей в идеологии ИГ немало.

Помимо этого, как я уже сказал, такфиризм, исповедуемый идеологами ИГ, предполагает еще более радикальное толкование положений Корана, чем у саудо-аравийских салафитов. Сюда относится, например, полное неприятие всего, что представляется такфиристам недопустимым, что выражается, в частности, в уничтожении гробниц. Летом 2015 года под Мосулом была уничтожена мечеть святого пророка Ионы (в мусульманской традиции – Юнуса) – это библейский пророк, почитаемый как христианами, так и мусульманами. На месте его упокоения была возведена мечеть, но боевики ИГ сочли, что это никакая не мечеть, а гробница, поэтому мечеть взорвали и останки снесли бульдозером.

Жестокость порождает жестокость, и в борьбе с ИГ мы можем наблюдать дикие примеры с разных сторон. Известен случай, когда в Сирии бойцы группировки, противостоящей федеральным войскам, но выступающей также против ИГ, захватили 13 бойцов своих «конкурентов», одели их в черное, сами оделись в оранжевое и провели показательную казнь в том же стиле, какой практикуется в ИГ. Это все довольно опасные явления. Когда жителей города Эр-Рамадия спросили, кто хуже – ИГ или шиитское ополчение, они ответили, что и то и то очень плохо. Шиитское ополчение тоже казнит, убивает и т. д. Кто бы что ни говорил, это религиозная война, которая влечет за собой страшные последствия.

Нельзя забывать и о том, что в информационной войне ИГ участвует много людей из Европы и США (к слову, серверы, на которых расположены сайты «Исламского государства», тоже зарегистрированы в США). Это специалисты экстракласса, причем не обязательно адепты ИГ. У них хорошее образование, современное мышление. Да и в арабском мире таких немало. И действенность пропаганды налицо. Растет число российских граждан, пополняющих боевые порядки ИГ. Сначала говорили о нескольких десятках человек, теперь речь идет о 1700–2000 выявленных гражданах, а вероятных не менее 5 тысяч. А еще там находятся от 4 до 5 тысяч граждан Азербайджана и государств Центральной Азии, с которыми у нас нет визового режима. Вот и считайте – почти 10 тысяч подготовленных боевиков, которые рано или поздно вернутся в Россию. И это огромная опасность для национальной безопасности.

Далее, в своей пропаганде «Исламское государство» не просто выступает с точки зрения исламистской такфиристской идеологии, но и широко прибегает к социальной демагогии. По телевидению мы видим лишь часть того, что происходит. Знаете ли вы, что они вербуют людей не только воевать за себя? «Халиф» Абу Бакр аль-Багдади не так давно призвал симпатизантов ИГ из разных стран помочь становлению нового государства в качестве ученых, инженеров, врачей, учителей. Делаются заявления о сильной социальной политике внутри этого квазигосударства, о том, что людям предоставляется жилье, что раненым помогают, а о семьях погибших заботятся. И я уверен, что найдется немало таких, кто решит туда поехать. Это все имеет место быть, и об этом надо знать. Только зная и понимая все это, можно заниматься каким-то реальным контрпропагандистским обеспечением.

Идеология борьбы и борьба идеологий

Когда речь идет о контрпропаганде, у нас почему-то абсолютное большинство людей считает, что заниматься этим, то есть объяснять людям, что ИГ – это очень плохо (при этом, естественно, досконально разбираясь в вопросе), обязательно должна мечеть и служители ислама. Хотя это совершенно не так. Значительная часть пропаганды ИГ ведется вне мечети. Я, извините, напомню, что целый ряд наших студентов был завербован в стенах университета. А университет и мечеть – это разные вещи, согласитесь. И, наконец, в ряды этой структуры вербуются не только те, кто родился и рос в традиционных исламских семьях, но и те, кто вырос, например, в семьях христиан или атеистов. Идеи ИГ среди немусульман пропагандируются как идеи нонконформизма, социальной справедливости, новой формы революции. И это работает! Тысячи людей в разных регионах мира, очень далеких от Востока, вдруг принимают радикальную форму ислама и едут туда воевать. Все это требует самого серьезного ответа. Поэтому контрпропаганда должна быть государственной задачей.