Читать книгу "Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента - Сергей Полозков"

Во всяком случае, когда меня потом упрекали за уход в оппозицию к Ельцину и К., я приводил пункт из своей предвыборной кампании о том, что я с самого начала был против реформ за счет народа и предполагал, например, необходимость мер по занятости населения.

А кто-то из политологов потом мне говорил, что только у меня единственного в предвыборной программе нашел мысли по поводу обеспечения «занятости».

Вряд ли, конечно, это было только у меня, но, большинство кандидатов, требовавших рыночных реформ, действительно грешило тем, что совершенно не задумывалось обо всех последствиях введения рыночных отношений. Они видели лишь одну сторону медали — изобилие товаров в магазинах. Большинство программ представляло собой набор лозунгов: «за все хорошее, против всего плохого». В этом плане моя программа, все-таки, несмотря на наивность, отличалась от таковых.

Выборная компания была организована по всем канонам советской системы, которая работала достаточно слаженно. Для нас был назначен секретарь избирательной комиссии, инструктор райкома, очень корректный молодой человек по фамилии Дружинин.

Всего было назначено 6 или 7 встреч с избирателями, в разных точках нашего Сормовского района, который одновременно был избирательным округом по выборам в народные депутаты России. В нем было 130 тысяч избирателей. Встречи проводились в основном в школах или клубах. На них все 6 кандидатов выступали с речью, а затем нам задавались вопросы.

Но я тогда был молодой и неугомонный, и мне этих встреч было мало. Я организовывал их сам. Список предприятий я добыл у того же Сергея Обозова.

Самым надежным оказался список с телефонами организаций, по которому проводилась раздача продуктовых наборов. Я звонил в дирекцию, договаривался о сроках встречи и ехал. По закону у меня был месячный отпуск на время предвыборной кампании. И, хотя дела заставляли приходить на работу, график у меня был достаточно вольный.

Так я побывал на ЗКПД-4, ЦКБ, пассажирском автотранспортном предприятии, асфальтовом заводе, на автобазе № 5 и еще во многих местах, всего и не упомнишь.

Через членов клуба, которые избирались по своим районным, городским и областным округам, я узнавал об их встречах. Там где выдвигалось начальство, народ собирали всеми правдами и неправдами, и я туда тоже проникал.

Сделать это было проще простого. Нынешние молодые люди с трудом в это поверят, но тогда в школах охраны не было, не нуждались они в этом, и поэтому, когда родителей собирали на родительское собрание, а потом выкатывали им начальственных кандидатов, я туда приходил, возмущался вместе с ними и заодно, рассказывал о себе. Эффект был очень неплохой.

Таким образом, я однажды попал на одно заседание вместе с С. В. Гладышевым, который к тому времени уже стал секретарем райкома партии, в самый отдаленный поселок района Дубравный. Заседание закончилось поздно, и он взялся меня подвести на своей служебной Волге до центра Сормова. Мы тогда разговорились, и он, человек с юмором, узнав о моем походе на автобазу, пошутил: «Ну, хорошо, что живой ушел! Там каждый второй после зоны!»

Для обсуждения текущей ситуации мы часто собирались у Обозова на 1-ом этаже здания райкома партии, где находился райком комсомола. Удивительное дело, но тогда практически два конкурирующих предвыборных штаба находились в одном здании!

Агитация проводилась и, как теперь принято говорить, от «двери к двери». Ведь тогда о кодовых замках в подъездах даже никто и не помышлял, и агитаторы свободно могли заходить и звонить в двери квартир.

Помню, один особо рьяный агитатор из клуба «Выбор» умудрился позвонить в квартиру Черемушкиной и, не узнав ее, агитировать за меня.

Еще больший переполох члены клуба устроили, когда около мебельного магазина, который был тогда одним из центров коррупции (все знали, что там продают за большую переплату дефицитные югославские стенки), вывесили рукописные листовки: «К стенке тех, кто-торгует стенками!». Ясно, что это было написано в переносном смысле, но избирательная комиссия затеяла целое расследование и на него пригласили меня.

Я, конечно, сказал, что это ребячество и глупость, но публично заявлять о том, что это неудачная шутка, как предлагала комиссия, еще большая глупость, так как об этой «веселой» листовке тогда узнают не только жители улицы Энгельса, где этот магазин находился, но и весь район. С моими доводами, в конце концов, согласились и дело «спустили на тормозах».

Сам я тоже ходил по квартирам, а однажды, благодаря комсомольской организации, даже по общежитию завода «Красное Сормово». Некоторые из жителей «общаги» шли на контакт неохотно, кто-то говорил, что будет голосовать только за рабочих, большинство же удивлялось, но вело беседы очень дружелюбно и заинтересованно.

Самостоятельная печатная агитация, как я уже говорил, не разрешалась, а от руки листовки можно было делать.

Мои коллеги по работе, члены семьи по трафарету писали такие листовки.

Ребята из клуба накануне голосования сделали маленькие листики-пирамидки: район ___, город ___, Область__ Россия: Полозков С. А., аккуратно вписывая всех наших кандидатов, и разбрасывали их по почтовым ящикам.

Расклеивали мы листовки и рукописные, и вырезанную из общей, напечатанной в типографии листовки единой на всех кандидатов (ее расклеивали во всех официальных местах), мою программу с фотографией. Было это достаточно канительное занятие, так как выборы проводились в феврале марте, и морозы стояли приличные. Но в этом мне помогали все. Да и я сам по вечерам проводил рейды по району с кисточкой и клеем.

Телевидение, митинги и «козни»

Кульминацией выборов было выступление по телевидению. Нас пригласили в прямой эфир в будний день вечером. Я страшно волновался. Выступление перед аудиторией, которую видишь, это одно, там сразу видна реакция людей и по существу такое выступление — диалог. А на телевидении все оказалось по-другому.

Во-первых, нас всех напудрили в гримерной. Это было странно и неприятно. Парикмахерша мне объяснила, что это необходимость, иначе блики от осветителей сделают физиономию на экране телевизора не узнаваемой.

Во-вторых, в зале сообщили, что смотреть нужно не на ведущего, а в камеру, что также было непривычно. Но в результате получилось, как все говорили, очень даже неплохо. Как это у меня бывало и раньше в момент выступления все волнение ушло, речь я подготовил и очень многим понравился.

Во всяком случае, кто-то из членов нашего клуба мне потом рассказывал как его отец, далекий от политики, глядя на телевизор, сказал, показывая на меня: «Вот за этого, молодого, буду голосовать».

Проводились и митинги. Один из них организовал уже упоминавшийся Семен Булаткин. Было это около Дома спорта «Сормович» на набережной реки Параши, буквально в 300-х метрах от райкома партии.

Микрофоны гремели так, что было слышно на весь Юбилейный бульвар, который вдоль этой речки был построен и где неподалеку жил я. На этом митинге я впервые встретился с Борей Немцовым. Он был в дефицитных тогда джинсах, кудрявый с непокрытой головой, хотя было достаточно холодно. На митинге я выступил, но почувствовал разницу между его стихией и встречей с избирателями в цехе, излишняя агрессивность и накаленность участников митинга меня несколько смутила. Страсти зашкаливали, и это мне не очень понравилось, зато Боря был в своей стихии и тогда, я его, за умение ею управлять, зауважал.