Читать книгу "Документы забытой памяти - Елена Мищенко"

Но если занятие медициной требовало хоть какой-то подготовки, то за средства массовой информации брались все, кто угодно.

Однажды нам позвонили из вновь организуемого Филадельфийского русского телевидения, сказали, что наслышаны о моей супруге, много лет работавшей на Гостелерадио Украины, и просят нас приехать, влиться, так сказать, в их ряды. Дали адрес и объяснили как проехать. В комнате, где размещалалась администрация нового телевидения, дым стоял столбом – было так накурено, что мы с трудом разглядели трех мужчин, сидевших вокруг стола. Все они курили и что-то бурно обсуждали. Они представились. Один был президент, звали его Жора, второй – Толя – вице-президент и третий Роман – менеджер. Остроту создавшегося положения объяснил нам президент.

– Сидим тут, блин, понимаешь, пятый день с утра до вечера по 14 часов, и никак не можем определиться, с чего начать. Кто-нибудь может, наконец, дать президенту сигарету, – с раздражением обратился он к своим соратникам, хотя еще не закончил курить предыдущую.

– А почему у вас нет ни компьютера, ни бумаги на столах?

– Пока еще нечего записывать. Нужно решить принципиальные вопросы – с чего начинать.

– Ну, сначала нужно определить структуру вашего телевидения, тематику, определиться с кадрами, с техническим обеспечением, – робко сообщили мы.

– Верно, блин. Вот вы нам и нужны. Но время у нас ограничено. Мы вам можем дать только три дня, потому что через две недели мы выходим в эфир.

Мы были поражены такой оперативностью, попробовали выяснить у них, какой это будет канал, сколько времени в эфире но ничего не выяснили, так как они ничего не знали. Через три дня мы приехали к ним опять и привезли наши раскладки. В помещении администрации «Русского канала Филадельфии» было все так же накурено, опять все трое сидели за столом и жарко спорили. Однако, как мы выяснили, ситуация резко изменилась. Президентом стал Роман, вице-президентом – Жора, а менеджером – Толя. Они с восторгом ухватили разработанную нами структуру, тематику, штатное расписание и т. д. и попросили продолжить работу, сделать лого, оформить фирменный микрофон и выяснить, какие режиссеры, операторы и актеры смогут у них работать. На сей раз уже Роман кричал: «Кто-нибудь даст, наконец, президенту закурить?»

В процессе работы над кадрами мы выяснили, что все трое фундаторов – специалисты в разных областях: один – парикмахер, второй – портной, а третий – мастер-отделочник.

Третье заседание было назначено у нас дома. Как вы уже могли догадаться, дорогой читатель, произошли крупные изменения: Толя стал президентом, Роман – вице-президентом, а Жора – менеджером. Лого и микрофон им очень понравились, коньяк – тоже. Насчет моих картин высказался вновь избранный президент:

– Я, конечно, не большой специалист в живописи, я больше по отделке. Вот моя жена разбирается, ей бы понравилось, хотя она может и покритиковать. Ей очень нравятся «Подсолнухи» Ван Гога (дались всем нуворишам эти подсолнухи!), и она уже три раза была в «Барнс Фаундейшн».

Я выяснил у него direction к Барнсу. Это была единственная полезная информация, которую мы от них получили, потому что через день нам позвонила их секретарша и сообщила, что хозяин новой телепрограммы выгнал всех троих и привез своих людей из Нью-Йорка, которые все будут делать сами. Как-то после этого мы встретили нашего знакомого парикмахера-президента, который сообщил, что он сейчас организовывает строительный бизнес, и мне, как архитектору, было бы очень интересно принять в нем участие. Я постарался ретироваться. Но знаменитая картинная галерея, известная как Barnes Foundation, меня очень заинтересовала. Неужели это тот самый Барнс, который открыл Сутина, собрал коллекцию постимпрессионистов и презентовал ее в наследство афро-американскому университету?

BARNES FOUNDATION

Каждый американец, открывая почтовый ящик, видит конверты с яркими надписями, золотыми печатями и требованием немедленно их вскрыть. Текст писем в них однотипный: «Поздравляем! Вы выиграли 3 миллиона долларов в первом туре нашей лотереи. Для окончательного оформления выигрыша вам нужно принять участие в заключительном туре и прислать $20 на организационные расходы».

К художникам, которые себя засветили на каких-либо выставках, приходят дополнительно более скромные конверты. Однако текст в них начинается с того же слова «Поздравляем!» Далее следует, что поздравляют с тем, что вы отобраны для участия в выставке в галерее «Paradise», или «Art & Life»… Пришлите слайды трех ваших работ и $ 20 к каждому слайду для оплаты жюри. Это уже бурная деятельность малых галерей. В отличие от тех галерей, что окантовывают картины и располагаются в каждом моле, эти расположены кучно в центре города и устраивают выставки. Смена экспозиции производится в первую пятницу каждого месяца. В день открытия новых выставок в 5 часов в галереях начинается шум и оживление. Это развлекаются студенты, пришедшие на дармовое угощение: вина, соки, печенье, чипсы и т. д. В остальные дни месяца в галереях царит запустение. Посетителей нет, покупателей тоже. В Филадельфии эти галереи размещаются, в основном, на 2-й, 3-й и Arch Street. Письма вы получаете также из других штатов. Посылая слайды и чеки, вы ждете ответа, но его никогда не будет.

Не получив ответа из такой галереи в Филадельфии, я решил ее посетить. Там, действительно, открылась выставка живописи, представленная очень слабыми, дилетантскими работами. Я подошел к пожилой даме, которая дежурила в галерее и представился. Она вернула мне мои слайды, сказала, что работы очень понравились, но…

– Мы выставляем работы только членов нашей галереи, на чьи пожертвования мы существуем. Иначе мы будем лишены материальной поддержки.

– Странно. Вы же рассылаете предложения прислать слайды и чеки для работы жюри. Кстати, почему жюри всегда состоит из одного человека?

– Это наш постоянный сотрудник. А чеки идут на оплату аренды, уборки, оплату охранника и, конечно, хозяину. Кстати, он сказал, что ему ваши картины очень понравились, и, если бы вы стали членом нашей галереи и внесли определенную сумму, он бы выставил вас в первую очередь.

Более крупных галерей мало, у них есть свой круг клиентов, и они предпочитают художников, за именем которых следует две даты (рождения и смерти). При всех прочих условиях усопший художник считается более солидным. Ничто так не повышает стоимость картин как смерть художника. В этих галереях богатые барочные рамы и периодические выставки картин художников XIX и первой половины XX века. Эти галереи связаны с интерьер-дизайнерами, оформляющими богатые дома.

И, наконец, самые большие галереи, именуемые коллекциями, foundations, или просто музеями, картин не продают. Они, наоборот, их покупают за счет спонсоров, которые за это получают возможность их лицезреть на льготных условиях, вешать свои бронзовые визитные карточки на дверях залов, принимать знаки почтения, хвастаться коллегам и потихонечку списывать свои налоги за благотворительность.

Посещения в наше время, время поголовного и сокрушительного туризма, больших музеев типа Лувра, Версаля, Ватикана, Уффици, Прадо вызывают ностальгические воспоминания о первомайских демонстрациях. Впереди каждой группы несется лихой экскурсовод-искусствовед с красным или белым знаменем в руках, чтобы его подопечные, не дай Бог, не потеряли его в толпе. Он пытается на бегу что-то рассказать осипшим от постоянного крика голосом. За ним мчится группа озверевших туристов, которые на ходу успевают прочитывать только названия отдельных картин. На их созерцание времени нет. Основной массой любителей живописи владеют только две мысли: когда же все это кончится и где находится туалет. Все эти группы сплетаются в сложное Броуново движение с водоворотами, над которым реют стяги галопирующих экскурсоводов.