Читать книгу "Мое сердце и другие черные дыры - Жасмин Варга"

– Конечно, жду тебя дома, дорогой. – Она снимает с сына бейсболку и проводит рукой по его коротким темным волосам, потом возвращает ему кепку, а он, словно взамен, отдает ей червей.

– Возьмешь их, ладно? Я покормлю его, как только приду.

– Договорились!

Миссис Франклин осторожно принимает стакан, будто это бесценный груз, и одаривает меня прощальной улыбкой.

– Было приятно познакомиться. Ты должна как-нибудь зайти к нам пообедать.

– О, было бы здорово! – беспардонно вру я.

На полпути к дому она, не оборачиваясь, кричит:

– А я поищу какие-нибудь турецкие рецепты. Приготовлю что-нибудь традиционное.

Бережно сжимая бумажный стаканчик в руках, миссис Франклин торопливо уходит в дом, щелкая шлепанцами по асфальту.

Я ела турецкие блюда всего пару раз в жизни, когда к папе заезжали какие-то друзья. Одна из их жен взяла на себя готовку. Помню запах майорана, оливкового масла и сумаха, заполнивший весь дом.

– Вот поэтому ты и нужна мне, – говорит Роман.

– Из-за мамы? А она приятная.

Он мотает головой, губы сжаты в тонкую линию:

– Именно. Приятная, но я постоянно под прицелом. Мне нужна помощь, чтобы избавиться от ее внимания, чтобы мы – ну, ты понимаешь…

Это одна из «фишек» подростковых самоубийств. Тебе нужно смыться от всевидящего родительского ока на достаточно долгое время, чтобы успеть умереть, пока кто-то тебя не нашел. Хуже нет, если веревку перережут, прежде чем ты окончательно задохнешься, или из машины вытащат до того, как угарный газ сделает свое дело. Похоже, Роман понял, что ему не дадут уединиться в собственном доме: заботливая мама не оставит сыночка одного.

– А еще у тебя нет тачки.

Я нужна ему, чтобы подвезти его к месту смерти. Так непривычно быть кому-то нужной – мне, пожалуй, даже нравится. Но я хочу, чтобы черный слизняк внутри съел это чувство. Когда что-то нравится, это опасно.

– И это правда, – соглашается он.

– Почему бы не попросить Трэвиса или Лэнса? – подмигиваю ему я. – Они же оба с правами, правильно? Можешь попросить их подкинуть тебя до моста у Главной улицы, а потом сказать, что собрался на прогулку. На очень длинную прогулку.

Роман с негодованием глядит на меня:

– Не думаю, что в этом есть что-то смешное, Айзел. – Мысок его кроссовки чертит линию на траве.

Мне и самой не смешно, Замерзший Робот.

– Прости.

– Ну что, потусим в субботу? Можешь?

– Потусим?

Не думаю, что за всю свою жизнь я хоть раз «тусила» с кем-нибудь. Даже когда мы дружили с Анной Стивенс, наше общение всегда имело конкретную цель: набрать и разложить по папочкам опавшие листья, построить модель самолета, посмотреть передачу про африканских жуков по Пи-Би-Эс{ Пи-Би-Эс «Паблик бродкастинг сервис» (PBS, Public Broadcasting Service) – американская некоммерческая телевизионная сеть. Тематику вещания составили культурно-просветительские и образовательные программы, а также классика мирового кинематографа.}.

– Ты понимаешь, о чем я: встретимся, чтобы обсудить все подробности. – Роман теребит свою бейсболку, пока наконец не надевает ее обратно.

Удивительно, но на мгновение я притворяюсь, будто мы собираемся обсуждать не совместное самоубийство, а ограбление банка, или розыгрыш, или просто доклад по литературе. Я представляю себе, что мы два нормальных подростка, что я действительно собираюсь заехать в гости – и пусть его мама приготовит «что-нибудь турецкое», и пусть мы весь вечер будем слушать музыку или хохотать над глупыми видеороликами в интернете.

Вдох. Я чувствую, как расходятся ребра. Не-а, мы не нормальные подростки. Черный слизняк все еще здесь и здорово занят: пожирает те немногие счастливые мысли, которые я себе позволила.

– Вечер субботы подходит. Помечу его в календаре как день Размышлений о смерти.

Он ухмыляется – непривычно широко, не обычной полуулыбкой – и достает из кармана мобильник.

– Надо бы телефонами обменяться.

Есть что-то романтическое в том, что первым парнем, попросившим у меня номер, стал тот, с кем я собираюсь умереть. Держу пари, Джон Берримен тут бы развернулся. Хотя, наверное, нет – скорее всего, тема показалась бы ему скучной.

Я даю Роману свой номер и заношу его в контакты под именем Замерзшего Робота. Он косится на мой экран.

– Что?

– Почему ты меня так записала?

– Ну, просто так мне легче.

Он снова качает головой:

– Слушай, прекращай эти свои попытки. Легко не будет.

Я знаю, Замерзший Робот, знаю.

Пятница, 15 марта

Осталось 23 дня

Мистер Скотт постукивает ногой по линолеуму, словно пришел прослушиваться на роль в фильме «В ожидании Годо». Наконец звенит звонок, и он может трепаться без помех.

– Сегодня один из моих самых любимых дней в году.

Я заглядываю в календарь: день числа пи был вчера. Интересно, что еще могло привести нашего физика в такое нездоровое возбуждение?

Внимательно просканировав взглядом класс, он хмурится. Мы все развалились за партами, большинство с трудом скрывают, что непрерывно смотрят на часы.

– Что же, никто не хочет узнать, почему я так взволнован? – вздыхает учитель.

– Я хочу, мистер Скотт! – выскакивает Стейси Дженкинс, откидывая сияющие золотисто-каштановые волосы и одаряя его своей фирменной подхалимской улыбкой.

– А кто еще? – не унимается педагог, и класс, не выдерживая, заходится стоном.

– Приятно видеть столько энтузиазма у юных умов, – Его попытка съязвить с треском проваливается: все так же смотрят на него стеклянными глазами, приоткрыв рты. Думаю, если бы кто-нибудь снял сейчас старшеклассников Лэнгстонской школы и пустил рядом кадры рыб, заглатывающих воздух, сходство оказалось бы поразительным.

– Так что же случилось, мистер Скотт? – продолжает подлизываться Стейси. Не могу отнести себя к ее поклонницам, но надо признать, что не всякий позволит себе разговаривать с учителем, словно это ее ровесник. Хотя, кажется, мистер Скотт не возражает.

– Сегодня я объявляю о начале работ по моему всемирно известному фотопроекту!

По классу снова прокатывается стон. Что может быть хуже проектов!

– У каждого из вас будет партнер.

Новый стон. Зачеркните написанное выше. Что может быть хуже групповых проектов!

– Да ладно, – улыбается физик. – Моим ученикам этот проект всегда нравился.

– А что будем снимать? – спрашивает Стейси, крутя карандаш в пальцах.