Читать книгу "Приворот для Золушки - Людмила Зарецкая"

– И что тут у вас случилось? – голос Муромцева звучал у нее в ушах. И ответ Верочки:

– У нас клиентка умерла.

– Хм, – Муромцев бесцеремонно растолкал собравшихся, опустился на колени, не обращая внимания на то, что его четырехсотдолларовые брюки касаются замызганного влажными ботинками пола, приподнял голову Аллы Перфильевой и небрежно отметил: – И вправду умерла. Прямо эпидемия у вас тут, граждане!

– Как-к-кая эпидемия? – тонкий голос Верочки, казалось, стал еще выше. – Вы что, хотите сказать, что Станислав Николаевич тоже умер?

– Дура ты, Вера! – звонко сказала Наталья, непроизвольно прижав к себе голову Стаса. – Ну что ты болтаешь?

– Я хочу сказать, что сначала одна из ваших клиенток в окно сиганула, теперь вторая копыта откинула. Кстати, на отравление похоже. И чегой-то у вас клиенты мрут как мухи? Не дай бог, слух по городу пойдет, – Муромцев хитро прищурился, – так недолго вообще без клиентов остаться. Слышишь, Развольский? Ты давай вставай, чего раскис хуже бабы.

Станислав действительно открыл глаза и, держась одной рукой за стену, а второй – за Наталью, начал подниматься с пола, не обращая, впрочем, никакого внимания на Муромцева.

– Вы к нам по делу, Сергей Васильевич? – раздраженно спросила Наталья.

– Билеты через вас хотел заказать. В Чили уезжаю, в командировку.

– Вы пройдите ко мне в кабинет, я сейчас к вам приду. – Подставив плечо Развольскому, Наталья начала медленно двигаться в сторону приемной. – Володя, будьте так добры, встретьте «Скорую» и попросите врача зайти к Станиславу Николаевичу, – распорядилась она. – А все остальные – идите уже по рабочим местам. Это ведь не представление, в конце концов!

Ей понадобилось два часа на то, чтобы отделаться от Муромцева, переговорить с врачом «Скорой», дождаться приезда «труповозки», позвонить капитану Бунину, утешить бьющуюся в истерике Верочку и металлическим голосом приказать сотрудникам не болтать о случившемся.

Все эти два часа ее терзала тревога за Развольского, который после сделанного ему укола отлеживался в кабинете. Несколько раз Наталья, отрываясь от дел, заглядывала туда и с облегчением отмечала, что Стас спит.

Закончив все дела, она снова прошла к нему. Развольский немного отливал зеленью, но в целом был бодр и свеж.

– Ты куда подевалась? – сердито спросил он Наталью. – Бросила меня тут одного. А если бы у меня сердечный приступ начался?

– Солнышко, я все время тебя проведывала, – начала оправдываться Наталья. – Ты спал. Да и Анютку я попросила за тобой приглядывать.

– Эта дура приглядит! У нее же мозгов нет совсем!

– Как ты себя чувствуешь?

– Сама-то как думаешь? – Станислав болезненно поморщился и вздохнул. – Такие испытания не для моих нервов.

– Да уж. Моим нервам от этого происшествия тоже никакой пользы, – заметила Наталья, но Развольский негодующе махнул рукой:

– Нашла с чем сравнивать! Вы, женщины, более приспособлены к неприятностям. В вас это природой заложено, биологически. Поплакали, попричитали, в обморок грохнулись – и все. А мы всё в себе переживаем. От этого и умираем рано. – Шеф спустил с дивана ноги, из-под задравшихся штанин мелькнули волосатые икры.

На минуту Наталье стало обидно. Она взяла на себя устранение всех последствий трагической смерти Аллы, включая разговор с приехавшим на место происшествия нарядом с капитаном Буниным во главе. Она своими руками замыла кровь в туалете, поскольку уборщица заявила, что не будет этого делать даже под угрозой увольнения. И при этом в обморок не падала в отличие от самого Развольского…

Но говорить всего этого она, конечно, не собиралась. Обида быстро прошла, уступив место привычной нежности.

«Стасик такой слабенький, – думала Наталья, умильно и преданно глядя на шефа. – Надо бы ему пару дней дома полежать. А то, не дай бог, давление скакать начнет. Ему и вправду вредны такие нервные перегрузки».

– Чего Муромцев приходил? – спросил Стас, садясь в кресло. – Анечка, душа моя, кофе мне принеси, – заорал он в открытую дверь в приемную.

– Не надо бы тебе сейчас кофе, Стас, – осторожно заметила Наталья. – Давай я тебе чаю заварю.

– Можно я сам решу, что мне пить, – голос Развольского опять стал сухим от раздражения. – Ответь мне лучше на вопрос, который я тебе задал.

– Конечно-конечно. Муромцев в Чили едет, я ему билеты забронировала.

– Живет же, сволочь! Из-за границ не вылезает, – Развольский благодарно улыбнулся подошедшей секретарше, левой рукой принял у нее чашку с кофе, а правой смачно шлепнул ее пониже спины. Наталья болезненно поморщилась. – Слышь, Заяц, а как ты думаешь, от чего Алка ласты склеила?

– Откуда ж я знаю? – удивилась Наталья. – Врач сказал, что похоже на внутреннее кровотечение. А Муромцев вообще заявил, что ее отравили.

– Кто отравил? Кому она нужна? – Развольский громко захохотал. – Хотя, может, она не только меня шантажировать взялась. Может, и впрямь отравили. Ты, кстати, про шантаж ничего органам не говорила?

– Ты что, Стас, я же понимаю, что это к ее смерти никакого отношения не имеет. Тебе бы только нервы мотали.

– Вот и чудненько. Я тебе сегодня говорил, что ты – самая умная баба, которую я встречал в своей жизни?

Наталья счастливо улыбнулась.

Но сейчас, сидя в машине, она чувствовала, как весь пережитый за сегодня ужас стремительно накрывает ее с головой. Перед глазами вставали неестественно раскинутые ноги Аллы, струйка крови в углу рта, бледнеющий Стас, дьявольская усмешка Муромцева…

Отчаянно заболел висок. Руки стали влажными, а ноги чужими, тяжелыми и непослушными.

«Надо как-то до квартиры добраться», – подумала Наталья и вдруг услышала стук. Соседская бабка Марья Ивановна клюкой колотила по бамперу ее «Фольксвагена». Схватив сумку, Наталья рванула дверь и выскочила под дождь, спасать машину.

– Что вы делаете? – в отчаянье спросила она, чувствуя, как за шиворот начинает литься вода.

– Сколько говорить вам, сволочам, не ставьте машину рядом с клумбой! Весь обзор мне загораживаете, буржуи недорезанные! Думаешь, потаскуха, мне на твой драндулет сраный смотреть приятно? Я на цветочки любоваться хочу. Говоришь-говоришь, а тебе, лахудра, все едино. Вся семья твоя уродская. Я на вас управу найду. Выродка твоего в интернат отдать надо. Все равно толку от него не будет. Преступник малолетний растет. И мужик твой – убийца. Как есть убийца. Ногами меня пинал. А за что? За правду! Ее никто не любит, правду-то. Куда бежишь, стервь? Я еще с тобой не договорила. У, курва, всю породу вашу извести надо!

Наталья, не разбирая дороги, мчалась к подъезду, спиной чувствуя обжигающую бабкину ненависть. Тонкие лодочки из бежевой замши, купленные во время поездки с Развольским на Мальту, напрочь промокли. Сумка колотила по ногам.