Читать книгу "Игра на выживание - Анна Владимирская"

– Конкретно. От каких проблем я убегаю? – слегка опешил Алексей.

– Ты никак не можешь решить, кто тебе Лиза. Твоя половинка? Увлечение? Просто удобная женщина?

– Это что, так заметно?

– Мне – заметно. Прекрати врать самому себе. Ты можешь делать это с кем угодно, но только не с собой. Наша жизнь может улучшиться лишь тогда, когда мы позволяем себе рисковать, и первый, самый нелегкий риск для нас – это быть честными с собой. Прекрати держаться за прошлое. Ты не сможешь начать новую главу своей жизни, пока будешь перечитывать предыдущую. Прекрати бояться ошибок. Делать что-то и ошибаться – как минимум раз в десять эффективнее, чем ничего не делать. Каждый успех несет следы былых неудач, и каждая неудача ведет к успеху. В конечном итоге ты гораздо больше будешь жалеть о том, чего НЕ сделал, чем о том, что сделал. И еще… Прекрати ругать себя за прошлые ошибки. Мы можем любить не того человека и оплакивать свои промахи, но даже если все идет не так, одно можно сказать точно: ошибки помогают нам находить правильных людей и правильные вещи. Мы все заблуждаемся, боремся, ошибаемся. Но ты – не твои ошибки, ты здесь и сейчас имеешь возможность выстроить свой день и свое завтра. Что бы ни случилось в твоей жизни, это готовит тебя к еще одному шагу в будущее. Если чувствуешь, что дело с гибелью твоих братьев нечисто, разбирайся!

Атос, обычно немногословный, сказав столько важного, замолчал.

Поташев тоже молчал, переваривая сказанное другом. Он понимал, что этот разговор давно созрел, и был благодарен своему товарищу. Чтобы снизить пафос истин, которые следовало обдумать, Алексей предложил:

– Хочешь анекдот?

Стоян кивнул.

– Гениальная табличка в одной кофейне: «У нас нет Wi-Fi не потому, что мы жадные. Просто пообщайтесь друг с другом!» Спасибо за прочистку мозга, – сказал Алексей.

Рост ответил фразой из любимого мультфильма:

– Ты приходи, если что!..

Глава 3

Декабрьская любовь

Алексей Поташев следил за своей матерью. Кому-то это может показаться глупым, диким или смешным, но для Алексея такое поведение просто свидетельствовало о повышенном внимании и беспокойстве за Нину Анатольевну Поташеву.

Жизнь так сложилась, что отец ушел от мамы Алексея, прожив с ней двадцать лет.

Формально они какое-то время еще оставались мужем и женой. Но фактически у Максима Валерьяновича Поташева с тех пор, как они с матерью стали жить отдельно друг от друга, сменилась уже третья пассия. Нина Анатольевна Поташева внешне была похожа на актрису Элину Быстрицкую. Ее красота с годами становилась лишь благородней. Кареглазая, смуглая, с высокой копной темных волос, красиво тронутых сединой, историк по профессии и по призванию, она занималась генеалогией – наукой, изучающей происхождение и связи отдельных родов. Работала мама Алексея в академическом институте, завсектором генеалогии и родовой геральдики, и преподавала в вузе.

С недавних пор Поташев-младший заметил в матери разительные перемены. Она посвежела, помолодела, сделала модную стрижку и даже сменила свой классический стиль в одежде на более демократичный. Теперь она одевалась не подчеркнуто строго, как прежде, а, например, добавляла к белой блузке и черному костюму какой-то тончайший алый шарфик, или на лацкане пиджака вдруг появлялась серебряная брошь с ее инициалом. Алексей, конечно, радовался таким переменам, как преданный сын, но одновременно был обеспокоен. Мать и раньше периодически «чистила перышки», как она это называла. Когда защищались ее аспиранты или проходил какой-нибудь международный симпозиум по ее тематике, она всегда выглядела нарядно, изысканно и элегантно. Но при этом в ее внешности всегда присутствовало нечто, чего ее сын никогда не мог объяснить, что создавало дистанцию между нею и другими людьми. Словно ее знания, ее ученость приподнимали Нину Анатольевну на невидимый пьедестал, до которого невозможно было дотянуться.

Теперь же – Алексей явственно это видел – никакого пьедестала в помине не было. Вместо ученой дамы, пусть и красивой, и интеллигентной, появилась роскошная женщина, осознающая свою сексуальную привлекательность.

Поташев сперва пытался разговорить маму. Но Нина Анатольевна отшучивалась, не желая откровенничать, и поворачивала все разговоры на личную жизнь самого Алексея. Несмотря на неоднократные попытки выведать что-нибудь о переменах в ее жизни, ему так ничего и не удалось узнать. Да, его мать была крепким орешком!

Предел его терпению наступил тогда, когда Нина Анатольевна сломала давнюю традицию предварительной встречи Нового года. С тех пор как отец ушел из семьи, мать с сыном обязательно встречали Новый год вместе, обычно это было в девятом часу. А потом сын отправлялся праздновать в свою компанию, а мать либо шла к подругам, либо подруги приходили к ней, а иногда она с удовольствием встречала праздник одна, с какой-нибудь новой увлекательной книжкой, укрывшись теплым пледом и попивая вкусное винцо, припасенное для такого случая. Слово «одиночество» было ей неизвестно. Она вычеркнула его из своего словарного запаса после измены мужа и его ухода, перестрадав и решив, что жизнь гораздо интереснее любви, пусть даже двадцатилетней выдержки.

Итак, Нина Анатольевна сообщила Алексею, что не сможет отпраздновать с ним Новый год, так как они с подругами решили встречать его в Чернигове у их общей приятельницы, и поэтому сказала: «Извини, сын, встретимся и отметимся уже после праздника!»

Поташев аккуратненько позвонил в Чернигов, поздравил мамину подругу и, осторожно расспросив ее о планах на праздники, понял, что ни о каком киевском десанте гостей та понятия не имеет. Из чего сын сделал неопровержимый вывод, что его матушка намеренно лукавит, чтобы встретить Новый год с кем-то, кого вовсе не собирается ему представлять. Поэтому он зашел с другой стороны.

В институте, в отделе, возглавляемом Поташевой, работала старшим научным сотрудником Татьяна, которая, несмотря на мужа и троих детей, симпатизировала сыну своей шефини. Алексей пригласил подчиненную матери на кофе и узнал требуемое.

Оказалось, что вся эта история началась еще летом. У матери Алексея что-то там разладилось в компьютере, и Нина Анатольевна попросила прислать кого-нибудь из технического отдела, чтоб ей починили инструмент для работы. Был период отпусков. И вместо простого системного администратора к Поташевой пришел сам руководитель отдела – Лещенко. По словам Тани, «тут у них и завертелось». Краткая характеристика, данная старшим научным сотрудником поклоннику Нины Анатольевны, была такова: Иван Николаевич Лещенко – мужчина сорока лет с хвостиком, высокий, стройный, худощавый. Не сказать, чтобы эффектной внешности, скорее обыкновенной. Разведен, бездетен, в связях, порочащих его, не замечен. Все коллеги из их института, а также из прочих научных заведений, собранных на шести этажах здания по улице Грушевского, отзывались о Лещенко как о высококлассном программисте и компьютерном гуру. Правда, была черта, отличающая Ивана Николаевича от других сотрудников института, – его серьезное увлечение классической музыкой. Проще говоря, Лещенко слыл меломаном. Татьяна со вздохом добавила, что букетно-конфетный период, начавшийся у парочки летом, длится по сей день, и по этому вздоху стало понятно, что она по-женски завидует Нине Анатольевне.