Читать книгу "Леди Сьюзан - Джейн Остин"

Любящая тебя

С. Вернон.

XXVI

От миссис Джонсон к леди Сьюзан

Эдвард-стрит

Я польщена тем, что ты обратилась ко мне за советом, и вот что я тебе скажу: тебе стоит приехать в Лондон одной, не теряя времени, но оставив Фредерику у родственников. И конечно же, будет гораздо выгоднее хорошо устроиться, выйдя замуж за мистера де Курси, нежели раздражать и его, и остальных членов его семьи, заставляя свою дочь вступить в брак с сэром Джеймсом. Тебе следует больше думать о себе и меньше – о Фредерике. У нее не тот нрав, чтобы упрочить твою репутацию в свете, и похоже, в Черчхилле, вместе с Вернонами, она как раз на своем месте. Но ты создана для светского общества, и чрезвычайно досадно, что ты оказалась изгнана из него. Таким образом, позволь Фредерике самой наказать себя за причиненное тебе беспокойство, отпустив на волю романтическое мягкосердечие, которое всегда будет приносить ей достаточно невзгод, и как можно скорее приезжай в Лондон. У меня есть еще одна причина торопить тебя: на прошлой неделе в город приехал Мейнверинг и ухитрился, несмотря на причуды мистера Джонсона, найти возможность для встречи со мной. Он крайне несчастен, и скучает по тебе, и до такой степени ревнует тебя к мистеру де Курси, что было бы крайне нежелательно, если бы эти двое встретились именно сейчас. И все же, если ты не позволишь Мейнверингу повидаться с тобой здесь, в городе, я не уверена, не совершит ли он какой-нибудь опрометчивой глупости – например, не поедет ли он в Черчхилл, а это будет просто ужасно! Кроме того, если ты последуешь моему совету и решишь выйти замуж за де Курси, тебе непременно нужно будет избавиться от Мейнверинга; а только ты обладаешь достаточным влиянием на него, чтобы отправить его назад, к жене. У меня есть еще один мотив для твоего приезда: мистер Джонсон покидает Лондон в следующий вторник – едет в Бат поправлять здоровье; и там, если мое желание исполнится и воды окажут благоприятное воздействие на его организм, он будет долгие недели прикован к постели из-за обострения подагры. Во время его отсутствия мы сможем сами выбирать себе общество и по-настоящему наслаждаться жизнью. Я бы пригласила тебя поселиться на Эдвард-стрит, но как-то раз мой супруг вынудил меня дать ему нечто вроде обещания никогда не приглашать тебя к нам; я пошла на это лишь из-за отчаянной нужды в деньгах. Впрочем, я могу снять тебе миленькую квартирку на Аппер-Сеймур-стрит, и мы сможем все время быть вместе – не здесь, так там; поскольку, как я считаю, мое обещание мистеру Джонсону (по крайней мере, в его отсутствие) означает лишь, что ты не можешь ночевать в моем доме, и только. Бедняга Мейнверинг рассказывает мне о ревности своей жены такое! Как же глупа эта женщина, если ожидает верности от столь очаровательного мужчины! Но она всегда была глупой – недопустимо глупой – прежде всего потому, что вообще вышла за него замуж, будучи наследницей большого состояния, ведь у него не было ни шиллинга, а она вполне могла получить титулованного супруга, не говоря уже о всяких баронетах[5]. Глупость ее настолько велика, что, хотя мистер Джонсон и был ее опекуном, а я обычно не разделяю его чувств, я так и не смогла простить ее.

Adieu. Всегда твоя

Алисия.

XXVII

От миссис Вернон к леди де Курси

Черчхилл

Это письмо, милая матушка, Вам доставит Реджинальд. Его долгий визит наконец близится к концу, но боюсь, расставание происходит слишком поздно, чтобы помочь нам. Леди Сьюзан едет в Лондон повидаться с близкой подругой, миссис Джонсон. Сначала она намеревалась поехать туда вместе с Фредерикой, чтобы найти ей учителей, но в этом отношении мы смогли взять над ней верх. Фредерика была вне себя от горя, когда узнала о предстоящей поездке, и я не могла вынести мысли о том, чтобы отдать ее на милость матери; даже лучшие лондонские учителя не сумеют восстановить душевный комфорт девочки. Меня не оставляли опасения относительно ее здоровья и всего остального, за исключением разве что ее моральных принципов – их, я уверена, не смогут пошатнуть ни мать, ни друзья матери; но с этими друзьями Фредерике пришлось бы общаться (то есть с весьма дурной компанией, в чем я нисколько не сомневаюсь) или оставаться в совершенном одиночестве, а я не могу сказать, что оказалось бы для нее хуже. Более того, если она будет с матерью, то – увы! – по всей вероятности, девочке придется видеться с Реджинальдом, а это будет величайшим злом. Здесь же мы ведем спокойную жизнь, и наши повседневные занятия, наши книги и беседы, прогулки, игры с детьми и домашние развлечения, которые я смогу ей предложить, уверена, постепенно помогут ей преодолеть влюбленность. Я бы ни на секунду не усомнилась в этом, если бы только ею пренебрегала любая другая женщина в мире, а не ее мать. Как долго леди Сьюзан пробудет в городе, вернется ли снова к нам, не знаю. Я не смогу оказать ей радушный прием; однако если она решит приехать сюда, ее не удержит ничто, даже отсутствие сердечности с моей стороны. Я не могла не спросить Реджинальда, не собирается ли он провести в Лондоне зиму, как только узнала, что ее светлость именно туда направит свои стопы; и хотя он притворился, будто еще не принял окончательного решения, в его взгляде и голосе, когда он говорил, было нечто, противоречившее его словам. Но довольно жалоб. Я жду события, предопределенного настолько, что я в отчаянии покоряюсь ему. Если Реджинальд вскоре покинет Вас, чтобы отправиться в Лондон, все будет кончено.

Ваша любящая и т. д.

К. Вернон.

XXVIII

От миссис Джонсон к леди Сьюзан

Эдвард-стрит

Мой милый друг,

Пишу тебе в страшном несчастье – только что произошло ужаснейшее событие. Мистер Джонсон прибегнул к эффективнейшему способу досадить нам всем. Я подозреваю, ему так или иначе удалось проведать, что ты вскоре приезжаешь в Лондон, и он постарался немедленно слечь с таким приступом подагры, который заставит его отложить поездку в Бат, если не сделает ее и вовсе невозможной. Убеждена, что подагра приходит и уходит по его желанию; то же самое случилось, когда я хотела присоединиться к Гамильтонам и поехать с ними в район озер на северо-востоке Англии; а три года назад, когда мне вздумалось съездить в Бат, ничто не смогло вызвать у мистера Джонсона симптомов болезни.

Я рада и тому, что мое письмо так сильно повлияло на тебя и что де Курси, вне всякого сомнения, полностью принадлежит тебе. Пошли мне весточку, как только приедешь, и непременно сообщи, как ты намерена поступить с Мейнверингом. Совершенно невозможно сказать наверняка, когда мне удастся увидеться с тобой; похоже, заточение мое будет длительным. Какая отвратительная шутка – заболеть здесь, а не в Бате; я с трудом сохраняю самообладание. В Бате с мистером Джонсоном носились бы его пожилые тетушки, а здесь все заботы ложатся на мои плечи; и он переносит боль с таким стоическим спокойствием, что не дает мне ни малейшего повода выйти из себя.