Читать книгу "Вторжение в рай - Алекс Ратерфорд"

— Может, и так, да только уже, можно считать, осень. Смена сезонов нам на руку. Каждый год происходит одно и то же: с приближением холодов Шейбани-хан уводит свои орды на север, в свое логовище в Туркестане, и не выступает в новый поход, пока не растают снега.

— А ты что скажешь, Али Мазид-бек?

Впрочем, ответ этого человека, все тело которого дрожало, а глаза горели от предвкушения грядущей славы и добычи, Бабур знал заранее. Самарканд был весьма богат, но, что еще важнее, то была древняя столица самого Тимура, центр его державы, город, о власти над которым грезил любой из Тимуридов. Бабур и сам лелеял подобные мечты и теперь прекрасно понимал, что, если упустит представившуюся сейчас возможность, другого шанса ему, скорее всего, не выпадет. А ему вовсе не хотелось прожить долгую, мирную жизнь и, умирая на шелковых подушках, до последнего вздоха сожалеть об упущенных возможностях. Его путь в Рай не должен быть вымощен сожалениями.

Али Мазид-бек оправдал его ожидания.

— Буду краток: надо выступить поскорее, до зимы.

— Вазир-хан, каково твое мнение?

Из-за нехватки времени Бабур еще не обсуждал свои планы с ближайшим помощником и сейчас вдруг испугался: а что, если сейчас, когда его переполняет радостное возбуждение, одноглазый воин вдруг окатит его холодным душем своей рассудительности? Скажет, что он еще слишком юн, одно дело — защищать свои владения и другое — захватывать чужие? Посоветует подождать, указав, что смелость хороша в союзе с благоразумием, а честолюбие — с терпением?

— Тамбал прав. Отведав крови, Шейбани и его узбеки сейчас наверняка скачут к себе на север, прочь от Ферганы и Яксарта. Я, конечно, вышлю разведчиков, чтобы быть в этом уверенным. Другое дело, что и без узбеков наши силы слишком малы для подобного предприятия. Необходимы союзники, если угодно — наемники. Желательно убедить горные племена поддержать нас. Если мы заплатим, они примут участие в походе, а если они примут участие в походе и, конечно, если на то будет воля Аллаха, — наш поход увенчается успехом.

Бабур воззрился на Вазир-хана так, словно только сейчас оценил его по достоинству.

— Назначаю тебя главнокомандующим. Делай, что сочтешь необходимым. Мы должны выступить через две недели.

— Слушаю и повинуюсь, — молвил Вазир-хан, склоняя голову.

Копыта грохотали по промерзшей земле — снова, снова и снова, так, что скоро этот грохот стал казаться единственной реальностью. От усталости Бабура качало так, что ему приходилось цепляться пальцами за конскую гриву. С того момента, как войско выступило из крепости Акши, он скакал в авангарде, оставив обоз с палатками и припасами далеко позади. Вот уже четыре дня, как его войска пересекли границу и вступили на территорию Самарканда, но пока воины Ферганы не встретили никакого противодействия — да и вообще никого, кроме нескольких пастухов.

Бабур поднял глаза. Через час солнце зайдет, но к тому времени их трехсотмильный бросок через горы и быстрые, пенистые реки будет закончен и перед ними замаячат манящие купола великого Самарканда. Возможно, уже нынче вечером они займут столицу великого Тимура. Бабур даже воображал себе, как его встретит ликующая толпа горожан, приветствующих нового владыку из дома Тимура, прибывшего, дабы спасти их от недругов.

Эта мысль придала ему сил: он ударил пятками в конские бока, и скакун, несмотря на усталость, взлетел вверх по склону холма. И оттуда, сверху, ему открылся вид на долину, где за сверкающей полосой реки Зарафшан, на фоне дрожащего неба вырисовывался силуэт Самарканда. У него перехватило дыхание. Быть может, до этого самого мгновения он в глубине души не верил, что Самарканд существует на самом деле. Но теперь все сомнения развеялись. То была не легенда, не обиталище сказочных героев, а настоящий город, населенный людьми из плоти и крови, которых он намерен объявить своими подданными.

Но на юге, в нескольких милях от города, среди знаменитых садов Самарканда, ветви которых еще недавно гнулись от тяжести спелых плодов, душистых яблок, и золотых гранатов, был разбит лагерь. На холодном ветру реяли знамена, над кострами вились дымки. На глазах у Бабура отряд всадников галопом влетел в этот лагерь. Воины со знанием дела лавировали между палатками, тогда как лагерь приветствовал их прибытие ревом металлических труб.

Итак, получалось, что, несмотря на всю спешку, он оказался не первым претендентом на трон, прибывшим в Самарканд. Кто-то опередил его: эта мысль причинила ему чуть ли не физическую боль.

Вазир-хан встал рядом с ним и воззрился на неожиданную картину с тем же негодованием.

— Я отправлю туда разведчиков, повелитель.

— Это Шейбани-хан?

— Не думаю. Лагерь не так уж велик. Непохоже, чтобы они готовились к штурму или хотя бы осаждали город. А Шейбани-хан поступил бы именно так.

— Тогда кто же?

— Пока не знаю. Но дальнейшее продвижение небезопасно. Нам придется отступить, спуститься с этого холма, и разбить лагерь под его прикрытием, чтобы нас не было видно. Будем дожидаться главных сил: к завтрашнему дню они подтянутся.

Заметив разочарование на лице Бабура, Вазир-хан добавил:

— Это холм Кволба, место мечтаний и надежд. Пять лет назад я был здесь с твоим отцом, на этом самом месте, и за нами тоже следовали войска Ферганы. Как и ты, повелитель, он созерцал Самарканд, и увиденное всколыхнуло в нем такие честолюбивые желания, что у него перехватило дух.

— Что же тогда случилось?

— Эмир, твой дядя, был в отлучке — подавлял мятеж западных племен. Самый подходящий момент для атаки, но, увы, — Аллах был не на нашей стороне. В ту самую ночь твой отец, скакавший так, что одна из лошадей пала под ним, был сражен лихорадкой, да такой, что лекари опасались за его жизнь. Нам не оставалось ничего другого, кроме как повернуть назад. Твой отец тяжело переживал это, но такова была его судьба.

— Но почему мой отец и дядя так ненавидели друг друга? Они ведь были братьями?

— Только по отцу, ведь они рождены разными женами. А соперничество пробудилось в них, едва они повзрослели настолько, чтобы понять, что оба желают одного и того же — овладеть городом Тимура. Твой дядя Ахмед был старше на четыре года: он захватил Самарканд и провел остаток жизни, насмехаясь над твоим отцом. Одна беда: твой отец имел то, чего у него не было. Несмотря на бесчисленных жен и наложниц, удовлетворявших его похоть, и все снадобья, что его пичкали лекари, которые он и внутрь принимал, и в промежность втирал, ему так и не удалось обзавестись сыном. Наследником. И это больше, чем что бы то ни было, распаляло его злобу. Вот почему он задумал захватить Фергану и лишить тебя всего. Возможно, даже жизни.

Перед внутренним взором Бабура предстал образ матери, ударившейся в слезы при известии о выступлении дяди Ахмеда. Уж она-то знала всю глубину этой вражды. Однако на пороге смерти его дядя смягчился и отослал племяннику кольцо Тимура. Это ли не знак судьбы? В отличие от отца, Бабур твердо решил воцариться в Самарканде, а не влачить жизнь, сокрушаясь о несбывшемся.