Читать книгу "Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов"

Вместе со своими сторонниками Пилсудский мечтал возродить Польшу от Гданьска до Одессы и все земли восточнее линии Керзона польский диктатор считал несправедливо отторгнутыми. В 1919 году его войска, воспользовавшись слабостью молодой советской республики и гражданской войной, захватили ряд районов Украины и Белоруссии, включая Минск Советско-польская война в 1920 году была развязана в угоду тех сил на Западе, кого пугала идея построения социалистического общества в Советской России, основанная на программе всеобщего равенства и всеобщего процветания. В подготовке армии и ее перевооружении для нападения на Советскую Россию, Пилсудскому помогали как страны Антанты, прежде всего Франция и Англия, так и Германия с Австрией, попытавшихся через поляков взорвать непрочный мир после Версальских соглашений и добиться для себя послаблений в репарациях и в военной сфере. Война была неудачной для обоих государств. После первых успехов, результатом которых было овладение Киевом и левым берегом Днепра, польская армия была вынуждена отступить до Варшавы, у стен которой она смогла не только отразить наступление Красной Армии, но и нанесла мощный охватывающий удар с севера по правому флангу фронта, возглавляемого Тухачевским, в результате чего более 100 тыс. русских солдат было пленено и их всех ждала мученическая смерть в польских лагерях от голода, издевательств и прямых убийств. Рижский мирный договор, подписанный воюющими сторонами в 1921 году, установил новые границы между Польшей и Советской республикой, и они пролегали восточнее линии Керзона, отторгая от России Западную Украину и Западную Белоруссию[73], что делало этот мир непрочным и недолгим, потому что он был несправедлив.

Пилсудский старался служить Польше, но, связанный крепкими агентурными узами с австрийской и германской разведками, он все делал с оглядкой на Берлин и Вену, всячески угождал им, но порой и пренебрегал их советами и рекомендациями, отчего там не уменьшалось, а, наоборот, росло к нему пренебрежение и ненависть, перекинувшиеся затем на всех поляков. У него была патриотическая риторика, в которой он изливал свою любовь к Польше и полякам, но в действительности он служил Германии, постоянно делая ей экономические и политические уступки.

В 1923 году Пилсудский был вынужден отказаться от управления Польшей, но при поддержке германского капитала он в 1926 вновь захватывает власть и демагогически обещает провести «санацию», то есть, оздоровить и укрепить польское государство, и навести в нем порядок и спокойствие. На деле его санационное правительство, состоящее из агентов Австрии и Германии, довело Польшу до полного разорения и ослабления. Ее промышленное производство в 1937 году, в сравнении с промышленным производством на тех же территориях в 1913 году было значительно ниже отнюдь не высокого уровня тех прошлых лет[74]. Польша была слабым, отсталым, неразвитым в промышленном и культурном отношении государством, и одной из самых бедных стран Европы.[75]

При Пилсудском были налажены тесные политические и экономические связи с фашистской Германией, и даже ненависть берлинских властей к евреям была перенесена в варшавские коридоры власти. «Скамеечное гетто» в высших учебных заведениях Польши и еврейские погромы, спровоцированные полицией при помощи старого, испытанного и примитивного средства — средневековой легенды о ритуальном убийстве — вызывали восторженные и хвалебные оды фашистских заправил Геринга, Гиммлера, Розенберга, Франка и самого Гитлера.

Последние предвоенные годы были временем усиливающегося сближения ведущих политических фигур санации в Польше и нацистского режима в Германии. Геринг, Гиммлер, Розенберг, Франк, Риббентроп были почетными гражданами крупных польских городов, и они же были постоянными гостями Варшавы. В свою очередь, ведущие польские политики надолго отъезжали в Берлин, скрепляя «нерасторжимые узы» двух государств в преддверии антисоветского «крестового похода».[76]

Особенно тесным было сотрудничество разведок двух государств — ведь все «сливки санационного правительства» Пилсудского, а потом и Рыдз-Смиглы были заготовлены в темных кабинетах разведок Австрии и Германии. Всей политической и военной жизнью Польши заправлял второй отдел Генерального штаба, в недрах которого стажировались все тогдашние политики, и здесь же формировалось общественное мнение, которое могло влиять на ход политической жизни в Польше. Рыдз-Смиглы, Бек, Перацкий, Матушевский, Косцялковский, Славек, Медзинский, Шецель, Голувка, Сцежинский и многие другие видные министры и политики Польши были выходцами второго отдела Генерального штаба, который в свою очередь управлялся шефом гестапо и СС Гиммлером[77]. Министр иностранных дел Польши Ю. Бек с молодых лет усердно служил интересам Германии, и французское правительство еще в 1920 году постаралось выдворить его из Франции, когда тот работал в польском посольстве в Париже, как агента, сотрудничавшего с немцами.

Когда к власти в Германии пришел Гитлер, Пилсудский в своем угодничестве превзошел самого себя, отдав немцам всю свою агентуру, которую он имел в Советском Союзе, и Гитлер тут же заставил все ее звенья приступить к активной работе, что привело к многочисленным провалам и разоблачениям, и помогло Сталину раскрыть все преступления, связанные с изменой и предательством в партии и советских органах власти за несколько лет до начала войны. Пилсудский сделал это из-за ненависти к советской власти и к русскому народу, к которому он всегда питал недобрые чувства. Ненависть у поляков может затмить их разум, и тогда они совершают ошибки, несовместимые со своей приверженностью к жизни, которой они готовы пожертвовать ради этой ненасытного чувства.

В Польше всю внутреннюю жизнь направляли видные руководители гитлеровского режима. Гиммлер управлял действиями польских властей на фронтах внутренней борьбы с рабочим классом и крестьянством и «красной опасностью, исходящей от восточного соседа», Канарис — глава немецкой разведки — имел возможность влиять на назначения в польском правительстве и польской армии, Геббельс определял тон польского радио и печати, Риббентроп, через польского посла в Берлине Линского и самого министра иностранных дел Бека, располагал солидными влиянием на формирование польской внешней политики в интересах Германии. Государственным аппаратом полностью овладела немецкая разведка, люди Гиммлера и Канариса распоряжались в Польше, как у себя дома.[78]

Фашизация политической жизни в Польше шла долгие годы. Годами польскому народу внушали, что пример национал-социалистов в гитлеровской Германии, прикрывающихся маской борцов с большевиками, является единственным верным путем для их развития. И польское руководство долго шло по этому пути. Гитлер надеялся, что после того, как польское правительство приняло участие в разделе Чехословакии, оно намертво связало себя с целями захватнической политики Германии, и Польша примет участие в войне как с западными странами на стороне немцев, так и с Советским Союзом. Варшава проявляла рабскую готовность участвовать вместе Берлином в нападении на Советский Союз, но долго медлила, а потом и вовсе отказалась от участия в войне на стороне Германии против Франции и Англии. Заслуга в этом принадлежит британской политике и британской разведке, сумевшим среди польских лидеров того времени привлечь на свою сторону ряд влиятельных политиков, чье мнение перевесило стремление польского руководства слепо следовать в русле гитлеровского курса войны против западных стран. Но как только в Берлине узнали об этом — судьба Польши была решена. Долго сдерживаемое в Гитлере презрение к польским политикам, которых он считал продажными слугами прусской разведки, и ко всем полякам вообще, тут же переродилась в ненависть, этому глубинному чувству немцев, постоянно присутствующему в них, точно также, как и у поляков к русскому народу. Гитлер записал Польшу в стан своих заклятых врагов, и перед нападением на Францию и Англию он решил расправиться Польшей, разгром которой создавал ему выгодные условия для ведения войны как на западе, так и на востоке. Польша граничила с Советским Союзом и Гитлеру, как воздух, для задуманной им войны с Советской Россией, нужен был выход к этим границам. В его хитром и коварном уме еще не было намерения привлечь к разделу Польши Советский Союз, потому что он тогда не допускал даже мысли, что может возникнуть такая политическая ситуация, когда правительства Франции и Англии пойдут наперекор своим национальным интересам и в ненависти к Советскому Союзу откажутся заключать оборонительный союз с Москвой, а поляки не захотят опираться на помощь русских. Этот безумный курс оттолкнет от них Сталина, и он вынужденно пойдет на сотрудничество с Германией, чтобы отодвинуть от себя войну хотя бы на несколько лет.