Читать книгу "Эрик, а также Ночная Стража, ведьмы и Коэн-Варвар - Терри Пратчетт"

Кусалькоатль корчился от стыда. Правитель демонов покрутился на своем вращающемся троне.

— В общем, я хочу, чтобы ты отправился в Тецуманскую империю и извинился за свой проступок.

— Что?

— Скажи им, что ты передумал. Тебя неправильно поняли. На самом деле ты хотел, чтобы они трудились день и ночь во благо своих собратьев по человечеству. Это пройдет „на ура“.

— Что? — опять спросил Куеалькоатль. Он неловко переступил с ноги на ногу. — Но… но повелитель… Я должен явиться им во плоти?

— А что тут такого? Они ведь с тобой уже знакомы, не так ли? Я видел статую, вы с ней очень похожи.

— Ну, в общем, да… Я посещал их во снах и все такое прочее…— неуверенно пробормотал демон.

— Вот и чудненько. Давай, действуй. Кусалькоатлю явно не давала покоя какая-то мысль.

— Э-э, — проговорил он. — То есть я должен материализоваться у всех на глазах? Я правильно понял? В смысле, меня нет, а потом — бац, всем привет, вот он я?

—Да!

— О-о.

Узник отряхнулся от пыли и протянул Ринсвинду морщинистую руку.

— Огромное спасибо, Понт да Щеботан, — сказал он.

— Что, прости?

— Это мое имя.

— О-о.

— Гордое, древнее имя, — продолжил да Щеботан, пристально вглядываясь в глаза Ринсвинда на предмет того, не мелькают ли там смешливые искорки.

— Прекрасно, — невыразительным голосом отозвался волшебник.

— Мы искали Источник Жизни, который дарит человеку вечную молодость, — поведал Понт.

Ринсвинд оглядел его сверху донизу и вежливо спросил:

— Ну и как, удачно?

— Нет, значительных результатов мы не добились.

Ринсвинд снова заглянул в яму.

— Ты сказал „мы“. А где остальные? — поинтересовался он.

— Перешли в местную веру.

Ринсвинд еще раз посмотрел на статую Кусалькоатля. Местная вера умела агитировать за себя.

— Думаю,-осторожно проговорил он, — нам лучше идти.

— Это уж точно, — подхватил старик. — И побыстрее. Пока не заявился этот, как его, Повелитель. Мира.

Ринсвинд похолодел. „Начинается, — подумал он. — Я знал, что все будет очень плохо, и вот, начинается. У меня, должно быть, инстинкт на такие вещи“.

— Кто-кто? — осторожно осведомился он.

— О, у них тут есть одно пророчество. Ну, на самом деле даже не пророчество, скорее вся история мира, от начала до конца. Ее описание покрывает эту пирамиду сверху донизу, — жизнерадостно пояснил Понт да Щеботан. — Клянусь честью, не хотел бы я быть этим самым Повелителем, когда он прибудет сюда. У них насчет его такие планы…

Эрик поднялся на ноги.

— А теперь послушайте-ка меня, — сказал он, — Подобного отношения я терпеть не собираюсь. Я, знаете ли, ваш повелитель…

Ринсвинд таращился на ближайшие к статуе каменные плиты, Тецуманцам понадобилось два этажа, двадцать лет и десять тысяч тонн гранита, чтобы объяснить, что они собираются сделать с Повелителем Мира, когда тот наконец объявится. Результат получился, как бы получше выразиться, очень наглядным. У Ринсвинда не оставалось никаких сомнений в том, что тецуманцы очень недовольны. Он рискнул бы даже предположить, что они весьма раздражены.

— Но почему они сначала дарили ему все эти драгоценности? — спросил он, указывая на соответствующий сюжет.

— Ну, он же все-таки Повелитель, — пожал плечами да Щеботан. — Полагаю, он имеет право на некоторое уважение.

Ринсвинд кивнул. Все вполне справедливо. Представьте себе, вот вы — племя, живущее в болоте посреди влажного леса. Вы не знаете металла, а на шее у вас сидит бог, подобный Кусалькоатлю. И вдруг к вам заявляется человек, утверждающий, будто бы он тут всем распоряжается. Наверняка вам захотелось бы потратить некоторое время на то, чтобы внятно объяснить ему, насколько вы разочарованы. Тецуманцы никогда не видели смысла в том, чтобы миндальничать с божествами.

Главный герой был вылитый Эрик.

Взгляд Ринсвинда перескочил на соседнюю стену, следуя за продолжением истории.

На этой плите очень похоже был изображен он сам. На плече у рисованного Ринсвинда тоже сидел попугай.

— Вот черт, — воскликнул волшебник. — Это же я!

— Взгляни на соседнюю плиту. Там подробно описано то, что с тобой сделают, — самодовольно заметил попугай. — Это вывернет твой как его там наизнанку.

Ринсвинд взглянул на указанную плиту. Его как его там подскочил к горлу.

— Сейчас мы повернемся и тихонечко уйдем отсюда, — твердо заявил волшебник. — В смысле, благодарить за угощение мы не будем. Потом скажем „спасибо“, пошлем письмо. Ну, знаешь, вежливость и всякое такое…

— Буквально одну минуточку, — остановил Понт Ринсвинда, который тащил его за руку. — Я так и не дочитал до конца. Очень хочется узнать, каким будет конец света…

— Не знаю, каким он будет для всех остальных, — угрюмо отозвался Ринсвинд, увлекая да Щеботана в тоннель. — Зато прекрасно знаю, каким он будет для меня.

Ринсвинд шагнул на свежий воздух, и это было прекрасно. Но что было очень плохо, так это то, что шагнул он прямо в кольцо тецуманцев. В руках тецуманцы сжимали копья, снабженные остро наточенными обсидиановыми наконечниками. Копья эти, подобно и тецуманским мечам, были не столь совершенны, как обычное грубое, низкопробное стальное оружие. Но будет ли ему легче, если его проткнут изящными образчиками подлинного самобытного творчества, а не теми отвратительными изделиями, что были выкованы в кузницах людьми, которые никак не могли похвастать единением с природой?

Вряд ли — решил Ринсвинд.

— Я всегда говорил, во всем надо уметь видеть хорошую сторону, — объявил да Щеботан.

Ринсвинд, привязанный к соседней каменной глыбе, с трудом повернул голову в его сторону.

— И где же ты ее сейчас углядел? — поинтересовался он.

Понт да Щеботан, прищурившись, посмотрел через болото на свод леса.

— Что ж, начать с того, что отсюда открывается первоклассный вид…

— О, здорово, — отозвался Ринсвинд. — Знаешь, мне бы такое и в голову не пришло. Ты абсолютно прав. Этот вид ты будешь помнить до конца своей жизни. Я имею в виду, вряд ли это будет великим подвигом со стороны твоей памяти.

— Нечего ехидничать. Я просто высказал свое мнение.

— Хочу к маме, — заявил Эрик, привязанный к средней глыбе.

— Выше голову, парень, — подбодрил его Понт. — По крайней мере, тебя не просто так приносят в жертву, а ради чего-то стоящего. Вот, думаешь, за что со мной так обошлись? Я просто предложил им попробовать ставить колеса вертикально, чтобы они катились. Но местные жители не очень-то восприимчивы к новым веяниям. Не отчаивайся, малыш. Надежда умирает последней.