Читать книгу "Во имя любви - Лайза Хоган"

— Могу ли я сегодня же приступить к выполнению своих обязанностей?

— Конечно, если вы в состоянии. Только, пожалуйста, не особенно размахивайте здесь мечом. И не стоит испытывать в хранилище «греческий огонь» или катапульту.

Она ослепительно улыбнулась «голливудской» улыбкой — и Апекс подумал, что даже наедине с ним она ведет себя так, будто ее вот-вот может сфотографировать настырный папарацци. Он ответил на улыбку, избегая смотреть ей в лицо. После того, что он увидел в ее золотисто-карих сияющих глазах, это было слишком опасно. Интимная обстановка, полумрак подземелья, сила нахлынувших воспоминаний — все это действовало на Алекса опьяняюще. Лишало способности выдерживать дистанцию. Но он так долго учился этому искусству не для того, чтобы расстаться с ним в один миг!

Фелиса приподняла пышную манжету белой блузки, чтобы взглянуть на часы.

— Отпущенные полчаса почти истекли, мистер Вуд. Мне очень жаль, что придется вас бросить здесь в одиночестве да еще возложить на вас обязанность запереть потом дверь… Но, к сожалению, у меня назначена встреча.

Алекс проводил ее до выхода. У дверей первого зала она остановилась и взяла тот самый помеченный крестом меч.

— Какой он тяжелый… Меня всегда удивлял вес средневекового оружия. В кино рыцари так легко с ним обращаются, а на самом деле… Вот этот меч весит не менее полутора килограмм, и я даже не представляю, как люди умудрялись фехтовать подолгу. Неужели через несколько часов битвы у них еще оставался шанс поразить врага вместо того, чтобы пораниться самим?

Алекс чуть усмехнулся и взялся за рукоять меча так, что его пальцы легли позади узкой кисти принцессы.

— В те далекие времена человек учился работать оружием с раннего детства. А потом тренировался на протяжении всей жизни. Дело тут не столько в силе, сколько в привычке… и в технике, конечно.

Фелиса смотрела на него. Глаза ее, отражая свет единственного окошка под потолком, странно блестели. Тут только Алекс осознал, что их руки соприкасаются.

О чем он вообще думал, хватаясь за меч? Кажется, хотел ей помочь, испугавшись, что она уронит тяжелое оружие. А вместо этого поставил обоих в двусмысленное положение. Тело его уже отозвалось на прикосновение к тонкой женской руке, наполняясь сладкой болью желания.

— Вы… не покажете мне?

Алекс смятенно сморгнул. Влечение направляло его мысли в вполне определенное русло. Что именно, Бог ты мой, он должен ей показать?

— Мне подумалось, что вы в какой-то степени знакомы с этой самой техникой. А я всегда была очень любопытна.

Черт побери! Она всю жизнь провела в этом древнем дворце, среди средневековых доспехов и оружия своих предков, но при этом даже не представляет, как оно применяется в деле. Конечно, ей любопытно.

— Ну… можно попробовать.

Алекс перевел дыхание и встал так, чтобы оказаться у нее за спиной. Правой рукой, держащей меч, он почти обнимал принцессу, тоже сомкнувшую пальцы на рукояти. Он явственно ощущал запах ее шампуня — жимолость и мед. Или так пахли ее прекрасные золотые волосы? Неожиданно Алексу стало жарко. И пришлось собрать всю силу воли, чтобы сдержать возбуждение. Последний раз он позволил себе сблизиться с женщиной лет тридцать назад. Или пятьдесят?.. Недолговременные отношения, единственно возможные при наличии проклятия, принесли ему лишь боль и разочарование, а более серьезной связи он попросту не мог себе разрешить. Вот и отказался от отношений с женщинами как таковых.

Однако вынужденный целибат ни на миг не означал, что Алекс потерял интерес к женщинам. Красивые женщины возбуждали его как любого нормального мужчину… В особенности эта красивая женщина.

— Сначала встаньте в стойку. Если предполагаете работать мечом без щита, правую ногу выдвиньте немного вперед…

Фелиса постаралась скопировать положение его тела.

— Так?

— Именно так. Теперь поднимите меч на уровень груди. Клинок наклонен вперед под углом в сорок пять градусов…

Алекс мысленно взмолился даровать ему выдержку. И вовсе не ту выдержку, которая позволит долгое время размахивать мечом!

Он понял, что должен быть настороже, еще в тот момент, когда впервые услышал чудесный голос принцессы. А теперь, если не соберет волю в кулак, они вот-вот поцелуются! Вернее, он поцелует ее, а она — весь семисотлетний опыт Алекса утверждал это — непременно ответит на поцелуй.

Девушка повернула голову и встретилась взглядом со своим учителем. Ее полуоткрытые губы были совсем близко, и Алексу на миг показалось, что сейчас она первая поцелует его. Внезапно его осенило, что этой женщине, живущей на виду у всего мира и принадлежащей к одной из самых известных семей, нечасто приходится наслаждаться поцелуями и что она об этом, возможно, жалеет.

Алекс слегка отстранился. Нет, поцеловать ее значило бы не только поставить под удар работу здесь, но и навеки утратить душевный покой. Но тут ее прекрасные губы произнесли:

— А что мне делать с левой рукой? Опустить ниже?

Звон меча, упавшего на каменные плиты пола, пробудил Алекса к реальной жизни. В гулком подземелье звон стали отозвался со всех сторон оглушительным эхом.

Принцесса вздрогнула от неожиданности и ахнула.

— О, ваше высочество! Простите, это я виноват. Вы в порядке?

— Д-да, конечно…

Фелиса с пылающими щеками отшатнулась от него. Алекс наклонился, чтобы поднять меч.

— Я, должно быть, не заметил, как разжал руку. Дело в том, что не хватает обмотки на рукояти… — Алекс с силой стиснул меч. — Давайте сначала. Больше я его не отпущу.

— Да нет, не стоит. — Принцесса шагнула к двери. — Вероятно, на свете есть недоступные мне виды науки и искусства, в частности — владение оружием.

Краска сошла с ее лица, и Фелиса выглядела бледнее, чем обычно. Она снова бросила взгляд на часы.

— Кроме того, мне пора идти, если я не хочу опоздать на встречу.

— Если вы впоследствии измените свое решение, я к вашим услугам, — сказал Алекс, ощущая страшную неловкость. Фраза получилась весьма двусмысленная, а он имел в виду только ее интерес к оружию.

Фелиса ответила простым наклоном головы. И только выйдя наружу, вспомнила, что Алекс снова назвал ее «ваше высочество», а она его не поправила.

Она поприветствовала охранника у входа в апартаменты и вошла в свою крепость, свое святилище — комнаты, в которых жила всю жизнь. И немедленно направилась в отделанную итальянским мрамором ванную — единственное помещение, где могла рассчитывать на полное уединение.

Огромное зеркало в позолоченной резной раме отразило ее странную бледность и ярко блестящие глаза.

— Наверное, я самая знаменитая двадцатипятилетняя девственница в мире, — пробормотала Фелиса, адресуясь к своему отражению. И мысленно поблагодарила Господа, что об этом никто не догадывается.