Читать книгу "Всего лишь поцелуй… - Мэри Лайонс"

— Это еще не все, — сурово продолжал Финн. Тебе придется заплатить немаленькую сумму за ремонт моей машины, как, впрочем, и той, в которую ты врезалась, да еще…

— Хорошо, хорошо. Я все поняла! — не выдержала Хэрриет.

— А еще счет за лечение. И компенсация за упущенную выгоду.

— Упущенную выгоду?

— Ну да. — Финн язвительно усмехнулся. — Уж поверь мне, это и вправду окажется огромная сумма!

Он явно хочет поддеть ее. Может, чтобы отвлечься от боли, оправдывала его Хэрриет.

Значит, что бы он ни сказал, не стоит принимать это близко к сердцу. Главное — сохранять спокойствие, полное спокойствие, не горячиться и держать себя в руках. А его скоро увезут накладывать гипс на сломанную кость. И она наконец покинет это ужасное место.

— Не удивлюсь, если все вместе потянет на тысячи фунтов, злорадствовал Финн.

— Ну и пусть. Как будет, так и будет, — стараясь говорить спокойно, ответила Хэрриет и попыталась переменить тему:

— Но если тебе и придется на какое-то время забыть о работе, ты прекрасно отдохнешь в моем саду.

— Да ты просто помешалась на нем! — досадливо поморщился он. — Гляди, еще придется дом продать, чтобы расплатиться. Будет тебе наука.

— Продать дом?! — Хэрриет в ужасе уставилась на него.

— А чем же еще ты расплатишься со мной? язвительно заметил он и тут же застонал: медсестре пришлось передвинуть ногу. — К тому же справедливость восторжествует, — мрачно добавил он. — Ты должна была продать мне его еще тогда.

— Послушай, я понимаю, тебе больно, ты, наверное, не можешь сдерживаться. Но я хочу, чтобы в одном у нас была ясность, — твердо произнесла Хэрриет. — Тебе никогда не заполучить мой дом!

Финн зловеще усмехнулся.

— У тебя не будет выбора. Ты теперь банкрот, а я твой самый главный кредитор.

— Будь я проклята, если заплачу тебе хоть пенни! — взорвалась Хэрриет. Она и думать забыла о том, что намеревалась оставаться спокойной. — Если бы ты не заорал как резаный, если бы не колотил по крыше, я бы запросто справилась с твоей машиной, будь она неладна. Что доказывает одно: в аварии повинен ты, и только ты. Ты… мерзкий, отвратительный тип!

Медсестра, до этого осторожно разрезавшая штанину, ошалело уставилась на Хэрриет. Та тут же замолкла.

Господи! Ну почему Финн всегда вынуждает ее к самым неблаговидным поступкам? Как можно быть такой жестокой и бесчувственной? Ведь она вовсе не такая. Она и мухи не обидит.

— Я… извини, — пробормотала она. — Но послушать тебя, так я нарочно покалечила твою ногу. Ты ведь… ты ведь не думаешь так на самом деле?

— Ну… это действительно был несчастный случай, — признал он. Лицо его исказила гримаса боли, когда медсестра удаляла лоскутки ткани, налипшие на рану. — Хотя и придется не меньше месяца ковылять на костылях. Приятного мало.

— Ты же не знаешь, сломана нога или нет, — с надеждой показала Хэрриет на ногу. — Может, связки растянулись?

— Хорошо бы! — тяжко вздохнул Финн. Но в палату вошел врач, и надежды Хэрриет на скорое освобождение рухнули.

— Да она у вас сломана, — весело сообщил врач. — Самый что ни на есть перелом. На всякий случай сделаем снимок. А потом вправим. — И врач обернулся к Хэрриет:

— С вами все в порядке? Что-то вы позеленели.

— Я… со мной всегда так в больницах. Его нога выглядит ужасно, пробормотала Хэрриет. Теперь рана Финна была открыта для обозрения, и Хэрриет изо всех сил старалась не смотреть в его сторону.

— Ну что вы! — засмеялся врач. — Здесь еще и не такое увидите.

— Этого-то я и боюсь, — едва слышно пробормотала она, едва справляясь с подкатывающей к горлу тошнотой.

Врач с медсестрой вышли сделать необходимые приготовления к перевозке пациента в рентгенографический кабинет, оставив их на некоторое время одних. Финн попросил Хэрриет подать ему пиджак, висевший на дверной ручке.

— Хочу проверить… — сказал он, когда Хэрриет подала ему пиджак. Ага, вот они. — Он передал Хэрриет портмоне и ключи. — Бог его знает, сколько еще придется здесь проторчать, — вздохнул он. — Пусть они пока будут у тебя.

Хэрриет стояла над Финном. Ему было явно плохо. Красивое лицо выглядело изможденным и посеревшим, несмотря на загар. Какой же он сильный, не то что я, жалкая и слабая, с унынием размышляла Хэрриет. Ее захлестнула волна жалости и сочувствия.

— Мне жаль, очень жаль, — пробормотала она, в глазах появились слезы. — И зачем я только села в машину! Это все моя вина, — сокрушалась она. — Мне не по средствам нанять тебе профессиональную сиделку, но я сама стану ухаживать за тобой.

— А ты хоть что-нибудь понимаешь в этом?

— Нет, вообще-то ничего, — призналась Хэрриет. — Но наверняка они продержат тебя здесь несколько дней. А когда выпишут… тут уж я справлюсь. В конце концов, — Хэрриет пожала плечами, — уверена, ко времени выписки тебе станет гораздо лучше. А если тебе все еще будет больно, мы попросим дать нам с собой аспирин.

Финн оторопело уставился на нее.

— Спасибо за заботу, Хэрриет, — наконец произнес он. — Я тоже должен извиниться перед тобой за такое недоброе к тебе отношение; мне было больно, и я сорвал зло, — со вздохом признался он. Черты его лица несколько смягчились при виде подавленной Хэрриет. Задумчиво накручивая ее длинные огненные локоны на пальцы, он стал медленно тянуть ее к себе. — Не могу видеть, как ты льешь слезы надо мной, — нежно сказал он ей, поднимая кончик простыни и вытирая слезы, капавшие из больших зеленых глаз, находившихся так близко от него.

— Мне казалось, над тобой всегда кто-нибудь да плакал, — улыбнулась сквозь слезы Хэрриет.

— До недавнего времени нет, — мягко прозвучал его голос. Он все настойчивее тянул ее к себе, пока их губы едва не соприкоснулись. — Хотя сегодня и не мой день рождения, думаю, я заслужил поцелуя перед тем, как меня увезут.

Этот голос с хрипотцой, слегка ироничный, отозвался в ней эхом. Дальше все происходило как при замедленной съемке. Его твердые, властные губы завладели ее трепещущими губами. В ушах Хэрриет отдавалось бешеное биение ее собственного сердца, и она вся отдалась возбуждающей чувственности поцелуя.

Дверь с шумом распахнулась, разрушив волшебные чары. Хэрриет не сразу вернулась к действительности.

Все еще словно в тумане, вся дрожа, она вскинула голову и увидела, как в палату вкатывают каталку.

— Боже! — выдохнула она; ее бледные щеки густо залил румянец.

Она стремительно выпрямилась и отбросила с лица запутавшиеся локоны густых волос. Оставалось надеяться, что санитар, деловито кативший каталку, решил, будто она всего лишь поправляла простыню больного.

— Да не переживай ты так! Это ведь всего лишь поцелуй, — усмехнулся Финн. В голубых глазах прыгали смешливые огоньки — его явно веселило смущение Хэрриет.