Читать книгу "Череп на рукаве - Ник Перумов"

Пришлось снова заорать «стойте!».

Опутанные колючкой «ежи» стояли слишком близко друг к другу, чтобы пробираться между ними. На это ушло бы слишком много времени. Гораздо проще было перебросить что-то через и, помогая друг другу, одолеть преграду поверху.

Разумеется, никаких досок тут не имелось. В ход пошли какие-то куски фанеры, отыскавшиеся на краю дистанции. Парами, держась за руки, отделение стало проходить лабиринт.

Мне пришлось идти вместе с Фатихом. Парень успел успокоиться, но смотрел на меня по-прежнему злобно.

– Не дури, – сказал я ему. – Пройдём полосу – милости прошу. Хочешь, будем драться. Но потом, потом, ладно?! На меня ты злобься сколько угодно, только ребят не подставляй. Они-то тут совершенно ни при чём, верно?

Турок угрюмо кивнул.

Так и пошло дальше. После лабиринта нам попался скелет полуразрушенного дома, где бушевал огонь. Горела здесь уже не нефть, а самый настоящий напалм.

И вновь – ключ к успеху крылся в том, чтобы проходить препятствие не поодиночке, а всем вместе, командой. Забросить наверх самого лёгкого, и чтобы он потом помог взбираться остальным. Невелика хитрость, а если в отделении каждый сам за себя, то норматива вовек не выполнишь.

...Пулемёт подстерегал нас, когда оставалось пройти по узкой перекорёженной железной балке. Под ней, на расстоянии четырёх метров, весело и жарко плясало черно-рыжее пламя.

– Напалм пополам с автопокрышками, – меланхолично заметил Сурендра. Он вообще отличался хладнокровием. – Не слишком приятно падать будет.

Грохот очереди. Летят острые бетонные осколки. Отделение скорчилось за полуразрушенной стеной высотой не более полуметра – всё, что прикрывало нас от по-настоящему губительного огня. Я заметил, что первую очередь здесь всё-таки давали поверх голов и только потом начинали бить на поражение.

«Кто не спрятался, я не виноват».

Пулемётное гнездо было расположено почти идеально – за грудами битого кирпича и скрученных неведомой силой в штопоры двутавр. Единственная дорога к выходу из лабиринта – аккурат посреди сектора обстрела, и чтобы отправить всё наше отделение на вечную переподготовку, потребуется всего лишь одна хорошо очередь.

Мумба выпалил из гранатомёта – без всякого видимого результата. Если, конечно, не считать того, что пулемёт словно оглашенный поливал нас свинцом добрые пять минут.

Дымовые гранаты тут бы не помогли – по балке проползти можно, да что толку, если она вся в отметинах от пуль и всё новые и новые то и дело высекают искры на её стальных боках?

Нет и обходной дороги – снизу огонь, сверху небо, по бокам пустота. И лишь узкая полоса железной балки – вперёд, к свободе. Мир за пределами «дистанции» казался нам сейчас чуть ли не райским садом.

И тут меня осенило. Десять слабых ударов не равны одному сильному. Не бог весть какая мудрость, но иногда решения следует искать среди самого простого и самоочевидного.

– Ребята, надо всем вместе, – сказал я. – Во-он под тот угол. Если все как следует попадём...

Возражать никто не стал.

Мы потратили добрых шесть минут, чтобы установить всё как следует, выверяя линии прицеливания по лазерному лучу нашлемного прицела, благо хорошо видимому. Да ещё и пряча поминутно голову, потому что недостатка в патронах пулемёт явно не испытывал.

– По счёту «три», – скомандовал я. – Все вместе. Раз... два... три!

Все подствольники глухо ахнули разом. Десять гранат ударило в основание кирпичной стены, очень удачно нависавшей как раз над пулемётным гнездом. Взрыв раздался в выемке, и стена, разваливаясь в падении, рухнула, похоронив под обломками камня и пулемёт, и груду скрывавшего его искорёженного металла.

Отделение дружно завопило «хох-хох-хох-хайль!». Громче всех орал негр Мумба.

Перебраться после этого по балке было парой пустяков. Я боялся, что у господина старшего вахмистра хватит ума заминировать её – для пущего веселья.

...Потом были и самые обычные препятствия, которые как раз быстрее было штурмовать поодиночке. Правда, тут уже пришлось кое-кому помогать – разумеется, тому же Раздва-кряку или Фатиху; гонор у парня был, а силёнок пока не хватало. Лучше других держался здоровенный Мумба, который, кстати, первым спросил у меня, когда Кряк стал просто валиться с ног: —Что будем делать, командир? Командир. Слово сказано.

...Солонее всего пришлось в болоте. Доселе я надеялся, что патроны нам даны просто так, в нагрузку. Для пущего реализма и «обстановки, максимально приближённой к боевой». Оказалось, надеялся я напрасно. Болота кишмя кишели всеми мыслимыми видами хищно-зубастой фауны. Как заявил простодушный Мумба, перед нами наверняка были виды с vagina dentata. Правда, высказал он это в совершенно иных выражениях, на бумаге принципиально невоспроизводимых.

Узкая тропинка – точнее, наполовину тропа, наполовину мостки из чёрных прогнивших досок, старых автопокрышек, связанных «венком», время от времени – ограждённые ржавой колючей проволокой мостики над подозрительно тихой чёрной водой.

Я взглянул на часы. Нам оставалось чуть больше трёх километров, а время истекало. Тридцать две минуты до контрольного срока.

– Связаться, – скомандовал я. – Если кто-то сорвётся, удержим. – Странно, что эта простейшая мысль не пришла в голову никому другому. Хотя, если учесть, что шестеро в отделении родились в громадных мегаполисах и отродясь не ходили ни в горы, ни в...

Мои размышления прервал громкий всплеск, и тотчас же тишина взорвалась громом выстрелов. «Манлихер» – оружие мощное, но при этом донельзя, увы, громкое.

Отделение дружно палило в зубастую пасть размером с хороший чемодан, вынырнувшую из ближайшей лужи. На мгновение мне показалось, что это всего-навсего безобидный аниматроник, но уж больно натурально летели из него ошмётки мяса и веера кровяных брызг.

Захлопнув с громким стуком пасть, тварь скрылась в чёрной глубине. Парни палили от души, вода забурлила от пуль, но, само собой, без всякого видимого эффекта.

– Й-я-ат-туда н-не пойду, – щёлкая зубами, заявил Раздва-кряк. – Д-делайте со мной, что х-хотите, н-не пойду, и всё т-тут..

– Кряк, не дури, – зашипел Джонамани. После нашей с ним эскапады он сильно приободрился и, похоже, возомнил, что сумеет пройти полосу, как говорится, «на голове и на глазах».

– Всех подставишь! – гаркнул Кеос.

– Не на плечах же тебя тащить! – закипел и обычно невозмутимый Микки.

– На плечах нам его тащить всё равно придётся, – сказал я. – Так какая разница, с какого места? Километром раньше, километром позже...

Тут я, конечно же, кривил душой. Чем дольше Кряк продержится на своих двоих, тем больше у отделения шансов уложиться в норматив. Но выхода, похоже, у меня не оставалось. Раздва-кряк, что называется, поплыл. Слова на него бы сейчас не подействовали.