Читать книгу "Меня не обманешь! - Джудит Макуильямс"

— Заманчивое предложение, — осторожно сказал Лукас, надеясь, что его голос не выдаст сильного волнения, которое внезапно охватило его. Он не хочет спугнуть ее. Хотя, быть может, причина, из-за которой она избегает дотрагиваться до него, проста. Джослин боится, что он рассердится, если она возбудит его, а они не смогут заниматься любовью. Вполне возможно, подумал Лукас, обдумывая свое предположение. Но ведь должна же она понимать, что он не винит ее в воздержании, к которому их принудил врач? Или же он всегда возлагает вину на других людей, когда ему не удается поступить по-своему? От этой мысли Лукас похолодел.

Неужели этим объясняется ее странное поведение? Неужели она вышла за него замуж и обнаружила, что он эгоист, для которого существуют только собственные желания и потребности? Неужели Джослин раскаивается в том, что вышла за него замуж?

Слабая колющая боль в голове заставила Лукаса прервать мучительные размышления. Он решительно не хочет, чтобы боль возвратилась к нему. Ему хочется провести этот день с Джослин и создать для нее яркие рождественские праздники.

— Перевернись! — велела Джослин, и он покорно перекатился на живот. — Теперь закрой глаза и расслабься.

Лукас закрыл глаза, но расслабиться не смог. Его тело напряглось от нетерпеливого ожидания.

У него перехватило дыхание, когда тонкие пальцы Джослин скользнули по его телу.

— Тебе не нужно раздеваться, — сказала она, подняв кверху его рубашку и обнажив торс Лукаса. — Она мне не мешает.

Он судорожно вздохнул, когда удивительно сильными пальцами она начала массировать напряженные мышцы у него на затылке.

— Извини, — сказала Джослин. — Больно?

Конечно, больно, но она не знает, в каком месте и почему, подумал Лукас с мрачным юмором. Он изо всех сил сдерживал себя, чтобы не перевернуться на спину и не схватить ее. Он зацеловал бы ее до смерти!

Стиснув зубы, Лукас боролся с обуревавшими его желаниями, пытаясь, в надежде ослабить остроту своих ощущений, разложить на отдельные компоненты чувства, которые Джослин вызывала в нем. Попытка оказалась безнадежной. Доброе старое вожделение мешало ему мыслить рационально. Его единственным желанием было заняться с ней любовью.

Наконец, когда терпение у него почти истощилось, Джослин откинулась назад и сказала:

— Ну-ка, попробуй теперь пошевелить плечами.

Она слегка задыхается? Лукас попытался понять, что скрывается в ее голосе. Возможно ли, что Джослин поняла причину его мучительного желания?

Он перевернулся на спину и устремил на нее взгляд. Два ярких пятна алеют на ее скулах, глаза блестят от какого-то сдерживаемого чувства. Но какого? — в отчаянии подумал Лукас. Ведь это может быть просто раздражение, вызванное тем, что он потянул себе мышцу.

— Попытайся подвигать плечами, — повторила Джослин. — Тебе должно быть легче.

Не в силах терпеть ни секунды дольше, Лукас приподнялся, схватил ее за руку и притянул к себе на грудь.

От неожиданности Джослин слабо вскрикнула, и он торопливо обнял ее, чтобы она не успела ускользнуть.

Джослин открыла рот, собираясь спросить, что он делает, и тут же закрыла его, осознав бессмысленность своего вопроса. Его намерение совершенно очевидно. Он собирается поцеловать ее. Весь вопрос в том, что делать ей: отступать или наслаждаться?

Джослин почувствовала, как длинные пальцы Лукаса, скользнув по волосам, охватили ее голову. Его рука напряглась, притягивая ее ближе.

Она затрепетала, увидев его губы так близко от себя. Джослин жаждала поцелуя, но страшилась уступить своему желанию, опасаясь того, к чему это может привести.

Только к поцелую, успокоила она себя.

Джослин слегка расслабилась, и Лукас с жадностью, показавшейся ей опьяняющей, заставил ее прильнуть к его телу. Она не знает почему, но сейчас он хочет ее. Ему не удается скрыть свое желание, потому что они тесно прижались друг к другу.

Их губы слились, и Джослин перестала думать, отдаваясь чувствам.

Она тихо застонала от удовольствия и почувствовала, как Лукас крепко сжал ее в своих объятиях, прежде чем разомкнул руки и откатился от нее.

Поднявшись, он подошел к двери, выходившей во двор, и остановился, глядя на яркий утренний свет.

Джослин попыталась совладать со своим расслабленным телом. Ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем она обрела способность связно мыслить. И, придя в себя, она не знала, что подумать. Во-первых, почему Лукас поцеловал ее? И почему он отпустил ее так же внезапно, как обнял?

Джослин смотрела на его прямую спину, узкие бедра и длинные сильные ноги. Он выглядит напряженным. Виноват ли в этом поцелуй или что-нибудь другое?

Она тряхнула головой. Не спросив его, ей не узнать причину его необычного поведения, но она не может сделать это. Разве не странно узнавать у мужчины, который, как предполагается, является ее мужем, какие у него ощущения от ее поцелуя? Это вызовет недоумение даже у человека, потерявшего память.

Прими этот поцелуй как случайный подарок, и делу конец, сказала себе Джослин.

Она медленно поднялась, чувствуя, что все еще сбита с толку.

— Хочешь, я приготовлю завтрак? — Лукас, наконец, нарушил молчание.

Джослин с облегчением приняла его предложение. У нее не было никакого желания анализировать их поцелуй.

— Что ты хочешь приготовить? — спросила она.

— Я посмотрю, есть ли в холодильнике что-нибудь подходящее, — ответил он.

— Лучше открой шкафчик и возьми коробку кукурузных хлопьев.

Лукас посмотрел на Джослин сверху вниз, стараясь не замечать ее мягких губ, все еще припухших после его поцелуя.

— Неужели ты думаешь, что я не могу ничего приготовить? — возмутился он.

Джослин задумалась и, одарив его улыбкой, от которой у него потеплело на сердце, сказала:

— Да.

— Вот тут ты и проиграла! — уверенно сказал Лукас.

— Почему?

— Мне так хочется.

— Я не купила вчера таблетки от несварения желудка, — ехидно возразила Джослин. — В офисе ты прославился тем, что у тебя все сгорает в микроволновой печи. Я содрогаюсь от одной мысли о том, что тебе бы удалось натворить с открытым огнем!

Лукас моргнул, так как перед его мысленным взором предстал небольшой поднос, на котором лежали куски обуглившейся курятины.

— Может быть, мне пора научиться готовить? — наконец произнес он. — Хотя это не означает, что я умею делать что-нибудь другое. Черт, мне даже нечем запоминать! — Его внезапно охватила паника. — Вдруг память никогда не вернется ко мне?

— Врач полагает, что все наладится.

— Врачи знают далеко не все, — возразил он.