Читать книгу "Бригада. Книга 13. Поцелуй Фемиды - Александр Белов"

Правда, за несколько недель до рождения мальчика ей пришлось отлучиться по печальному поводу. Дедушка Ярославы, Афанасий, вместо того, чтобы, как планировалось, навестить внучку… собрался помирать. Годы не спишешь со счетов, да и травма головы, полученная Афанасием в ходе натуральных боевых действий бок о бок с Беловым, ни в коей мере не способствовала долгожительству.

И снова прикрывать семью грудью выпало на долю Екатерины Николаевны. Саня в момент получения телеграммы о тяжелом состоянии деда находился за рубежом, в очередной из деловых поездок, а Ярославе Катя о телеграмме даже не сказала. Подхватилась сама и поехала в поселок Свободный, где Афанасий буквально дышал на ладан.

Дед умирал тяжело, находясь в сознании. Обширный инсульт лишил его возможности не только двигаться, но и говорить. Странно было, что апоплексический удар такой силы не убил старика сразу. При виде подоспевшей Екатерины больной только завращал глазами и замычал, проявляя страшное беспокойство. Он мучился и беспокоился до тех пор, пока Катя, поправляя подушку, не наткнулась на мутный и изрядно помятый фотоснимок, который бог весть что делал в постели умирающего.

— Что это? — Катя полезла в сумку за очками для близи, а дед Афанасий снова страшно замычал.

В тот раз ей так и не довелось рассмотреть фотокарточку. Снимок был в спешке спрятан в сумку, поскольку в жизни деда наступили последние минуты… После возвращения с похорон Кате тоже было не до изучения семейных реликвий, и фотография провалялась в кармане сумочки еще какое-то время.

После всего пережитого роды Ярославы прошли, можно сказать, легко. Роженица проявила нечеловеческое терпение: скрипела зубами, хрустела костями, но даже не пискнула. А когда все закончилось, даже позволила себе улыбнуться. Катерина в тот момент даже подумала: а вдруг все еще образуется?..

— Ух ты, голубоглазый получился! — с восторгом воскликнул примчавшийся в палату Саша. — В Ярку!

Мальчик был смуглым, черные глянцевые волосы были длинными до плеч, и чтобы разглядеть глазки новорожденного, надо было эти волосы сперва отвести от лица.

Екатерина Николаевна не разделила восторга племянника: ей как опытному акушеру было прекрасно известно, что голубоглазыми получаются абсолютно все младенцы. Это даже не голубой цвет, а иссиня-лиловый, фиалковый. Редкая мать в первые дни своего материнства не обольщается по поводу такого красивого, такого необычайно насыщенного цвета младенческих глаз. Однако проходит месяц-другой, и эта неземная фиалковость уступает место любому другому обычному оттенку радужки. Так что карий будет цвет глаз у мальца — скорее всего, карий.

«Черная масть посильнее будет светлой», — подумала Екатерина Николаевна, но вслух говорить этого не стала.

— Ну, что, может, Афанасием парня назвать? — сказала она, поторопившись переменить опасную тему насчет сходства.

— Дурная, примета — называть в честь недавно умершего… — впервые разлепила искусанные в кровь губы молодая мать.

«Ни фига же себе! Ясновидящая, что ли?» — вновь изумилась про себя Катя: она абсолютно точно знала, что о смерти деда никто Ярославе не сообщал.

Сына Ярославы в итоге записали Алексеем. Б загс ходили вдвоем с Саней, без Ярославы, которой, в связи с карантином пришлось еще полежать в роддоме. Но назвали мальчика в соответствии с пожеланием матери. Отчество дали, попятное дело, Александрович. Ну, не Омаровичем, в самом-то деле, величать малыша! Не заслужил его покойный биологический отец такой чести, да и младенец ни в чем не повинный не заслужил такого отчества.

— Когда жениться станете? — на обратной дороге Катя спросила племянника в лоб. — В следующий понедельник срок регистрации подходит.

— Подождем пока… — Саня отвел глаза. — Пусть Ярка сперва придет в себя, успокоится. Не насильно же ее под венец тащить.

Б тот вечер Екатерина вспомнила о дедовом снимке, привезенном ею из Свободного, и долго рассматривала мутное некачественное изображение. Ничего нового для себя она в нем не углядела.

Снимок был слегка засвечен — из-за костра, попавшего в кадр. В центре заснятой группы был Николай Белов — отец Саши, бородатый и с гитарой. Слева от него сидели какие-то люди, тоже при бородах и свитерах, надо полагать, геологи. А справа к Николаеву плечу притулилась молодая светловолосая женщина в пестрой кофточке. Даже плохо проявленный и подсвеченный снимок не мог скрыть всепоглощающего восторга, с которым она Искоса заглядывала в лицо поющего гитариста.

— Вот кобель, царство ему небесное! — вполголоса выругалась Катя в адрес неверного мужа своей любимой сестры. — В Москве жена с маленьким сыном дожидаются, а он тут, понимаешь… Охотится за туманами!

Она без труда догадалась, что прекрасная селянка — ни кто иная как мамочка Ярославы. При первом знакомстве Кати с дедом Афанасием тот упоминал, что между родителями Сани и Ярки по молодости была любовь. «Экспедиция», называется! Слава богу, что Сашина мать так и не узнала по про этот, таежный, финт своего ненаглядного супруга…

И все-таки интересно, почему дед Афанасий, умирая, так хотел, чтобы этот снимок попал в руки Кати? Прямо даже умереть не мог, пока фотокарточка не попала по назначению! Господи, ну чистый мексиканский сериал, а не семья… А кстати!

Вспомнив про мексиканский сериал, женщина подскочила и включила телевизор. Показывали многосерийный телефильм «Любовь, долг и ярость», и, против обыкновения, Катя успела к началу фильма. На экране замелькала нарезка эпизодов из предыдущих серий, и пошел закадровый текст. Любительница мыльных опер в очередной раз поймала себя на мысли: отчего эти лица и эти шеи такие пятнистые?

Ну вот молодая же девушка — стройная, красивая, а как только покажут крупный план, сразу видно, что вся покрыта родинками и папилломами. «Видимо, результат солнечного климата, — опять-таки не в первый раз сама себе и ответила. — Вероятно, солнечная активность там у них в Бразилии (или в Аргентине?) высокая, оттого и родинками все покрыты, будто мухами засижены…»

Катя смотрела сериалы исключительно с психотерапевтической целью. Понаблюдаешь, как Луис и Педро изводят друг друга интригами, перекрестишься, и подумаешь грешным делом, что мы-то еще и неплохо живем, довольно-таки спокойно…

Равнодушный голос за кадром рассказывал краткое содержание предыдущей серии: «Свадьба Марии и Пабло расстроена. Внезапно выясняется, что жених и невеста являются единоутробными братом и сестрой…» Екатерина Николаевна вскинулась и подскочила на диване, как от удара электрошоком:

— То есть как так — единоутробными?!

В следующую секунду экран явил взору старика в инвалидной коляске, на бешеной скорости проносящегося по проходу церкви к алтарю. И невесту, которая обрушивается в обмороке на руки обалдевшего жениха, демонстрируя много-численнее родинки на шее и в вырезе декольте…

— Ой, да что же это, господи! — Катя страшно разволновалась. — Саша! Господи!

Она заметалась по квартире, в одной руке сжимая телевизионный пульт, а в другой злополучную фотокарточку. Первым побуждением было позвонить Александру на мобильник и вывалить свою кошмарную догадку