Читать книгу "Сердце на замке - Марина Серова"

Я молчала. А что мне было сказать? Хорошо, что я потратила кучу времени, чтобы научиться водить автомобиль на уровне гонщика-профессионала. Подружка Света все понять не могла, как это мне не лень каждое воскресенье гонять за городом, выделывая по полям виражи. Она помидорки режет, валяется, загорает — а я тренируюсь, как сделать разворот за несколько секунд. Если бы посчитать, сколько раз эти самые несколько секунд помогли мне спасти жизнь. А что касается загара — так морской все равно красивее, чем здешний. Лучше уж специально выбраться для этого на море. Хотя там я тоже из воды не вылезаю, учусь нырять на глубине. А потом все удивляются: откуда у тебя, Танечка, такая белая кожа, весьма подходящая к зеленым, изумрудным глазам? Какими приемами ты пользуешься? Работой, господа, исключительно работой частного детектива, что и всем вам рекомендую.

— А ведь говорил, что любит, — доплакивала свое Люсьен, пока я, содрав с автомобильных сидений меховые накидки, быстренько делала в них дыры для рук, чтобы смастерить самопальные тужурки. А чего такого? Если издалека не приглядываться, то смахивают на шубки из искусственного меха, тут в деревнях и не в таких ходят. Точь-в-точь, как в рекламе какого-то шампуня! Остается только волосы под колонкой помыть.

Бр-р! Даже от одной такой мысли охватывала леденящая дрожь. Чтобы согреться, мы с Люсьен быстрым шагом направились в сторону деревни Пупырловки. Шелковый платочек, который недавно кокетливо лежал на пышных кудрях Люсьен, теперь был по-бабьи повязан на голове, чтоб не простудить уши. Мы даже и не говорили по дороге. Люсьен шла, погруженная в свои мысли, и лишь иногда нервозно всхлипывала. Я поняла, что в самое сердце поразил ее приказ Штыря стрелять в машину — значит, он готов был пожертвовать своей женщиной, лишь бы убрать свидетеля. Неужто настолько разозлился, что не удалось тихо провернуть дельце?

Я тоже думала о своем. И меня вон чуть-чуть не убили. А чего ради? Из-за Виталика? А кто он мне такой — муж, брат или сват, чтоб так рисковать?

Как только в голову начинали заползать подобные мысли, я уже знала, что это признак наступающей на пятки депрессии — в таких случаях надо прийти в себя, отдохнуть и… вспомнить о работе, которую нужно выполнить и за которую уже заплачены деньги.

Дом тети Кати, к которому мы наконец добрели, пробираясь сквозь снегопад, был местом, будто специально созданным для поддержания сил. Наверное, благодаря снегу по дороге на нас с Люсьен никто внимания не обращал — все попадающиеся нам навстречу фигуры были густо облеплены снегом и походили на снеговиков. Как и мы — на Снегурочек. Новый год все-таки, время сплошных сказок!

Тетя Катя всплеснула руками, когда мы ввалились к ней в дом и в облепленном снегом полураздетом существе она узнала Люсьен. А когда та закоченевшими красными пальцами накорябала что-то на листке бумаги, старуха сразу закивала, потащила нас к печке, растерла самогонкой руки и ноги, заставила выпить немного своей горилки. Да мы и не сопротивлялись. Хорошо, что я не стала пить на даче ни грамма всяких дорогих заморских джинов и коньяков — одной рюмки могло хватить, чтобы одной секунды не хватило… Впрочем, от усталости после пережитого напряжения я совсем уж заговорилась. Отказавшись от еды, зато выпив еще стопку самогона и закусив соленым огурцом, я почувствовала страстное желание растянуться где-нибудь во всю длину. Словно прочитав мои мысли, тетя Катя жестом показала на широкую русскую печь, куда я и полезла с радостью.

Тетя Катя что-то замычала и сделала из пальцев рога — мол, там так просторно, что поместятся и двое. Ясно было, что именно на печке находилось самое теплое, можно сказать, горячее место в доме, и все еще стучащая зубами Люсьен вслед за мной тоже ринулась на печку.

Еще минута — и совершившая побег Татьяна Иванова и ее заложница Людмила Ежкова лежали вместе на теплой печи, тесно прижавшись друг к другу и молча радуясь тому, что жизнь продолжается. Как в страшной сказке. Или — как в жизни, что почти одно и то же.

Глава 5 Допрос на печи

Наверное, я ненадолго задремала на теплой печи тети Кати и очнулась от того, что кто-то рядом бормотал и всхлипывал. Ну понятно — это Люсьен все никак не могла унять свою обиду на Штыря. Тоже мне, как будто впервые узнала о системе ценностей в бандитском мире, где женщина — лишь приложение к большим деньгам и крутому бизнесу, что-то из разряда специальных мужских игр. Некоторое время я не открывала глаз, притворяясь спящей, снова раздумывая о причудливых фантазиях судьбы.

Вот теперь лежат рядом две женщины, с каждой из которых спал, ласкался, трахался человек по имени Виталий Ежков, очень симпатичный парень. Вот бы он сейчас удивился, увидев нас вместе. Рассказать — не поверит, что мы спали рядом с Люсьен, лучше даже и не пытаться. Сказкам и то больше верят, чем таким вот ситуациям, которые то и дело подбрасывает сама жизнь.

— Эй, хватит там. Давай теперь поговорим нормально, — тихонько толкнула я Люсьен. — Подумаешь, нашла над чем рыдать. Не убили — и то хорошо.

— А если б убили? — никак не могла уняться Люсьен. Слабая она все же оказалась женщина, с чересчур тонким защитным слоем. А мне показалось — светская львица. Впрочем, я помнила о своей догадке, что Люсьен заранее знала о приходе гостей с подарками в виде автоматных очередей — здесь меня слезами не собьешь.

— Тогда тем более. Лежала бы сейчас спокойная и холодная как Снегурочка, — заметила я хладнокровно.

— Ой, я вот что не пойму, — повернулась ко мне Люсьен, и в раннем декабрьском сумраке я увидела ее большие, широко раскрытые глаза. — Как это ты сумела?

— Что сумела?

— Ну, вот все это — из окна выскочить, стрелять. А потом на машине, как каскадер. Все лежу и удивляюсь. Я бы точно не смогла.

— А чего тут не понять? Из милиции я. Спецотдел. Только не дергайся. Считай, что начался допрос, — сказала я строго.

— Я не дергаюсь. Что ж мне теперь дергаться, — печально прошептала Люсьен в темноте. — Знаешь, я вот лежала и думала: удавиться мне, что ли? Или таблеток наглотаться? Вся жизнь моя покорежена, теперь уж вообще. Для чего так жить, а?

— Успеешь. Сначала помоги следствию, а потом уж вешайся. Насколько я поняла, Володька Кривин несколько часов назад уже отправился на тот свет. И, может быть, еще кто-то. Ты — главный свидетель. Не исключено — что и соучастник, так что лежи смирно и отвечай на мои вопросы…

— Слушай, так вы что, заранее знали про разборку, раз ты именно в тот момент пришла? Ну что же вы не предупредили, раз все знали? У тебя в коробке из-под конфет взрывчатка была?

— Гранаты, что же еще, — незаметно улыбнулась я в темноте. — Учти. Все вопросы задаю я. Во-первых, я наблюдала за тобой за столом; ты знала заранее обо всем, что произойдет. Мало того — подстроила. Я видела, как усердно ты поила гостей и прислушивалась к звукам за окном. Это идея Штыря? Говори!

— Нет, нет! Что ты! — вскричала Люсьен. — Я ничего не знала точно. Просто Штырь как-то странно себя вел. Стал сплошными загадками говорить, приказывать, даже кричать. Я уже знаю: когда он такой, плохое что-нибудь случается. А сегодня с утра вообще как с ума сошел. Сказал: будешь принимать гостей — а сам ухмыляется, у меня даже мурашки по коже. Говорит, пока ты им всякие сказки будешь рассказывать, я одно дело сделаю….