Читать книгу "Welcome to Трансильвания - Марина Юденич"

— Выходит, поступил справедливо?

— Но сначала обманул, затеяв пир!

— К тому же на Пасху — великий праздник.

— В связи с Пасхой, кстати, существует более мрачная версия. Якобы захвачены были не купцы и не бояре, а богомольцы, собравшиеся в Тырговиште на праздник. Они и построили замок, а к концу строительства действительно оказались почти голыми — праздничная одежда превратилась в жалкие лохмотья.

— И потому проклятый Поенарский замок не простоял долго и не защитил ни Влада, ни его несчастную жену, которая, как известно…

— Про жену — позже. К тому же не жену вовсе… Но дело не в этом. Прежде разберемся со строительством. Итак, время постройки. Тут легенды не лгут — действительно, замок построен во второй половине пятидесятых годов, когда Влад окончательно воцарился на валашском престоле. И это обстоятельство сразу же отвергает версию мести за убитого брата. Мирчу действительно убили бояре, и Влад действительно узнал об этом, приказав вскрыть свежую могилу и обнаружив следы от ран на свежем трупе брата. Но было это в 1448 году, когда впервые и совсем ненадолго он занял престол. Ни пировать, ни карать супостатов-бояр, ни тем более строить замки в то время Влад не мог — попросту не успел бы. На престоле он удержался совсем недолго. Вторая попытка оказалась более удачной — он пришел к власти надолго и, вполне возможно, не раз пировал по этому поводу и, вероятнее всего, чинил расправу над инакомыслящими. Но — Господь свидетель! — при чем здесь Пасха?! Это было на исходе лета 1456 года. До ближайшей Пасхи оставалось никак не меньше восьми месяцев…

— Однако все легенды говорят именно о Пасхе и о людях — не важно, купцах, боярах или простых богомольцах, — которые были вероломно захвачены за праздничным столом.

— Вы сами ответили на свои вопросы, Джилл! И благополучно не заметили этого. Легенды упорно говорят о Пасхе, при том, что возникает хронологическая нелепица, о которой я сейчас говорил… Вас это не настораживает? Странно. Когда что-то слишком упорно пытаются вколотить в общественное сознание вопреки здравому смыслу, следует немедленно задаться вопросом: зачем?

— И зачем же?

— Пасха, Джилл! Великий христианский праздник. Самый главный. Поправший его святость не рядовой злодей, но — очевидно! — порождение преисподней, если не сам дьявол. Что и требовалось доказать!

— В этой части я, пожалуй, соглашусь с доктором. В свое время Влад действительно перешел дорогу слишком многим. Не знаю, как другими искусствами, но искусством наживать врагов он владел в совершенстве. Объявить дьяволом? Совсем не плохая идея. И совсем не безобидная по тем временам. Но — «покинутая принцесса»? Это родилось в здешних местах, а врагов Влада здесь не сыскать, поверьте. Его побаиваются, конечно, но никак не ненавидят…

— Верно, Мирча. Сказание о юной княгине, обреченной на растерзание кровожадными турками, — исключительно ваш, местный фольклор. Сюжет, впрочем, не слишком оригинален. Таких несчастных, покинутых мужьями или возлюбленными, отданных на поругание — пруд пруди в каждой уважающей себя местности. И, к слову сказать, известна ли вам достоверно хотя бы одна река, в которой кто-нибудь да не утопился однажды? Нет, полагаю. Почему же такой трепет вызывает вполне симпатичный Арджеш? Но — согласен, тема существует! — давайте разбираться по порядку. Итак, легенда. Мирча, раз уж вы проявили заинтересованность, соблаговолите напомнить в общих чертах.

Ничего оригинального, как и сказал доктор. В пропятом — невзирая на историческую объективность, в наших краях Поенарский замок никак иначе не называют — замке господарь Влад, как с женой, жил с некой молодой особой. «Как с женой» — добавляю от себя, желая соблюсти все ту же историческую объективность. Известно, что женат Дракул был лишь однажды, на сестре венгерского короля Матьяша, от нее же имел детей. Известно также, что во время трагедии, развернувшейся у стен Поенари, эта дама находилась далеко за пределами Валахии, под защитой и опекой брата, и, следовательно, речь в предании идет о какой-то другой женщине. Однако все это известно нам с вами из источников, которые принято называть «заслуживающими доверия». Местным крестьянам про то неведомо. Да и вообще самым достоверным источником здесь по старинке считается память, а она сохранила и донесла до нас историю про жену Влада Дракулы. Без всяких «как бы». Но не в этом суть. В 1462 году турки, для которых Влад был, без сомнения, врагом номер один, наконец умудрились загнать мятежного рыцаря в его же собственный Поенарский замок и намертво, как им казалось, блокировать его в осажденной крепости. Не тут-то было! Дракула бежал. Каким образом? Существует несколько версий. Самая мистическая — князь был чернокнижником, владел тайными знаниями, позволяющими проникать сквозь стены. Самая достоверная — в подземелье замка имелся потайной ход. Кстати, в этом случае где-то рядом с нами, возможно, в двух шагах, позади или сбоку, в кустах, до сих пор существует лаз, пробравшись по которому можно попасть под развалины замка.

— Или выбраться из-под них…

Негромкий, мягкий голос вкрадчиво прозвучал из темноты.

Глубокий и вроде бархатный, он исподволь полнился Уверенной силой, давшей себя знать в тот же момент, как прозвучали первые слова.

Чувство, испытанное в этот миг всеми, кто сидел у кос-тРа" не поддается описанию.

Назвать его невозможно.

А испытать? Не приведи Господь никому!

И никогда.

Безмолвие воцарилось в прохладном сумраке ночи.

Вечное и абсолютное безмолвие небытия.

Никак не иначе.

Версия доктора Хейфица

Богдан Славич отпустил такси на перекрестке двух ти-хих зеленых улиц в старой части древнего Львова.

Разумеется, он мог заранее связаться с кем-то из местных коллег или позвонить прямо с вокзала — попросить машину да и вообще сообщить о том, что приехал, договориться о встрече, нагрянуть — в конце концов! — в гости.

Благо было к кому.

В этом городе он родился, окончил школу и университет, здесь и сейчас жили многие дорогие ему люди — одноклассники и однокурсники, учителя и ученики, друзья, под-. руги, не говоря уже о многочисленной родне — близкой и дальней.

На старом кладбище похоронены были родители, и туда, разумеется, нужно было наведаться.

Ничего этого Богдан не сделал.

В этой странной поездке все было как-то неожиданно.

Несколькими днями раньше, потрясенный видом мертвого, обескровленного мальчика, он испытал неприятное, давно забытое ощущение. Вспомнил студенческие годы, практикум по судебной медицине, старый городской морг.

Теперь сложилось так, что Богдан Славич приехал именно сюда.

Разумеется, не по поводу неприятного воспоминания.

Занимаясь делом «путиловского вампира» — именно так, с легкой руки вездесущей прессы, окрестили убийцу семилетнего бездомного мальчика, — полковник Славич сначала смутно, но постепенно все более отчетливо вспомнил гипотезу, высказанную однажды, много лет назад, известным львовским патологоанатомом Яковом Моисеевичем Хейфицем.