Читать книгу "Давайте, девочки - Евгений Будинас"

8

Вдоль дороги тянулись заборы частных палисадников, хотя здесь уже был город: до самого пляжа асфальт, и даже ходил троллейбус. Перед каждой остановкой Рыжук нажимал на акселератор, усиливая треп, чтобы Ленка не надумала оборваться. Но она, похоже, с этим не спешила…

У калитки возле остановки стоял свадебный столик с двумя бокалами на серебряном подносе. В кустах за забором сидели в засаде с десяток парней, судя по гвалту, прилично поддавших. Поджидали жениха и невесту.

Фрэнды шли впереди. Проходя мимо столика, они заржали, как лошади на конюшне, и стали оглядываться.

Ленка психанула и тут же рванула их догнать, чтобы двигаться вместе. Но потом, передумав, тряхнула «хвостом» и отколола такое, что чуть не оставила Рыжика заикой. А для ребят сразу заделалась «своим парнем».

У столика с угощением Ленка остановилась, нахально взяла конфету, спокойно ее развернула, подняла бокал и с явной подколкой уставилась:

– Ну, жених, давай!..

Слабо, мол?

Но она не на того напала…

– Эй вы там! – раздалось из кустов. – А ну валите отсюда, пока целы…

Поздно спохватились. Рыжий уже взял второй бокал, они чокнулись, бокалы звонко тенькнули… Сделав глоток, Ленка придвинулась к нему вплотную, вызывающе выставив губы. На всякий случай он вытаращил глаза, даже зашевелил ушами, показывая, что за забором…

– Да пошли они все…

Рыжук больше не раздумывал. Губы у нее были влажными и… Впрочем, с ее губами он разобрался потом, а сейчас просто постарался не выпасть от страха в осадок.

– Ого, да мы, оказывается, уже умеем целоваться… – сказала Ленка, снисходительно измерив его взглядом. И засмеялась, уткнувшись лицом в ладошки.

Она всегда так смеялась – раскачиваясь всем телом, слегка наклоняя голову и уткнув лицо в отогнутые ладошки…

9

Едва Рыжюкас пришел домой, позвонила Маленькая. Она сгорала от нетерпения:

– Ты можешь взять карандаш?

– Уже взял.

– Тогда напиши мой возраст. Ты хоть знаешь, сколько мне лет?.. Написал? Теперь рядом напиши свой возраст. Написал? Что получилось?

Получилось 1961. Он улыбнулся. Действительно, самый безоблачный год в его жизни. Окончание школы, поступление в институт. Все двери распахнуты. Об этом у Рыжюкаса написана повесть, в ней он Митя Скворцов. Правда, повесть еще и о том, как сразу у Мити Скворцова все обвалилось, чтобы обваливаться всегда. Нет, нет, неудачником он не был, вот и сейчас все так «классно совпало»…

– Вот, – сказала она и, помедлив, торжественно попросила: – А теперь переверни. – Он механически перевернул телефонный справочник, на котором записал цифры. – Видишь, будет то же самое!

Рыжюкас с деланным удивлением спросил:

– Малёк, ты это сама придумала?

– Нет, – он почувствовал, как она вспыхнула, – я это подсмотрела в цирке… – Обиженно помолчав, она все же продолжила: – Но самое главное ты все равно не просек.

Самое главное ты никогда не просекал, подумал Рыжюкас. Тут у тебя на всю жизнь загвоздка. С этим разбираться ты сюда и приехал, даже не с этим, а с тем, что же было для тебя самым главным… Но что у нас «самое главное» на этот раз?

– Вот смотри. Если шестьдесят один перевернуть, получится… девятнадцать…

Если очень сильно перевернуть, улыбнулся он пришедшему в голову, действительно кое-что получится. Правда, легче переворачивать девятнадцать к шестидесяти одному. Эта поза называется «валетом»… Тем более что девица оказалась как бы поинтереснее, чем можно было предположить…

– Жаль, это будет у нас недолго…

– Почему? – спросил Рыжюкас.

В том, что в этой истории он совсем ненадолго, у него сомнений не было. Как и в том, что и ее интерес скоро пройдет. Сомневался он лишь в том, что вообще хоть когда-нибудь еще ее увидит… Но неожиданно для себя обиженно переспросил:

– Почему же недолго? Ты куда-то торопишься?

– Дурак, – она помолчала, как бы давая ему освоиться с новым и не совсем привычным для него обращением. – У меня ведь скоро день рождения… И мне будет двадцать, как ни крути.

Как ни крути, но с датами у них действительно получилось забавно. В подобные штучки с магией цифр Рыжюкас всегда верил. А тут так красиво совпало. И впрямь жаль, что ненадолго…

– Ну вот, – сказала она.

– Что «вот»? – переспросил Рыжюкас.

– А ты мне не звонишь…

Глава четвертая

ЧТО СТОИТ ОГЛЯНУТЬСЯ

1

Ленка ждала его в скверике за университетом.

– Рыжий, привет! Три города на букву «Л»… Только быстро!

– Ливерпуль, Лентварис, Лида, Лимпопо…

– Ты настоящий гений, только Лимпопо – это река в Африке, и в ней живут крокодилы…

Ленка здорово разбиралась в географии. Она коллекционировала открытки с видами городов, сначала всех подряд, а потом – где побывала. В конце концов их набралось у нее навалом.

Они плетутся темными улицами. Рыжук, запарившись в спортзале, жадно хватает куски белого, густого, как простокваша, воздуха, и говорит только про бокс. И все время повторяет: Олег Николаевич… спарринг…

Олег Николаевич – тренер. Он тренирует сборную университета, Рыжука он взял по блату: у него в любовницах мамаша Генсовой одноклассницы Елки.

Спарринги – это учебные бои. По закону их полагается устраивать не часто, но по закону Рыжука вообще рано выпускать на ринг с парнями из университета. А Олег Николаевич устраивает ему эти мордобои в конце каждой тренировки. Поэтому нос у Генса «почти прямой»: он свернут сначала в одну сторону, потом в другую.

Каждый раз после спарринга Олег Николаевич останавливает его в дверях раздевалки и сочувственно спрашивает:

– На следующую тренировку не придешь ведь? Правильно, не приходи. А то они тебя снова поколотят…

Он мог бы иначе это сказать, тогда бы Рыжук скорее всего больше и не пришел. Но Олег Николаевич иначе не хочет, он любит, когда Генса колотят. Еще больше он любит, чтобы на тренировки приходила Ленка. Тогда он и сам, бывает, разминается в мастерских перчатках и лупит грушу, как отбойный молоток.

Но сегодня он выбрал себе другую забаву. Сначала он взял парня с юридического, в общем-то слабака, и выпустил его в паре с Рыжуком. А сам сидел рядом с Ленкой на низенькой лавке у стены и говорил ей, что из Рыжего выйдет толк:

– Это потому, что у парня нарывастый характер. И никто не дерется, как он – с комбинациями из девяти, одиннадцати, семнадцати ударов… – говорил он Ленке, но так, чтобы Гене все слышал.

Рыжук ловил каждое слово и поэтому работал на совесть. В конце боя Олег Николаевич подошел и высоко поднял его руку. Рыжук зарделся, украдкой поглядывая на Ленку. Вот тут Олег Николаевич и спросил, может ли он еще. Больше он уже не мог, но отказаться тоже не мог, это было выше его сил.