Читать книгу "Морверн Каллар - Алан Уорнер"

Все заржали, но уже не впокатуху, как после байки Панатайна.

Ланна подала мне знак, и мы пошли в туалет. На автомате, выдающем «Тампакс», было прилеплено объявление, написанное волшебным маркером: «Не работает! Спрашивать в баре».

Ланна открыла пачку «Регала». Внутри болталось пять сигарет и два готовых косяка.

– Где взяла? – спросила я.

– А туточки. Хочешь?

– Не, еще сяду на измену.

– Чё? Глянь-ка, – проговорила Ланна, открывая кошелек. Там у нее лежало два колеса.

– Не, не хочу.

– Да что с тобой? Это от фильмов, которые ты смотришь на видео, у тебя измены. Ну ладно, погоди! – Ланна заглотила одно из колес и взобралась на унитаз в кабинке. Я последовала за ней, уселась на край толчка и смотрела, как она курит косяк, выпуская дым в окошко.

– Ну что, не передумала видео смотреть? – спросила я.

– Я ж тебе говорила, разве нет?

– Ну, я подумала, может, ты захочешь в первые гости[9]податься.

– Ненормальная. С кем же будешь сосаться, когда пробьют колокола? – пристала Ланна.

– Как-то не думала об этом.

Ланна слезла с толчка, достала из сумочки конверт с открыткой. На нем были написаны фамилии Пола и Джона и адрес где-то в Центральном поясе.

– Откуда у тебя их адреса? – удивилась я.

– Сами дали. Я подумала, надо черкнуть им пару строчек. Вот, пиши! – Ланна протянула мне черный фломастер.

Я ненадолго задумалась и написала: «Спасибо, что трахнули нас. Морей и Ланна».

Ланна прыснула и запечатала конверт. Я отдала ей фломастер, и она начала выводить граффити на запертой двери туалета: «Морверн Каллар любит грубый секс».

– Да иди ты! – буркнула я, выхватила у нее фломастер, немного послюнявила конец и написала: «Ланна Фимистер говорит, что одиноким оторвам из кондитерской больше нравится в зад».

Мы рассмеялись. И вдруг услышали звон колоколов и гудки рыбацких посудин у пирса. Ланна вскрикнула, бросила в унитаз окурок и завопила:

– Дорогу!

Мы вломились в толпу, меня тут же расцеловало несколько старичков. Ланна принялась чмокать всех подряд: Командира, Хиферена, СО, девчонок из кондитерского, Колла, Панатайна, одноногого Пуфика. И до Рыжего Ханны добралась.

– С Новым годом, Морверн! – сказал Рыжий Ханна и поцеловал меня в щеку. – Надеюсь, это будет счастливый год для тебя, красавица.

Я кивнула и села. Все уже упились в мясо, пожимали руки, обнимались, чокались наотмашь. Кто-то собрался на выход, чтоб стать первым гостем, а у нас на столе выпивки все прибывало, ну я и пошла пить да прикуривать от золоченой зажигалки «Силк кат».

Ланна уселась возле Панатайна, который втолковывал одноногому Пуфику:

– Помнишь ту ночь, когда я тебе колесо выкатил, перед тем как ты в «Маяк» пошел?

Оба рассмеялись. Тогда Панатайн говорит:

– Бедный старый Пуфик.

– Никогда так хреново не было, выжег я себе мозги этой наркотой, – пожаловался старик.

– Так ты же сам спросил, какие лекарства я принимаю, – оправдывался Панатайн.

– Ага, у меня была просто легкая простуда!

Панатайн заухал, как филин, хлебнул пива и ударился в воспоминания:

– А мне чего-то дома не сиделось, когда ты ушел. Вот я и подумал: не пропустить ли рюмку в «Маяке»? Спускаюсь по склону, танцуя с атомами, и вижу на мостовой грязное пятно, прямо на меня из темноты прет. Подхожу ближе, а это человек без ноги. Растянулся на тротуаре, пальцы врозь. Тут я и смекнул: да это старина Пуфик домой поспешает.

– Да-а, мне от этой твоей штуки не по себе стало. Вышел я из паба проветриться на эспланаде. И понимаешь, поверил, что нога снова при мне, что я могу ходить. Ну я отстегнул свой протез и швырнул в воду. Как сейчас вижу: он все кружится и кружится на волнах, в ботинок обут. Это была моя выходная пара, между прочим.

Все загоготали.

– Расскажи молодым, как ты жену убил, – пристал Панатайн.

Пуфик начал:

– Смеется Как Вода ее звали, девочки. Я был охотником, ставил капканы в Территориях.[10]Смеется Как Вода. Прекраснейшая из скво, что я знал. Мы разбивали лагерь, когда на просеке появился этот здоровенный медведь. Я схватил ружье и бегом за медведем. Держу его на мушке – вот так, – медленно спускаю курок, повернулся и – бац! – снес Смеется Как Вода голову напрочь. Вся голова ее превратилась в красную пыль, и вижу я, как это ржавое облачко относит ветром по просеке, как оседает оно на снегу. Два дня пришлось долбить мерзлоту, чтоб схоронить бедняжку, а на третью ночь до нее волки добрались.

Ланна жутко побледнела. К нашему столу подошел Командир.

– Как там приливы и отливы? – проорал Рыжий Ханна, вставая, чтобы пожать ему руку.

– Неплохо, совсем неплохо, господин Каллар. Спасибо! Вот зашел пожелать всем вам счастливого Нового года. Выпить не останусь, ожидаю две посудины с острова, в каждой по сотне голов северного оленя, так что надо причал расчищать.

Командир вышел вперевалку, а все давай дальше ржать, пока он мимо окна проходил.

– Нельзя же так, – упрекнула я Рыжего Ханну.

– Согласен. Договорилась, когда экзамен по вождению сдавать будешь?

Я кивнула, улыбаясь. Мой приемный отец посмотрел на Ланну, которая склонялась через стол, и заметил:

– А Ланна твоя выросла в хорошенькую девушку, а?

Я кивнула.

– В общем, верно, – распинался Колл. – Видишь ли, у этого нового парома, что на иностранной верфи построили, корпус слишком толстый. Когда он сюда прибыл, выяснилось, что остойчивость у него неважнецкая. Пришлось резать его пополам и приваривать в середине тридцать футов стали потоньше.

К кашей компании подошел Хиферен с двумя стаканами виски. В пакете из супермаркета разевала рот живая рыбина, ее серый глаз прилип к пластику.

– Что, Хиферен, далеко еще до сезона? – поддел Колл.

– Точно. – Хиферен сделал глоток. От регулярного опрокидывания стакана физиономия его приобрела характерный оттенок. – Ну, может, в апреле выпадут жаркие деньки, – вздохнул он.

Должно быть, время уже давно перевалило за установленные часы закрытия, потому что Стратклайд Файнест ввалились в бар и стали вышвыривать людей на улицу. Сержант подошел к Дыре Славы и приказал: