Читать книгу "Жнецы страданий - Екатерина Казакова"

– Как же вы перебиваетесь? Чем с колдунами расплачиваетесь? – Удивлению собеседника не было пределов.

– Мой отец возит в город горшки да миски. Только мало выручает за товар, траты, почитай, все съедают. Купцу с обозом немало надо отдать, чтобы с собой взял. Один-то не поедешь, до города путь неблизкий – дня четыре через чащу. И вот за обоз заплатишь, обратно ехать – тоже деньги. В итоге, что наторговал, чуть не половину на «копытные» и спустил. Остальное на соль, муку да крупу какую с горохом. Мы-то только на огородах кое-чего растим; посреди болот поле не вспашешь, не засеешь, да и охранное заклятие на поле поставить дорого – нет у нас таких денег. А сажать, чтобы Ходящие вытоптали, кто же станет? Вот и получается, сосед у нас бондарь, другой сосед – кузнец. Все, что за зиму натрудят, к весне везут в город, за дорогу в складчину платят. Что останется от выручки, на то и живем, и подати платим, и обереги покупаем.

После этого длинного рассказа Лесана снова принялась жадно хлебать щи.

– А у меня на деревне пеньку растят да веревки вьют, – поддержала подругу Айлиша. – И все равно не сытно у нас.

– Кстати, а откуда ты грамоту разумеешь? – наконец отодвинув от себя миску, поинтересовалась Лесана у Тамира.

Парень мучительно покраснел.

– Говорил же, хворал часто в детстве…

– И?

– Матушка грамотея приводила. Я же целыми днями дома сидел, то с перхотой, то с жаром, то еще с чем, вот она и нашла мне занятие. Думала, если даже с возрастом не войду в силу, так хоть тем на кусок хлеба зарабатывать смогу, что грамоты или письма какие составлять буду. А счету меня уже отец вразумил. В нашем деле без счета никак, – словно стыдясь, объяснил парень. – Хотите я вас буквам обучу?

– Так нам же наставника дадут, – неуверенно протянула Айлиша, которой было стыдно показываться дура дурой перед парнем.

Лесана же, давно приметившая, какие взгляды юноша кидает на подругу, поспешила ему на помощь:

– Конечно, хотим! Сказали же, усердие проявлять надо, вот нас наставник днем учить будет, а ты по вечерам – чтобы лучше все затвердить. – И, не дожидаясь, покуда подружка еще что-нибудь ляпнет, от души пнула ее под столом.

Тамир расплылся в благодарной улыбке.

– Хватит галок ловить! – шикнула Лесана, возвращая парня с небес на землю. – Трескай давай, вон Глава уже обед заканчивает. Как только ложку отложит, считай, натрапезничались. Негоже после главного в роду миски вычищать.

Айлиша торопливо дожевывала корочку.

– Ешь быстрее!

Тем временем Нэд и правда отложил ложку, встал и направился прочь из трапезной. Следом за ним потянулись остальные креффы и старшие послушники. К новичкам же подошел их давешний провожатый и велел следовать за ним, дескать, покажет покойчики ихние. На выходе Лесану поймал за руку поджидавший у дверей Клесх.

– Все поняла, что тебе лекари сказали?

– Все, – задыхаясь от стыда, прошептала девушка.

– Не забудь прийти ко мне. Фебр скажет, как найти.

Сил у несчастной хватило только на то, чтобы кивнуть. Лишь тогда наставник ее отпустил, и послушница опрометью бросилась догонять друзей.

В этот раз Фебр привел их по длинному извилистому коридору в северное крыло Цитадели.

– Вот тут жить будете, – открыв невысокую дверь, сообщил он.

– Втроем? – распахнув глаза, прошептала Айлиша.

– Четвертую лавку видишь? Нет? Значит, втроем, – усмехнулся проводник.

– Так он же парень! – выдохнула целительница.

– Цыц! Овца кудлатая! Забыла, что Глава говорил? Нет больше парней и девок, есть послушники. А ежели ты еще это своей курячьей головой не поняла, так здесь столб для порки есть да каземат холодный с крысами! – припечатал старший выуч.

– Ты мели, да знай меру! – заслонил спиной испуганную Айлишу Тамир.

– А не то?

– А не то так всыплем, забудешь, как твоего креффа зовут, – сжала кулаки Лесана.

Парень усмехнулся, подошел вплотную к девушке, взял ее за подбородок и насмешливо фыркнул:

– Нам первогодок трогать нельзя, но, если ты в Цитадели задержишься, еще посмотрим, кто кому всыплет. Поняла, соплюха?

И во взгляде внимательных глаз отразилось столько злого обещания, что пыл Лесаны несколько поугас. Парень был крепкий и, судя по всему, не дурак подраться, а гнев с девушки уже схлынул, и она испугалась.

Впрочем, Фебр уже отошел и сухо скомандовал:

– Здесь попозже осмотритесь, теперь айда за мной, покажу, где отхожее место и умывальники.

Ведя спутников по длинному коридору, юноша открывал нужные двери.

– Тут уборная. Здесь утром и вечером рожи сполоснуть можно. Тут подмывальня. Поняли, дуры? Холстины вон, на полках, ножни там же. Вода нагретая вот здесь всегда стоит. Ежели не стоит, вниз к Нурлисе сходите, она даст.

– А как же баня? – прошептала Айлиша, оглядывая комнатку с лоханками и узким окном под самым потолком.

– Не баня, а мыльня! Хоть каждый день туда ходи, там и вещи свои постираете, портомоек тут нет.

Вернувшись в их комнатушку, старший ученик продолжал:

– В сундуках у вас две смены белья, две пары обор, девкам исподние рубахи, тебе подштанники, да по холстине – морды вытереть. Пока хватит. Остальное, если доживете, осенью да зимой дадут. Лучины, доски для писания и мел завтра вам принесу.

Закончив вразумлять подопечных, Фебр оставил наконец их одних.

Как только дверь за парнем закрылась, новички стали осматриваться. В комнате было пусто. Зияло черное жерло остывшего вычищенного очага, стояли три широкие лавки, с сундуком в изножье каждой. Возле окна жалась к стене скамья и возвышался большой стол, на котором над миской с водой склонился безыскусный светец. На подоконнике – горка лучин. Больше не было ничего. Девушки кинулись открывать лари. Там и впрямь лежало только то, что говорил Фебр.

– Богато… – вздохнул Тамир.

– Хоть бы зеркальце дали, – всхлипнула Айлиша.

– Ты б в него посмотрелась и еще горше расплакалась, – мрачно отозвалась Лесана.

После этих полных горечи и досады слов все трое переглянулись и… рассмеялись. Успокоившись, стали готовиться ко сну. Тамир сидел на своей скамье, отвернувшись к стене, и слушал, как за его спиной шуршат, переодеваясь в исподние рубахи, девушки. Потом настала их очередь дать парню время сменить порты на подштанники. И вот уже все трое вытянулись на своих лавках. Смятые сенники казались влажными, тонкие одеяла почти не грели, из холодного очага тянуло сквозняком, и до костей продирал озноб. Каменные стены отдавали сырость и холод, жадно поглощая тепло полуголых тел.

– Если тут весной так холодно, что ж зимой-то будет? – простучала зубами со своего ложа Айлиша. – И очаг затеплить дров не дали.