Читать книгу "Не расстанусь с Ван Гогом - Екатерина Островская"

– Я так понимаю, гонорар мне сегодня не светит.

– Не-а, – помотал головой муж Илоны, – и не надейся.

Холмогоров поднялся, начал натягивать брюки. Мужчины рассматривали его без всякого интереса.

– Может, на том и остановимся? – предложил Саша. – Двадцать тысяч евро за случайный секс и так слишком высокая цена.

– А я с тобой и не торгуюсь. К тому же не тебе решать, что и сколько стоит. Может, у меня по поводу тебя другие планы.

– Какие? – поинтересовался Холмогоров, надевая рубашку.

– Я еще думаю, – усмехнулся банкир.

Он смотрел, как Холмогоров зашнуровывает ботинки, как повязывает галстук.

– Убить тебя, помучить перед смертью, отрезать кое-что и Илонке скормить, конечно, можно, но этим я свою душу не спасу. Мне вообще глубоко плевать, что там, после смерти. Но – вдруг? Отправлю тебя туда, а ты ведь не вернешься и не поделишься информацией. Кстати, не ты первый. А потому – слушай мое решение. Сделаешь, как я велел, – прощу и забуду о тебе навсегда. Обманешь или не получится у тебя – жить тебе недолго останется. Ты же человек публичный, не скроешься. Не таких доставали… А то один решил меня кинуть и свалил в эту… как ее…

– В Тегусигальпу, – подсказал кто-то из телохранителей.

– Ну и чего? Нашли, приехали к нему. Деньги со счетов он все до последнего цента снял, домик свой продал. Надеялся, что откупился от меня. Хотя зачем ему жизнь нищая? Короче, его крокодилам отдали: все польза от него какая-то.

– В каком смысле – крокодилам? – не понял Холмогоров.

Телохранители банкира ухмыльнулись и переглянулись, довольные.

– На корм, – объяснил муж Илоны. – Не самая тяжелая смерть, между прочим.

– Это шутка?

– Хочешь проверить? Могу устроить.

Холмогоров попытался застегнуть пуговицу на пиджаке – не получилось. Тогда он потрогал распухшую скулу и почувствовал, как трясется его рука.

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Я ничего не хочу, просто предлагаю. А вот ты очень и очень скоро сам захочешь реализовать мое предложение. Но если нет, то…

– Хватит запугивать, говорите уж.

Банкир перестал дымить, посмотрел на сигару в своей руке и протянул окурок через плечо. Один из телохранителей взял его и начал гасить о подошву своего башмака.

– Пепельницу забыли в номер поставить, – отметил, глядя на него, муж Илоны. – Одним словом, предложение мое таково. Ты отправляешься в Питер, приходишь к своей бывшей жене, говоришь, что не можешь без нее жить, умоляешь простить, на колени встанешь… Да не мне тебя учить, что делать. Ты артист, придумаешь, как все обставить убедительно. В общем, попросишь Надиной руки и снова женишься на ней. Вот вроде в целом и все…

– Все? – не поверил Холмогоров. – А в чем наказание для меня?

– Я разве говорил о наказании? – удивился банкир. – Я сделал тебе предложение, от которого ни один мужик в мире не отказался бы: мало того, что ему дарят жизнь, так еще предлагают в жены красивую и обаятельную, образованную и чуткую девушку. Таких, если признаться, не столь уж и много на свете. Но если ты категорически против, то скажи сразу, тогда мы тебе купим билет до Гондураса.

– Предположим, я согласен. И на этом все, что ли?

– Я же сказал – в основном. Только со свадьбой не тяни. Как праздники закончатся, так сразу и распишитесь.

Холмогоров ничего не понимал. Все происходящее скорее походило на розыгрыш. Ему даже показалось, что сейчас распахнется дверь, и в номер ввалятся люди с букетами цветов, начнут аплодировать и кричать: «Вас снимала скрытая камера! Это программа «Розыгрыш»! Вы стали ее участником!»

Но скула саднила, челюсть работала через боль – говорить и то было трудно.

Плотный человек наблюдал за ним с равнодушием, смотрел, как на таракана. И кивнул тоже как-то отрешенно.

– Я, уж так и быть, сделаю вам на свадьбу подарок, – произнес он, – тачку крутую или новую квартиру. Да-да, оставь тестю с тещей их жилплощадь, а сами в какой-нибудь пентхаус перебирайтесь.

«Вряд ли это розыгрыш, – пронеслось в голове Холмогорова. – Он знает имя моей бывшей жены, представляет, как она выглядит. И про Надиных родителей осведомлен. Может, знаком с ними? А вдруг все-таки Надя так разыграла меня, попросила кого-то… Нет, не может быть!»

– И на этом ваше предложение заканчивается? – спросил он.

Банкир задумался на мгновение, потом кивнул. Встал из кресла и сделал шаг к двери. Потом остановился, покачал головой.

– Хотя – нет.

Саша внутренне сжался, подумав, что муж Илоны передумал и сейчас прикажет своим головорезам расправиться с ним.

– Как-то все слишком уж сладко выходит, – произнес банкир. – Давай для равновесия вот о чем договоримся. У твоей бывшей, а теперь и будущей жены в доме хранится одна вещь, не представляющая для нее никакой ценности. Ты передашь эту вещь мне. Но передашь не просто так, а предварительно получив на нее нотариально заверенную дарственную от Надежды Черкашиной.

Глава 2

Елена Юрьевна посмотрела на часы и поднялась из-за стола.

– Шестой час уже, пора и честь знать. Давно так не засиживалась за столом, – сказала она, – надо идти.

– Мы вас проводим, – вызвалась Бровкина.

– Спасибо, – кивнула Радецкая, направляясь в прихожую. Остановившись возле входной двери, обернулась и взглянула на Надю: – Я не сделала тебе никакого подарка.

– Да мне…

– Погоди! – не дала ей договорить Елена Юрьевна. – Подарок есть. Только дай слово, что не откажешься от него.

– Как можно от подарка отказаться? – встряла Татьяна. – Тем более, если он от чистого сердца.

– От чистого, – подтвердила старушка.

И Надя, не подумав, кивнула.

Раздался звонок, прозвучавший так неожиданно, что Бровкина вздрогнула.

Надя отодвинула задвижку. На пороге стоял молодой человек в кожаной куртке с наброшенным на голову капюшоном, отороченным волчьим мехом. Перед собой он держал большой плоский пластиковый футляр.

– Почему с опозданием? – строго произнесла Радецкая.

Незнакомец вошел в квартиру и поставил футляр на пол, прислонив его к стене.

– Вот мой подарок, – сказала старушка – Самой-то мне не донести было, вот я и попросила доставить.

– Погодите, – сообразила Надя, – вероятно, следует оплатить доставку.

– Не надо, – остановила ее Елена Юрьевна, – это мой внук. – И обратилась к молодому человеку: – Капюшон-то сними!

Тот, кого Надя, приняла за посыльного, выполнил приказ и представился:

– Я – Павел.