Читать книгу "Юлия - Алексей Митрофанов"

Переход был очень длинным и разветвленным. По пути он несколько раз оглянулся. Никто за ним не бежал.

На другой стороне Крещатика он вздохнул с облегчением и пошел по направлению к площади Независимости. Он прошел уже метров двести, как вдруг до него дошло – ведь если этот придурок позвонит в милицию, а он не сомневался, что позвонит, то скоро здесь будет несколько патрульных машин, которые станут высматривать его среди прохожих. Лоточник опишет им внешность Вовчика, а поскольку она весьма приметная, то менты достаточно быстро смогут его засечь.

Фальшивомонетничество – серьезное преступление, и менты не жалеют сил на борьбу с ним. Недавно он смотрел передачу о фальшивомонетчиках в России и знал, что тут все очень серьезно. С Крещатика нужно было убираться поскорее. Он повернул назад и быстрыми шагами пошел к переходу, из которого только что вышел. Там был вход в метро.

Зайдя в вестибюль станции, он вспомнил, что на каждой из них есть отделения милиции. Правда, это не настоящие менты, а всего лишь охрана метрополитена. Теоретически при каких-нибудь крупных облавах их могли задействовать в связке с наземными стражами порядка, но сейчас это выглядело маловероятно. И все же…

Подходя к кассе за жетоном, он обратил внимание, как пристально смотрит на него кассирша. Или это ему только показалось? Идя к эскалатору, он поискал боковым зрением дверь милицейской каптерки. Вот она, справа от турникетов, такая же неприметная, как и в Москве. Из нее никто не вышел. Вовчик опустил в щель жетон и встал на эскалатор. «Половина дела сделана», – подумал он, опускаясь вместе со всеми вниз.

Платформы киевского метро не такие длинные, как в Москве, да и сами поезда значительно короче. От этого кажется, что на станциях людей больше. Он сел на первый же поезд, идущий из центра, и, только проехав две-три станции, почувствовал себя в относительной безопасности. Он не паниковал, просто осознавал неприятные перспективы своего возможного задержания и как бы наблюдал за собой со стороны, просчитывая следующие шаги. Пока что он все делал правильно.

Вовчик вышел на конечной станции и поднялся наверх. Это был спальный район, построенный в восьмидесятые годы, без особых излишеств. Вряд ли кому-нибудь пришло бы голову искать его здесь. Но фальшивые бумажки все еще лежали у него в кармане, а это была улика. Сама по себе она ничего не значила, но вместе с показаниями малого с Крещатика могла доставить немало неприятностей. Следовало от них избавиться. Он опасался не за себя, а за сохранность кольца.

Вовчик отошел от станции довольно далеко, зашел во двор жилого дома, сел на лавочку и еще раз рассмотрел злополучные бумажки. При дневном свете было отчетливо видно, как грубо они сляпаны. Напечатаны на обычной бумаге, на цветном принтере, без защитных волокон и водяных знаков, с криво наклеенными полосками фольги. Нечего было и думать сбросить их где-нибудь на рынке или в магазине. Всучить такое можно только ночью, только в поезде и только россиянину. При этом россиянин должен ехать в плацкартном вагоне и глаза его должны слезиться от вони соседских ног. Все эти условия и сошлись воедино в его лице.

Вовчик огляделся. Против Москвы Киев выглядел довольно бедно. Столичный лоск у него был только в центре, пару остановок на метро в сторону – и все пропадало. В Москве такого нет. Жизнь бурлит почти у любой станции, и везде каждый клочок земли застраивается торговыми центрами и жильем.

Он стал вспоминать все детали этой покупки. Менялы прошли сразу за таможенниками, едва за теми закрылась дверь вагона. Таможенники были российскими, значит, и территория была российской. Они сбывали фальшивые украинские деньги на российской территории. Следовательно, действие украинских законов о подделке денег на них не распространялось. Он не знал, что полагалось по российским законам за подделку иностранных денежных знаков, но думал, что гораздо меньше, чем за свои. Интересно, были ли они в сговоре с таможенниками, а если даже и нет, то знали ли таможенники, что менялы впаривают пассажирам фальшивки? Вообще, можно ли заниматься такими делами под носом у милиции без ее ведома? Риторические вопросы, ответ на которые очевиден каждому мало-мальски бывалому человеку.

Местные жители, выходящие из подъездов, стали коситься на необычного чужака, сидящего на детской площадке и пристально разглядывающего деньги. Вовчик вздохнул, свернул свои фантики в трубочку, завернул их в завалявшуюся в кармане рекламную листовку, которую ему сунули у метро, и встал. У ближайшего продуктового магазина, выбрав момент, когда поблизости никого не было, он бросил их в урну и пошел дальше. Бросить фальшивки незавернутыми было нельзя – их могли тут же достать, рассмотреть, понять, что это подделки, вспомнить, кто их бросил, и поднять крик.

Глава 12

Избавившись от фальшивок, Вовчик облегченно вздохнул. Жизнь сразу показалась ему уютной и безопасной. Он купил в киоске местную газету на русском языке и присел в скверике на лавочку.

Главная новость на первой полосе газеты – Юлию арестовали и посадили в следственный изолятор. Ее подозревали в чем-то там таком, во что он не поверил.

Вовчик в волнении вскочил со скамейки. Черт, как же так?! В кои-то веки он собрался и приехал – а тут такое! Казалось, сама судьба препятствовала их встрече. Он пошел к метро. Сердце сжала тревога за Юлию. Как она там, в мрачном бетонном мешке? Совсем одна перед лицом судьбы, такая трепетная и беззащитная. Кто за нее вступится, если тюремное начальство захочет поизмываться над ней или сокамерницы станут обижать?

Но был в произошедшем и один положительный момент – теперь он знал ее точный адрес.

Вовчик купил бананов, апельсинов и поехал в следственный изолятор. По пути он думал, что еще положить в передачу. Одних фруктов явно маловато – не к обезьяне же он едет, в самом деле. Не придумал ничего лучшего, как дополнить набор двумя банками сгущенки и несколькими жестянками пепси-колы.

В женском отделении СИЗО его долго изучала грубая дежурная.

– Кем вы ей приходитесь? – подозрительно спросила она.

– Знакомый, – робко ответил Вовчик.

Она не поверила.

– При каких обстоятельствах вы познакомились?

– При загадочных, – не удержался Вовчик.

– Пошутить захотелось? – угрожающе спросила дежурная.

– Нет, что вы! Просто отдыхали вместе. – Он не сказал, где проходил отдых. – И для меня до сих пор остается загадкой, как она обратила на меня внимание.

– Для меня тоже, – буркнула дежурная. Вовчику показалось, что она успокоилась.

– Ну так как? – спросил он.

– Ничего не выйдет!

– Почему?

– Свидания предоставляются только родственникам и адвокатам. Вы не являетесь ни тем ни другим.

Вовчик дал ей денег. Она подвинула к нему бланк.

– Заполняйте анкету. Печатными буквами.

Казенная бумага была составлена на украинском языке, и он долго ломал голову над значением отдельных слов. Ходил к стенду смотреть на образец. Худо-бедно разобрался.