Читать книгу "В незнакомой комнате - Дэймон Гэлгут"

Райнер снова цокает языком и выразительно отбрасывает назад свои длинные волосы. Не произнеся ни слова, он поднимает рюкзак и вступает на тропу, по которой они следуют. Оставшийся в изумлении смотрит, как Райнер уходит, как его темная фигура быстро уменьшается, пока не исчезает вовсе. Тогда он запихивает палатку в свой рюкзак и идет следом.

Вначале тропа петляет, повторяя контуры поверхности, и видно только то, что вблизи, но когда он выходит на противоположный склон, открывается широкий обзор, тропа разматывается далеко в будущее. Теперь он видит вдали Райнера, маленькую фигурку, быстро идущую вперед не оборачиваясь. Он пытается ускорить шаг, но слишком утомлен и тяжело нагружен. Он несет сейчас больше, чем ему положено, палатку должен был нести Райнер, но тот ушел, не взяв ее. Поиски нескольких потерянных колышков обернулись для него тяжестью палатки.

Спустя какое-то время он оставляет попытки догнать спутника. Но здесь, на противоположном склоне горы, ему открыта вся тропа, она сначала идет прямо, потом круто сворачивает налево и спускается к реке. Райнер далеко впереди, он приближается к повороту. Тропа проложена не напрямик, и он видит, что если сойти с нее там, где он сейчас находится, и срезать угол по крутому склону, то он выйдет к реке раньше Райнера.

Он идет вниз и налево, продираясь сквозь низкорослый кустарник и удерживая равновесие на перекатывающихся камнях, которыми усыпана земля. Боковым зрением он видит, как Райнер сначала прибавляет скорость, заметив, что происходит, затем замедляет шаг, поняв, что сохранить первенство невозможно.

Шатаясь от прилагаемых усилий, он добирается до нижней точки впадины и оказывается на тропе впереди Райнера. Теперь можно расслабиться. Он неторопливо подходит к реке, снимает с плеч поклажу и садится ждать. Река мелкая, но течение быстрое. Камни расположены так, что, прыгая с одного на другой, можно ее перейти. За дальним перевалом на другом берегу видны остроконечные крыши маленьких домов, тонкие струйки дыма рвутся в открытое небо.

Через несколько минут подходит Райнер. Они не смотрят друг на друга. Райнер озирается по сторонам, потом тоже сбрасывает с плеч поклажу и садится поодаль. Они не разговаривают и напряженно смотрят в одном направлении. Шумовым фоном этой сцены служит журчание воды. Оба спокойны, и оба понимают, что отсюда дальше им все равно предстоит идти вместе.

Когда приходит пора отправляться в путь, первым встает Райнер и начинает взваливать на плечи рюкзак. Он тоже встает и, повторяя действия Райнера, готовится продолжить путь. Они словно бы находятся в разных местах, ни слова не произносится между ними.

На полпути через реку он поскальзывается и падает. Он ничего себе не повредил, лишь вымок и испытывал унижение. Райнер уже благополучно перебрался на другой берег и оборачивается, чтобы посмотреть, что происходит. Он не смеется, но впечатление такое, что смеется. Он не ждет, даже на миг не задерживается, предоставляя мне стоять в воде на коленях, он идет вперед и через полминуты исчезает за перевалом.

Я встаю, перехожу на другой берег. Секунду смотрю на пустую тропу: он опять ушел, опять ушел. Потом иду следом. Теперь силы ему придают гнев, скрывающийся за внешним ледяным спокойствием, невысказанные слова, клубящиеся у него во рту, словно дым, и чресла, пылающие от всего того, чего он так и не сделал.

Поднявшись на гребень, он видит Райнера, сидящего внизу на бревне и с улыбкой наблюдающего за деревенскими ребятишками, резвящимися вокруг него в высокой траве. Он улыбается и улыбается.

Подойдя, я спрашиваю:

— Почему ты меня не подождал?

Райнер поднимает голову, вздернутые брови придают лицу выражение терпеливого недоумения.

— Когда я только что упал. В воду. Почему ты не подождал? Я ведь ждал тебя.

— Мы это обсудим, — говорит Райнер. — Позже.

— Мы обсудим это сейчас.

Слово «сейчас» заряжено напряжением такой мощности, что это удивляет всех. Дети, не понимающие смысла этого тихого обмена репликами, вдруг замолкают и боязливо пятятся.

— Обсудим, — говорит Райнер, — но не в таком тоне.

Его собственный тон исполнен презрения и скуки. Он смотрит на своего спутника так, как будто его нос учуял какой-то неприятный запах, потом оборачивается к ребятишкам и улыбается.

Я наблюдаю за тем, что происходит дальше, словно бы со стороны, вижу, как я открываю рюкзак и вышвыриваю из него вещи. Слова, бессвязные и бессмысленные, срываются у меня с языка, как будто их тоже выдергивают у меня изо рта и швыряют на землю.

— Ты думаешь, мне доставляет удовольствие ходить с тобой? Нет, не доставляет. Можешь ходить один. Отныне ты один! Слышишь меня? Как ты смеешь так обращаться со мной! На вот бери, тебе может понадобиться это. — Я бросаю емкости для бензина, скатанные постельные принадлежности, ножи, вилки, рулоны туалетной бумаги, банки консервов. — И это, и это, и это.

Предметы летят, со стуком падая на землю. Райнер наблюдает за этим с отчужденным любопытством, мол, Господи, ты только посмотри на это безумие, как огорчительно. Он не шевелится. Как будто он ждал этого момента с самого начала путешествия, хотя, возможно, это самое худшее из того, что он ожидал.

Приступ неистовства кончается, он застегивает рюкзак, взваливает его на спину и трогается в путь. Трудно поверить, что он это делает, где-то в глубине души он хочет, чтобы его окликнули, поэтому, услышав голос Райнера, останавливается.

— Эй!

Он оборачивается. Райнер направляется к нему. Если он произнесет хотя бы одно слово извинения, если выкажет хотя бы малейший признак раскаяния, я смягчусь. Но Райнер слишком непреклонен и слишком горд. Правда, то, что он делает, в некотором роде более чем странно.

— Вот, — говорит он, — это тебе понадобится, — и протягивает банкноту в пятьдесят рандов.

У него нет собственных денег, ни цента, но в своей ярости он был готов уйти без денег и даже теперь колеблется. Однако рука протягивается сама собой, он берет деньги.

— До свидания.

— До свидания.

Или никакого прощания не было, ничего не было сказано? Да, это больше похоже на правду. Они обмениваются последним взглядом и поворачиваются спиной друг к другу. Он начинает шагать в направлении, которое, как он надеется, является востоком. Добравшись до вершины, оглядывается. Райнер уже собрал разбросанные вещи и двигается в противоположном направлении, на запад.

Так однажды утром, высоко в горах, под взглядами ребятишек, они расходятся.

Полчаса спустя его начинает одолевать раскаяние. Он действовал под влиянием эмоций, не подумав, несправедливо было вот так бросать человека. Но тут же внутри начинают звучать голоса, которые возражают: а что еще можно было сделать, Райнер заслужил, чтобы его бросили. Он останавливается, садится и, обхватив голову руками, размышляет, пытаясь оценить свои возможности. Но какой в этом смысл? Даже если он попытается догнать Райнера, в этих горах невозможно узнать, где он сейчас находится, и даже если удастся найти его, какова вероятность того, что их конфликт можно разрешить. Глубоко внутри он уверен, что Райнер не простит.