Читать книгу "Face-to-face - Галина Тер-Микаэлян"

Гость, терпеливо выслушав ее возмущенную тираду, спокойно кивнул головой:

— Да, конечно, вы правы. И все же совершенно ни к чему давать им в руки неопровержимый компромат против себя. Андропов только и ждет случая — чуть что, и КГБ начнет копать.

— Ой, да бросьте! Копать! Вы забыли, как они пробовали покопаться в кабинете Николая Анисимовича? — она нервно пригладила волосы. — Мы тогда отсняли их людей скрытой камерой, показали Брежневу, и он всыпал Антропову по первое число — тот стоял перед Леонидом Ильичем, как мальчик, и пикнуть боялся!

— Тем не менее, при нынешних обстоятельствах телефонную линию для обсуждения данного дела лучше пока не использовать.

Тон его был вежлив, но непреклонен — так говорят, когда вопрос обсуждению не подлежит. Женщина пожала плечами:

— Хорошо, хотя я уверена, что вы перестраховываетесь. Меня, если честно, совершенно не волнует этот бывший директор музея, который сейчас ходит и ломится во все инстанции. В чем проблема, ему ведь можно в принудительном порядке рекомендовать лечение? Я бы сама, как медик, подтвердила, что у этого человека на нервной почве возникла бредовая идея, так что тут дело и выеденного яйца не стоит, а вы разводите панику.

— Это как посмотреть, — возразил визитер, слегка постукивая костяшками пальцев по подлокотнику своего кресла, — меня бы он тоже не беспокоил, но тут может получиться вот какая штука, я уже объяснил это Галине Леонидовне. Предположим, Самсонов, устав от хождений в ЦК, обратится в ведомство Андропова, и КГБ им заинтересуется.

— Ну и что? Они ничего не докажут — полотна не были официально занесены в реестр, а что можно определить по каким-то скверно сделанным фотографиям? Возможно, бедняга под влиянием свой идеи фикс сфальсифицировал снимки — такое в медицинской практике случается.

— Некая Каролина Вайс, искусствовед из Лондона, видела подлинники и своим восторженным заявлением привлекла внимание западной прессы. Вы ведь помните об этом, не так ли?

Женщина вновь досадливо дернула плечом:

— У меня пока нет склероза, это вы забыли ваши собственные слова о том, что Вайс молода и, как специалист, не пользуется авторитетом у коллег. Многие сочли ее заявление выдумкой девчонки, которая хочет создать себе имидж ученого. Кроме того, с тех пор прошло два года, и пресса уже давно обо всем забыла, а Вайс больше СССР не посещала — ей наотрез отказали в визе.

Под конец фразы голос ее утратил уверенность, потому что лицо мужчины стало ледяным. Чуть наклонившись вперед, словно желая, чтобы до сидевшей напротив собеседницы дошло каждое слово, он медленно произнес:

— Вы также забыли, что в КГБ умеют собирать информацию по крупинке. Итак, что они имеют? Пару лет назад в СССР приезжал шейх Абу Мухаммед, тонкий ценитель живописи, зодчества и женской красоты. Он посетил несколько русских городов, где сохранились памятники старины, в том числе и город Кемь, а после этого преподнес вам и Галине Леонидовне редкие по красоте бриллиантовые украшения. Подарок есть подарок, придраться тут вроде бы не к чему, и можно считать случайным совпадением, что позже в картинной галерее Абу Мухаммеда появились редчайшие полотна художников эпохи Ренессанса. Сам шейх утверждает, что приобрел их у арабского коллекционера, пожелавшего остаться неизвестным. Только вот, если сопоставить заявление Каролины Вайс с вашими бриллиантовыми подарками и появлением полотен у шейха, то до полной картины «гэбэшникам» не хватает всего одного штриха. Этот штрих — Самсонов с его фотографиями.

Наступило молчание, женщина сидела, сдвинув брови и сосредоточенно глядя в одну точку.

— Хорошо, и что же нам делать? — спросила она наконец, качнув головой.

— Посоветовал бы вам с Галиной Леонидовной пока не встречаться, по телефону только «здравствуй, целую, до свидания». Остальное я беру на себя — Самсонов уже у нас, фотографии, что были при нем, уничтожены, но негативов мы не нашли. Я лично его допрашивал в течение четырех часов, и ничего не добился, после возвращения допрошу опять, но пока он молчит.

Руки ее бессильно упали, в глазах мелькнул ужас.

— Надеюсь, вы не собираетесь его… убить? — растерянно спросила она.

— Что вы, боже упаси! — нарочитый испуг в его голосе был смешан с иронией. — Как только негативы окажутся в наших руках, Самсонов отправится к месту своей новой работы в Воронежскую область. Там, на месте, думаю, его можно будет поместить в областную клинику — вы ведь в курсе, как это делается. Я лишь не могу пока определиться, что мне делать с парнем, которого мы взяли вместе с ним.

— Вместе с кем — с Самсоновым? Но зачем вам понадобился парень?

— Они разговорились в кафе — мой человек сидел рядом и слышал каждое слово. Самсонов показал фотографии, а потом парень пригласил его к себе домой. Этого никак нельзя было допустить, пришлось срочно брать обоих, и теперь не возьму в толк, что с парнишкой делать — задержать его надолго я не могу, отправить в клинику или что-то там еще тоже нельзя.

— Почему?

— Женой парня интересуются люди из КГБ, хотя я еще не до конца выяснил причину — информация, которую я имею, весьма противоречива, но похоже, это связано с какими-то испытаниями биологического оружия в той местности, откуда она родом.

— Если под эгидой КГБ разрабатывается биологическое оружие, то это же наш шанс против них! — оживившись, воскликнула она. — Почему вы не узнаете точнее?

— Это государственное дело, — сухо возразил гость, — а в делах безопасности государства Брежнев полностью доверяет Юрию Владимировичу Андропову и высоко его ценит. Поэтому сюда мы влезать не будем.

— Хорошо, хорошо, вернемся к парню — никаких ведь доказательств у него нет.

— Дело не в доказательствах, доказательства «гэбэшники» добудут сами — если привлечь их внимание к этому делу.

— Ничего страшного не случится, — изящное и небрежное движение тонкой руки, — припугните парня и поскорее отпустите.

— Я что-нибудь обязательно придумаю, — ночной визитер поднялся. — До свидания. Вновь повторяю свой совет: в ближайшее время постарайтесь избегать общества Галины Леонидовны. Ей, кстати, я посоветовал то же самое.

— Хорошо, благодарю вас, — она тоже встала, тронула пальцами виски. — Если вы не торопитесь, спустимся в гостиную выпить чаю — я угощу вас вашим любимым вареньем. Боже, как я устала от всех этих интриг КГБ! Когда-нибудь Андропов точно выведет меня из себя, и я всажу пулю прямо в его больную почку!

Вежливо улыбнувшись ее шутке, гость отказался от чая с вареньем, сославшись на нехватку времени, и откланялся.

Вернувшись в камеру после разговора со следователем, Самсонов со вздохом присел на скамью рядом со своим товарищем по несчастью. Юрий, измученный ожиданием, встрепенулся:

— А я? Когда же меня вызовут на допрос?

Но железная дверь, впустив Самсонова, захлопнулась, и возглас Юрия поглотили стены, а ответом ему было молчание.