Читать книгу "Печать Луны - Георгий Зотов"

– Короче говоря, – резюмировал барон, – пора нам закругляться, но пока я не услышал от вас, как подавать в эфире столь кошмарную новость. У нас задача – создание позитива, а тут такие, позволю себе заметить, ужасы. Это определенно повлияет на рейтинг государя. Вы же знаете нашего обывателя – насмотрится на мертвую девушку, и сразу в голове щелкает: «А куда царь-то смотрит?» Вот это и опасно, господа. Надо ставить плохое сообщение, а рядом сразу же позитивное, чтобы людей порадовать. Одной чернухой эфир забивать ни к чему. Скажем, для примера: первая новость идет, что произошло убийство, а вторая – завтра собираются снизить цены на водку.

– Я предлагаю следующее, – перехватила инициативу Юля. – Обычно мы начинаем новости с освещения рабочей поездки государя, где он высочайше посещает либо свинарник, либо подводную лодку. На этот раз придется поступить по-другому. Информируем об убийстве Машеньки Колчак, а потом сразу же говорим, что подозреваемый задержан – парня-то ее, этого Иблана, арестовали. Таким образом, мы не только донесем до зрителя негативную инфу, но и вклиним в мозг положительную установку: да, убийства случаются, однако городовые всегда начеку, так же как приставы и околоточные. Кроме того, Диму Иблана в народе сильно не любят – этот захудалый дворянин в каждой бочке затычка, особенно после того, как с Зоsiмъ на дуэли стрелялся. Покажем клуб поклонников хэви-метал: там толпа, узнав новость об аресте Иблана, пьет водку из горла и поет «Боже, царя храни». А далее скажем: неужели возможно, чтобы этот милый паренек оказался жестоким убийцей? После чего (щелчок пальцами) ударно запускаем клип Иблана «Я знаю точно, невозможное возможно!»

– Гениально, фройляйн, – восхитился фон Браун. – Объясните это сейчас в наушник ведущему, эфир начинается с минуты на минуту. Все свободны, а вы получаете премию в 500 золотых. Учитесь, господа, как надо работать.

Народ дружно поднялся из-за стола. Гордая Юля, удостоившаяся публичной похвалы руководства, упорно старалась ни на кого не смотреть. Ей и так было понятно, что коллеги бросают на нее завистливые и даже злобные взгляды. В этом она не ошиблась – Аксинья с трудом удержалась, чтобы не плюнуть ей на спину. Надо же, опять эта стерва ее обошла – идет довольная, нос задрала, распальцовка такая – рядом не стой. И добро бы еще сама происходила из потомственных дворян – так нет, ее мать работала официанткой в какой-то провинциальной дыре, а Юля обрела дворянство после университета, как и сама Аксинья. Казалось бы – они обе из народа, должны держаться вместе – но ничего подобного. Это разным графьям жизнь малина: сразу при рождении и титул, и герб на тачке. А тут родись в далекой деревне, коровам хвосты покрути, навоз поубирай, пока выбьешься на столичное телевидение – для того, чтобы потом всякие сучки тебе карьеру портили.

Закрыв стеклянную дверь «аквариума», предназначенного для курения, Аксинья прикурила тонкую и длинную сигарету с ментолом, нервно выпустив дым из побелевших ноздрей. В ее глазах стояли слезы злости.

Ничего. Они еще посчитаются.

Глава седьмаяХудожник(21 февраля, понедельник, поздний вечер)

Я не устаю искренне удивляться предсказуемости полицейских следователей. Ограниченные, зажатые в жестких рамках люди. Они обязательно идут по одному и тому же выверенному пути, опасаясь свернуть в сторону даже на сантиметр. Вот и сейчас (если верить телевидению) они определили меня как банального маньяка – слепого подражателя Джеку Потрошителю. Как сказала телеведущая, я точно следую стилю знаменитого убийцы, копируя сцены преступлений, словно ксерокс. Эта фраза серьезно испортила мне настроение. Каждый мечтает войти в историю криминалистики под именем «Кровавого кинжала» или «Ночной смерти», но никто не желает, чтобы журналисты прозвали его «Зловещий ксерокс». Честное слово, был бы я настоящим маньяком – обязательно поймал бы эту тварь и развесил ее кишки на дереве – чтоб не оскорбляла почем зря порядочных людей. Весь день экран едва не лопается, с трудом вмещая толпу академиков, отставных приставов и прочих специалистов по криминалу – или считающих себя таковыми. Все однозначно сошлись во мнении: в следующий раз я попросту обязан вскрыть очередной ларец лишь через восемь дней – дабы полностью соответствовать обстоятельствам второго убийства в Лондоне. Под конец новостей внизу экрана запустили бегущую строку с крупными желтыми буквами: «Полиция его императорского величества предостерегает милых дам от появления на центральных улицах в ночное время». Скажите пожалуйста! Можно подумать, в районах типа Бутово ночью легко гулять с барышней под ручку.

А вот ни хрена подобного, дорогие академики и криминальные специалисты. Я – не то, что вы представляете своими убогими мозгами – а творец, свободный художник. Именно поэтому я не буду копировать Потрошителя по времени – а стану производить процедуры тогда, когда сам этого захочу. Сказал бы больше, да ни к чему вам это знать. Мне представляется, уже сегодня вечером филеры возьмут под негласную охрану московские элитные клубы – отраду для отпрысков купцов-миллионщиков, владеющих роскошными особняками на Трехрублевском шоссе. Где, как не там, они могут часами понтоваться друг перед другом брюликами от внука Фаберже, сумочками от Виттона и дизайнерскими платьями, разлезающимися на пухлых телесах купеческих дочек – Меланий да Аграфен? О да, периодически в клубах появляются и утонченные представители аристократов, ведущих род от самого Рюрика… но они сидят тихо, считая каждую копеечку – дворянство в империи давным-давно обмелело, дочиста спустив отцовские имения в казино Монте-Карло. Купеческое же сословие еще в семидесятых разжирело на поставках меда в Европу и Австралию, а начавшийся через двадцать лет тотальный медовый бум и вовсе завалил его шальным баблом. Очумевшие от денег жирные купцы в новомодных ярко-красных боярских кафтанах, небрежно ковырявшие в зубах купюрой на курортах Баден-Бадена, шагнули в реальную жизнь из кухонных анекдотов. Bulgari специально для русских клиентов начал выпускать самовары из чистого золота, продажи «Бентли» и «Роллс-Ройсов» в империи зашкалили все возможные рейтинги, а один из медовых магнатов, коему принадлежали сибирские пасеки, даже приобрел отдельный реактивный самолет для своей любимой собачки – китайского мопса. Купцы пачками скупали дворянские титулы, и очень скоро на званых императорских балах в Кремле появились такие уникумы, как светлейший князь Мурыщенко и сиятельный граф Физдыгин: подметая дизайнерский паркет густопсовыми бородищами, они плясали «русского» под божественную музыку Штрауса.

Что поделаешь, такова специфика этой страны. Когда у русского человека вдруг появляются деньги и он не знает, куда их девать, результат один – новоявленный миллионер плавно начинает сходить с ума. Это как владелец Трехгорной мануфактуры Савва Морозов, поивший лошадей шампанским в ресторанах и плативший барышне-гимназистке сто тысяч, чтобы та пробежалась голой по улице. Через десяток лет таких эскапад Савва пришел в свой дом, похожий на дворец багдадского халифа, взял браунинг и вышиб себе мозги со скуки: он уже не мог придумать, чем бы себя развлечь. Что касается меня, то я вполне равнодушен к деньгам и изображаю себя бедняком исключительно для вида. Мое главное богатство заключается вовсе не в акциях, драгоценных металлах или купюрах, а совсем в другом аспекте: его я предпочитаю не выпячивать. И могу с уверенностью сказать: многие из тех, кто сейчас гневно осуждает меня и ужасается моим поступкам, дорого дали бы за то, чтобы оказаться на моем месте… Сегодняшняя ночь пройдет спокойно, пускай и без сна. Я не стану выводить автомобиль из гаража и, обгоняя местных бомбил, с риском для жизни подъезжать к тротуару в желтой машине извозчика с номером, заляпанным грязью. Я предусмотрителен, поэтому обеспечил себе запас, совершив не один, а два выезда за прошлые вечер и ночь. Мой второй ларец столь же примечателен, как и первый, а может быть, даже и лучше. Сейчас темно, фонарь на улице, разбитый три дня назад, не зажжется. Самое время начинать процедуру. Жаль, нельзя провести все пять процедур в один день. Но таковы условия финала – артефакты должны обрести вволю лунного света. Только что я вышел из очередной медитации – мелкая холодная испарина покрыла живот, мускулы подрагивают от слабости, в ногах – электрические покалывания, в голове – полный сумбур. Я до сих пор не могу отойти от впечатлений, полученных в параллельном мире: в ушах звенит от рева и грохота. С удовольствием поспал бы пару часов, но пора идти за ларцом.