Читать книгу "Девичий мирок - Элизабет Мид-Смит"

Директриса окинула взглядом присутствующих. В ее прекрасных глазах плескалась грусть, а печаль, явно различимая в голосе, произвела гнетущее впечатление даже на малышей – некоторые заплакали. Помолчав с минуту, начальница повторила вопрос.

– Я желаю знать истину, юные леди, – сказала она кротко, но решительно.

– В моем столе тоже беспорядок, – ответила тихим голосом Сесиль Темпл.

Ученицы с любопытством повернулись к Сесиль, в том числе и Энни Форест.

– Подойди ко мне, Сесиль Темпл, – приказала миссис Виллис.

Сесиль пересекла комнату и остановилась возле директрисы.

– В твоем столе тоже беспорядок?

– Да, миссис Виллис.

Ее голос до такой степени дрожал от волнения, что подруги не узнавали его.

– Когда ты это обнаружила?

– Сегодня утром.

– И промолчала?

– Да.

– Расскажи, что именно случилось. И громко, чтобы все слышали.

– Простите меня… Я не могу этого сделать.

– Ты решительно не желаешь отвечать?

– Я не могу…

Щеки миссис Виллис вспыхнули, но не от гнева. Она положила руку на плечо Сесиль и, пристально глядя ей в глаза, ласково произнесла:

– Ты одна из лучших моих учениц, Сесиль. В такой трудный момент ты обязана помочь мне. Я настаиваю, чтобы ты сказала правду.

– Я не могу, – прошептала Сесиль, бледнея. – Бога ради, не принуждайте меня; я не могу.

– Ты отказываешься повиноваться мне, Сесиль? – с глубокой скорбью проговорила миссис Виллис. – Но я обязана требовать от тебя послушания, особенно сейчас. Мисс Гуд, проводите мисс Темпл в часовню. Через час я приду туда, Сесиль.

Сесиль заплакала и вышла. Ее решительный отказ сообщить о случившемся произвел сильное впечатление на подруг. Все были взволнованы, Энни Форест казалась бледнее обыкновенного.

– Зло, как видно, пустило глубокие корни, – продолжила миссис Виллис, когда Сесиль вышла. – Только серьезные причины могли заставить мисс Темпл поступить таким образом. Она пребывает в заблуждении, пытаясь защитить виновницу происходящего. Я очень привязана к Сесиль, но подобное ее поведение не приемлю. Пока она не скажет правды, я не могу позволить ей общаться с остальными воспитанницами. Помочь ей, однако, можно. Пусть та из вас, кого Сесиль так великодушно оберегает, выйдет и сознается во всем. Так Сесиль будет избавлена от того сложного положения, в котором оказалась. А виновная своим признанием докажет мне, что способна исправиться.

Миссис Виллис замолчала и посмотрела на своих питомиц почти умоляющим взглядом. Несколько пар глаз сочувственно устремились на нее, иные смотрели в сторону, но многие обернулись к Энни Форест. Заметив, что на нее подозрительно поглядывают, та приняла самый вызывающий вид.

– Виновная полностью лишена благородства, – снова заговорила начальница. – Теперь мне остается только одно: вызывать вас одну за другой и прямо задавать вопрос, виновны вы или нет. После этого можете переодеваться и отправляться на прогулку.

Началась перекличка. Одна за другой подходили девочки к начальнице и, ответив отрицательно, выходили из классной комнаты. Виновной не оказалось. Все с трепетом ожидали ответа Энни Форест. Но она тоже сказала «нет», хотя не решилась взглянуть в глаза миссис Виллис.

Глава XII. В часовне

Лучи полуденного солнца лились через цветные окна часовни, освещая ее фантастическим светом. Здесь Сесиль ожидала свою начальницу.

Сесиль была удивительной девочкой. Природная кротость самым замечательным образом сочеталась в ней с твердостью характера. При этом Сесиль обладала благородной и мужественной душой. Узнав Сесиль, нельзя было не полюбить ее. Отец девочки, полковник Темпл, служил в Индии, мать умерла. Окончив школу, Сесиль должна была ехать к отцу.

Миссис Виллис принимала большое участие в этой девушке и особенно ценила ее возвышенную душу. Сесиль не отличалась блестящими способностями, но благодаря прилежанию и добросовестности всегда стояла во главе класса. Она была очень религиозна, но без всякого ханжества. Она не стыдилась своих убеждений и, когда представлялся случай, мужественно высказывала их.

Миссис Виллис звала Сесиль своим знаменосцем и находила ее влияние благотворным для всего третьего класса, которому уделяла особое внимание.

– Это поворотный пункт, – говорила она. – У девочек в этом возрасте складывается характер, формируются убеждения, которые иногда влияют на всю их жизнь. Хорошая третьеклассница останется хорошей и во втором, и в первом классе. А вот на то, что ленивая шалунья из третьего класса станет образцом всех добродетелей к окончанию школы, надежды мало.

Миссис Виллис вошла в часовню печальная и задумчивая. Если бы столько упорства выказала другая ученица, она бы знала, как поступить с ней. Сесиль же – другое дело, ее неповиновение могло быть следствием только очень серьезных обстоятельств. Директриса была грустна, но не разгневана, когда села возле своей любимой ученицы.

– Меня задержали, дитя мое, – сказала она, – и тебе пришлось подождать. Но это не беда, у тебя было время подумать.

– Я много думала, – тихо ответила Сесиль.

– И может быть, здесь, в тишине и покое, моя дорогая девочка помолилась?

– Я молилась.

– В таком случае Господь не откажет тебе в указании правильного пути. Теперь ты будешь откровенна со мной, Сесиль, не правда ли, дорогая?

– Я просила Бога наставить меня на путь истинный, но я, право, не знаю, что сказать вам. Мне кажется, что гораздо лучше было бы скрыть то, что вы желаете знать. Я глубоко убеждена, что говорить этого не следует. Я знаю, что с моей стороны это страшное непослушание и вы вправе наказать меня самым строгим образом. Миссис Виллис, я готова подвергнуться какому угодно наказанию, но только не спрашивайте меня ни о чем!

– Обыкновенные наказания не годятся для тебя, Сесиль, – сказала миссис Виллис, дружески положив руку на плечо девочки. – Нет смысла прибавлять тебе уроков, лишать полупраздника или отбирать «уголок». Но ты потеряешь нечто, чем, я знаю, ты очень дорожишь, – мое доверие.

– Ваше расположение? – спросила Сесиль, глядя на воспитательницу умоляющими глазами. – О, не может быть, чтобы вы совсем разлюбили меня!

– Разве может существовать любовь без доверия, Сесиль? Я не буду стараться подавить расположение к тебе, но оно ослабеет само собой. Короче говоря: того искреннего чувства, на котором основывалось мое безусловное доверие к тебе, уже не будет.

Сесиль закрыла лицо руками.

– Это очень жестокое наказание, – сказала она. – Оно поражает меня в самое сердце. Но, – продолжала она, и глаза ее засветились энтузиазмом, – я постараюсь все вынести, и придет день, когда вы поймете меня.