Читать книгу "Тарантул - Герман Матвеев"

– Кто там еще? Влезайте! – сердито крикнул он, но, увидев вошедшего, приветливо улыбнулся. – Ты что, Иван? Соскучился?

– Соскучился, Костя, – сказал Иван Васильевич, крепко пожимая руку своего старого друга. – Беспокоился. Долго ты…

– Ничего не поделаешь. Такой клубок запутали. Провокацией занимаются, мерзавцы. И так бесцеремонно… Чувствуют, что скоро им конец. Начинают кричать «капут»*… Откуда они это словечко подцепили? «Гитлер капут!» – передразнил он кого-то. – Ну а у тебя как?

– У меня? – переспросил Иван Васильевич, усаживаясь в кресло. – У меня серьезное дело. Готовлю встречу. Послушай, Костя, ты ведь когда-то был педагогом? – неожиданно обратился он к майору.

– Ну что ты выдумал, какой я педагог!

– Ты же сам рассказывал.

– По приказу Дзержинского работал в колонии с правонарушителями*. Но когда это было!

– Все равно…

– Что значит – все равно? Зачем это тебе понадобилось? – подозрительно спросил майор.

– Хочу тебя просить…

– Сгинь, сгинь, Иван! – перебил его Каратыгин. – И слушать ничего не хочу! Мне приказано в баню, затем побреюсь – и спать. Двое суток буду спать. Устал я, голубчик.

Иван Васильевич спокойно выслушал протест и невозмутимо продолжал:

– Вот, вот… Я как раз и хочу предложить тебе дня два отдохнуть. В баню сходишь, отоспишься и все, что хочешь… В семейной обстановке, с хорошими ребятами.

– Не уговаривай, пожалуйста. Знаю я твой отдых! У меня и своих дел по горло.

– Подожди, Костя. Сначала послушай. Я убежден, что моя просьба тебя устроит.

– Да ты посмотри, на кого я похож!

– Вид у тебя великолепный! Как раз то, что нужно. Небритый, грязный, глаза осоловевшие… Просто залюбуешься!

Все это Иван Васильевич сказал с таким восторгом, что майор не выдержал и засмеялся.

– Ну ладно. Не издевайся. Говори, что у тебя, – согласился он, но сейчас же предупредил: – Но имей в виду, если это действительно отдых, как ты заявил…

– Да, да. Это отдых, Костя. Вот послушай. На празднике пограничники перехватили одного растратчика, выпущенного гитлеровцами из тюрьмы и завербованного. Перебросили его к нам по заливу…

Иван Васильевич подробно рассказал другу о задержании Казанкова, о его допросе, о письме, о Завьялове и перешел к изложению плана.

– Тарантул – это кличка. Мальцев не настоящая фамилия. Нам уже не первый раз приходится с ним встречаться. Думаю, что участок Ленинградского фронта – его специальность, и готовился он к этому давно. Помнишь, в позапрошлом году дело с ракетчиками? «Круг однорукого»? Мы тогда большую группу выловили…

– Ну, ну…

– Затем, в прошлом году, дело с аммиаком. Это все он, Тарантул. Сын его погиб. Помнишь, с крыши сорвался!

– Ты думаешь, сын?

– Да. Теперь это точно установили.

– Значит, до войны он жил в Ленинграде, – задумчиво произнес Каратыгин.

– Ну ясно. Теперь я выяснил, где он раньше работал. Он химик… Слушай дальше. Завьялова мы помогли отправить в командировку, квартиру его отремонтировали, и вчера там поселились Миша Алексеев и одна девочка. Они под видом детей профессора встретят Мальцева.

– У-у… – протянул Каратыгин. – Это, знаешь, рискованный план.

– Плохой?

– Не-ет… Этого я не сказал. План смелый, но рискованный. Тарантулом его прозвали не случайно. Надо думать, что он не дурак. Недооценивать врага не годится, Ваня.

– Переоценивать и бояться тоже не следует.

– Все это так… Ну а что ты от меня хочешь? – спросил майор.

– Мальцев должен приехать дней через пять. За аптекарем мы следим… Я хочу, чтобы ты, пока есть время, пожил бы с ребятами вместо Мальцева. Выспишься, отдохнешь…

– Зачем это?

– Надо, во-первых, испытать их и подготовить, затем снять психологическую напряженность. Ты, как педагог, должен понимать, как они себя чувствуют. Они как туго натянутые струны сейчас. Я, конечно, поработал с ними… как умел. Но прорепетировать, устроить маленький экзамен необходимо. Посмотреть, справятся ли они. Еще не поздно. Можно и отказаться от этого плана. За Алексеева я почти спокоен. Он бывал в серьезных переплетах, а вот девочка… не знаю.

Каратыгин задумался. Он понял, что волнует Ивана Васильевича, понял, почему тот обратился именно к нему и что отказать в такой просьбе нельзя.

– Та-ак… – протянул он. – Значит, ты хочешь, чтобы я превратился в паукообразное насекомое. Ну что ж… Дело серьезное. Надо соглашаться. Пойдем к начальству.

9. ГОСТЬ

В квартире профессора Завьялова четыре комнаты, ванная, кухня, большая прихожая. Утром и вечером Миша с Леной топят все печи, подолгу держат открытыми форточки, но сырость запущенного жилья прочно держится. После ремонта пахнет краской, клеем и еще чем-то острым, неприятным, отчего щекочет в горле и болит голова.

Миша, затопив печи, ушел в свою комнату готовить уроки. Лена вымыла посуду, убрала в буфет и взялась за тряпку. Не считая запахов, вид у квартиры был вполне жилой. Полы и окна вымыты, мебель расставлена по местам, картины повешены, оставшиеся и сваленные в кучу книги разложены на полках, но девочка никак не может успокоиться. Ей все время кажется, что следы недавнего ремонта слишком бросаются в глаза и где-то есть недоделки, непорядок.

Она должна чувствовать себя здесь хозяйкой. Об этом говорил ей Иван Васильевич, при всяком удобном случае напоминает Миша, и Лена добросовестно старается быть хозяйкой. А все-таки какая она хозяйка? На два месяца… У Лены отдельная комната. В старомодном комоде она нашла много всевозможных безделушек: коробочки, статуэтки, флаконы, ленты, открытки, вырезанные из журналов картинки и старенькую куклу. Лицо у куклы перемазано, волосы отклеиваются, но одета она очень тщательно, и у лифчика даже есть маленькие подвязочки, пристегнутые к чулкам. Наверно, это любимая кукла настоящей хозяйки, какой-то неизвестной ей Али, имя которой сейчас она носит. Нет, почувствовать себя по-настоящему хозяйкой Лена при всем своем старании не может.

Засучив рукава, девочка отправилась в самую большую комнату, так называемую гостиную. Гостиная… Название говорит само за себя. Раньше сюда приходили гости. В гостиной висит телефон, стоит пианино, а значит, можно петь, танцевать, и, наверно, до войны здесь бывало очень весело.

В печке звонко щелкали распиленные и расколотые доски. Раньше Лена думала, что так «стреляют» только сырые дрова, но Миша объяснил, что это неверно. Щелкают еловые дрова.

Возле окна замаскирован сигнал. Обыкновенная электрическая розетка. Рядом болтается шнур от шторы. На конце шнура кисточка, а в ней несколько проволочек. Если эту кисточку воткнуть в одно из углублений розетки, в соседней квартире загудит сигнал. Лена знает, что там живет человек, который по сигналу немедленно придет на помощь, но кто он такой и как выглядит, этого она не знает. Вчера к ним заходил сосед, живущий напротив, и просил одолжить коробку спичек. Миша с ним знаком, и Лена в этом нисколько не сомневается. Они поздоровались за руку и улыбнулись друг другу, как старые знакомые. Если это тот человек, то как он может помочь, когда сам инвалид и ходит при помощи костылей?