Читать книгу "Между СМЕРШем и абвером. Россия юбер аллес! - Николай Куликов"

— Как же, помню. Читал отчет.

— Между прочим, при подготовке той операции я «накопал» много интересного об этом субъекте — целое досье собрал…

Несмотря на поздний час (старенький будильник на письменном столе показывал уже два часа ночи), офицеры продолжали работать над материалами по «Урагану», расположившись в кабинете Фролова.

Менее суток назад поступила первая радиограмма от «Федора» — капитана Горячева, сразу поставившая перед контрразведчиками много вопросов; особенно их заинтересовала информация о Яковлеве. Поднявшись со стула (хозяин кабинета занимал свое обычное место за столом), Громов одернул гимнастерку и неспешно прошелся до дверей и обратно, собираясь с мыслями. В тесном помещении царил полумрак: настольная лампа освещала лишь стол Фролова, заваленный различными документами.

— Эти два спецсообщения отражают одну интересную особенность в поведении этого абверовца, — задумчиво проговорил Громов и снова сел, едва заметно поморщившись — беспокоила застарелая язва.

— Какую особенность? — поднял брови Громов.

— Почему Яковлев оставил в живых тех двух офицеров в землянке — да фактически и часового?

— Ну… Допустим, сильно спешил — времени-то было в обрез!..

— Ерунда! — возразил Громов — Для такого «специалиста» воткнуть финку в сердце — секундное дело! Обычно фашистские агенты так и поступают. Разве нет?

— Ты к чему клонишь, Василий Петрович? Не хочешь ли ты сказать, что этот, как там его… Крот — большой гуманист, пожалевший наших офицеров?! А тех, на станции Владимир-2, этот фашистский ублюдок тоже «пожалел»?!

— На станции у него не было выбора, — спокойно отреагировал Громов.

Фролов удивленно посмотрел на собеседника:

— Что ты этим хочешь сказать?

— Пока не знаю. Вот думаю, анализирую… По-моему, у него нет звериной злобы и ненависти к нашим военнослужащим…

— Он классовый враг, сын царского полковника! — недовольно воскликнул Фролов. — Добровольно перешел к немцам! Раньше я не замечал за тобой адвокатских замашек в отношении подобных типов!

— Я попросту рассуждаю вслух. Мне думается, Яковлев не такой законченный гитлеровский холуй, каким кажется на первый взгляд.

— Решительно тебя не понимаю, Василий Петрович! — перебил Громова коллега. — К чему ты все время клонишь? Он матерый враг — это же очевидно!

— А убийство капитана СС, о котором нам сообщает Валет?

— Бандитские разборки — только и всего!

— Может быть… Только интуиция мне подсказывает нечто другое…

Громов имел немалый опыт практической агентурной работы: еще до войны, будучи сотрудником Особого отдела НКВД, участвовал в нескольких «громких» акциях советской разведки за рубежом — в частности, ликвидации Льва Троцкого (осуществленной по личному указанию Сталина). А незадолго до оккупации прибалтийских государств советскими войсками в сороковом, формально являясь советником посольства СССР в Риге, Громов почти полгода исполнял обязанности резидента внешней разведки Наркомата внутренних дел. По натуре человек смелый, даже рисковый, он вместе с тем был реалистом и не питал иллюзий по поводу того «человеческого материала», с которым приходилось иметь дело в повседневной разведработе: если это было необходимо в интересах дела — вербовали и даже перевербовывали самых отъявленных головорезов и врагов Советской власти. «Цель оправдывает средства!» Знаменитый иезуитский принцип исповедовали все разведки мира; при этом нужных людей вовлекали в «шпионские сети» и использовали в агентурных целях всеми возможными методами — в ход шли подкуп, шантаж, самые грязные провокации…

К тому же, в отличие от бывшего секретаря райкома Фролова, кадровый разведчик и «холодный» профессионал Громов не признавал никаких идеологических табу — интересы дела прежде всего! Вот почему в отношении Яковлева у полковника родилась весьма интересная идея, некий «резервный вариант», который он собирался предложить на тот случай, когда все иные способы реализации плана «Ураган» окажутся под угрозой срыва.

Сегодня утром (вернее, уже вчера) Громова вызвал к себе генерал-полковник Абакумов и в категоричной форме потребовал: «Операция в Лиепае должна быть успешно завершена любой ценой! Ты слышишь, Василий Петрович, любой! Вражескую подлодку с ракетой на борту необходимо уничтожить! Насчет чертежей «ФАУ» скажу тебе так: очень хотелось бы их получить. А вот с лодкой никаких вариантов — только уничтожение!» Из дальнейшей беседы с начальником контрразведки полковник понял: за развитием этой операции следит сам Верховный главнокомандующий. На последней встрече с Абакумовым Сталин недвусмысленно заявил, что в преддверии Ялтинской конференции нам не нужны от немцев нежелательные «сюрпризы» — такие, как ракетный залп по крупнейшему американскому городу.

Учитывая вышеизложенные соображения, Громов постарался аргументированно убедить Фролова (возможно, и себя самого) в необходимости крайне рискованного шага:

— Ситуация в Лиепае может сложиться таким образом, что нам придется пойти на контакт с Яковлевым. Такой вариант надо просчитать заранее.

— Считаю его неприемлемым! Конечно, в нашей практике бывали и перевербовки, но в данном случае…

— А я не предлагаю никакой перевербовки! Если понадобится, мы его принудим и заставим — именно заставим нам помочь! Посуди сам, Иван Ильич: на нем убийство эсэсовского офицера — а это военно-полевой суд и расстрел.

— То убийство еще надо доказать! Из радиограммы следует, что Валет был единственным свидетелем.

— Ну, насчет доказательств наши люди в Лиепае что-нибудь придумают — на месте виднее. Еще одна деталь: Валет сообщает, что у Яковлева в Германии жена и грудной ребенок. Это его уязвимое место: если им займется гестапо, неизбежно пострадает и семья — их попросту отправят в концлагерь. И последнее: я внимательно изучил его довоенную биографию и пришел к однозначному выводу — он очень любит мать. О том, что в настоящее время она находится на спецпоселении, Яковлев наверняка не знает.

— Еще один козырь в нашей колоде? — со скепсисом спросил Фролов, которому идея с Кротом была явно не по душе.

— Думаю, да, — кивнул Громов и после короткой паузы добавил: — Плюс мои выводы из тех двух спецсообщений…

— Все это очень шатко… Интересно, как на твою идею посмотрит генерал Утехин? В конце концов, он руководитель операции.

— Уверен, что поймет! Вариант с Яковлевым всего лишь резервный, и, надеюсь, до него дело не дойдет.

Фролов устало покачал головой — то ли соглашаясь, то ли нет, — потом медленно поднялся из-за стола:

— Пойду подымлю. Не буду тебя смущать.

Он знал, что Громов недавно бросил курить, мучается без папирос, и потому редкие перекуры устраивал на лестничной площадке — не хотел «провоцировать» коллегу.

— Я пока чай согрею, — кивнул Громов.