Читать книгу "Битва за небо - Максим Сабайтис"

Предвидение пришло неожиданно, незваным гостем. Ксения как раз переходила в контратаку…

Стоп-кадр.

Палуба воздушного корабля наклонена, решетка, удерживающая предметы от падения вниз, деформирована. Газовая секция, нависающая над головой, пробита и медленно провисает на поддерживающих ее канатах. Газ стремительно покидает камеру, даже аварийные насосы не в состоянии его сохранить.

Офицер в форме корабельного «психа», преодолевая подъем, подкатывает тележку с глубинной бомбой к верхнему краю палубы и тщетно пытается зафиксировать бомбу в центре люка. Наклон мешает ему, бомба то и дело задевает ограничители, но пока еще это допустимо.

– Поражено шесть секций из восьми! – докладывает кто-то из-за спины. – Количества имеющегося газа недостаточно, чтобы сохранять высоту! Мы падаем!

– Без паники, – слышишь ты слова командира. – Закачиваем весь газ в резервные камеры. Оставшиеся секции наполнить воздухом и разогреть. Этого хватит для того, чтобы вернуться домой…

…когда совершенно не относящаяся к ней картинка проникла в мозг и завладела ее вниманием. Вольт бестолково вильнул в сторону, оставляя Ксению без защиты, нога подвернулась, точка опоры ушла вбок. Николай подхватил падающую девушку у самого пола.

Наш маленький бой произвел на сэнсэя впечатление. Глубокое впечатление, оставляющее следы на всей последующей учебной программе, только вот меня это больше не касалось. Мне предстояло готовиться к экзаменам на звание подмастерья.

Младших учеников, только приступивших к тренировкам с вольтом, Поликарп Матвеевич пощадил. Зато не пощадил Пашку и Бориса, которых я прикрывал корпусом и которые слишком увлеклись своими Ловушками. Когда список дополнительных занятий составился, выяснилось, что заниматься мне и успевшей прийти в сознание Ксении не придется.

– Вам обоим надо отдохнуть, – объяснил сэнсэй. – Одной – после перелета, чтобы к местному воздуху и климату привыкнуть. Другому – чтобы голову ненужной и бессмысленной суетой не забивать. Запомни, Николай, мои ученики экзаменов не проваливают. Школа не та, чтобы проваливать!

Ксения растерянно посмотрела на Архипова, очевидно не понимая его замыслов.

– Отправитесь на прогулку по городу, – скомандовал Поликарп Матвеевич. – На увеселительную. И ознакомительную попутно. Покажешь девушке Университет и парк, Николай. Дальше не ходи, остальное можно будет и потом изучить. Правила ты знаешь, а потому будешь гидом.

Правила посещения Гатчины у сэнсэя были незамысловатые: чтобы вернулись до девяти вечера, трезвые, голодные и довольные. Нарушителей ожидал обстоятельный разговор с хозяином школы, иногда, в зависимости от настроения Поликарпа Матвеевича, весьма продолжительный. Многие владельцы частных школ держали учеников в большей строгости, но, на мой взгляд, заметных дивидендов это не приносило.

Услышав о предстоящей прогулке, Ксения тут же помчалась к себе наверх переодеваться. Я имел почерпнутое из книг представление о времени, необходимом дамам для подготовки к выходу, а потому сильно не спешил. Был у меня один вопрос к сэнсэю, который следовало прояснить.

– Ксения будет заниматься с профессором Ворониным, – с готовностью ответил Поликарп Матвеевич. – У нее склонность к футуроскопии, не всегда контролируемая. Во время боя футуроскопия спонтанно проявилась, когда же Ксения попыталась сознательно применить эту способность – случился обморок. На будущее, если во время прогулки произойдет что-то похожее, хватай извозчика и тотчас вези ее в школу. Футуроскопия – занятие энергоемкое, а неконтролируемая футуроскопия способна высушить человека досуха и даже убить. Кстати, ты правильно сделал, что задал этот вопрос, молодец.

Похвала сэнсэя – это всегда приятно. Даже когда знаешь, что больше тебя уже ничему в школе не научат и через несколько дней вообще отправят за тысячи километров от себя. Короче говоря, намотал я все сказанное на еще не отросший ус, оделся в выходную одежду и стал ждать Ксению у крыльца. Удивительное дело, долго выхаживать из стороны в сторону не пришлось. То ли врут книжки, то ли не об ученицах «психичках» писано, но собралась она ловко и споро. По погоде оделась, у нее в Сибири такая, говорят, половину года стоит. Афанасий, когда ее увидел, аж лом, которым он лед с дорожки скалывал, едва себе на ногу не уронил. Потому как красиво. Не знаю как там с модой, в Петербурге, наверное, уже что-нибудь новое успели придумать, но с чувством вкуса у новой ученицы Поликарпа Матвеевича было все в порядке. Таким девушкам цветы под ноги надо бросать, а не ломы.

– Надеюсь, не задержала? – поинтересовалась Ксения, полностью игнорируя обалдевшего Афанасия. – После переезда все вещи в таком беспорядке, собираться одно мучение.

Я невнятно покачал головой, нашел в себе крошечный островок невозмутимости и пробормотал под нос что-то вроде «Все в порядке». Удивительное дело, этой несуразицы оказалось достаточно. Ксения сошла с крыльца и прищурилась, привыкая к яркому свету. Погода, как я, наверное, уже замечал, стояла отменная. Лишь продолжающийся снегопад чуточку портил впечатление, да и то только самым отпетым занудам.

– Гатчина – небольшой городок в пригородах Санкт-Петербурга и известна тремя вещами, – завел я лекцию, когда Афанасий закрыл за нами ворота – Первая, и самая знаменитая, – Государственный Университет психотехники. Его основное здание располагается в Павловском дворце. Когда отправленная на поиски эзотерических секретов Востока экспедиция представителей мальтийского ордена вернулась в Россию, Павел Первый распорядился проводить все опыты именно здесь. Сочетание оккультных знаний Запада, хранившихся на Мальте до ее завоевания англичанами, записей экспедиции о природе боевых искусств Востока, а также русской изобретательности породило то, что принято называть психотехникой. По преданию, произошло это в той части дворца, где ныне располагаются кабинеты преподавательского состава.

Мы вышли на тропу, в двух сотнях метров от нас пересекавшую железнодорожные пути. По ним как раз проходил состав: машинист делал предупредительные свистки и ничего, помимо этих свистков, стало не слышно. Паровоз марки «Миллениум трейн» – железка массивная, свистит солидно да и тащит хороший груз. Нам пришлось пропустить вереницу вагонов, увозящую в направлении столицы горы каменного угля – на обогрев города и обеспечение топливом паровозного парка.

– Вторая вещь, благодаря которой Гатчина обрела известность, – продолжил я, как только появилась возможность, – местный парк. Благодаря ему, а также императорскому указу от тысяча девятьсот тридцать шестого года в нашем городе можно свободно дышать. Здешний воздух даже чище петербургского, как бы там ни помогали «психи».

– По сравнению с Москвой разницу ощущаю, – призналась Ксения, сделав пару пробных вдохов. – У нас в Сибири, вдали от цивилизации, еще свежее, но если сравнивать с воздухом крупных городов… она существенна.

В этом месте нам пришлось прерваться еще раз. Над нашими головами неторопливо прошел пассажирский дирижабль из Хельсинки. С палубы доносились обрывочные фрагменты марша, экипаж развлекал финских гостей перед посадкой при помощи патефонной записи.