Читать книгу "Все будет хорошо - Наталья Костина"

— Да я и не лезу! Спал бы себе с ней потихоньку, если очень приспичило, а ты шекспировские страсти тут разводишь… Там Нинка приехала… Работать надо, Серега! А ты романы крутишь.

— Насчет работать, это ты очень правильно заметил. — Сергей иронически окинул взглядом компаньона. — По-моему, кто-то из нас два дня неизвестно где пропадал. И этот кто-то — не я.

— Слушай, ну так получилось. — Смутить Герку было невозможно. — С нужным человеком, в нужном месте…

— Это в нужнике, что ли?

— Почти. Обстановочка, я тебе скажу, еще та была, — ухмыльнулся Герка. — Еле вчера до конторы дополз.

— Я заметил.

— Ой, какие мы ехидные! Кстати, это он мне кучу бабок должен.

— И что, вы с ним догуливали последнее?

— Между прочим, я не мог отказаться. Ты же знаешь прекрасно, что их бригада нас крышуег. Да и вообще, он нам клиентов периодически подбрасывает. Что, разве не так?

— Между прочим, нам с другой бригадой нужно расплачиваться и за товар деньги перечислить, и все на этой неделе.

— Да помню я. — Герка поморщился. — На этой неделе все будет. Будут бабки, обещаю…

— Он уже на прошлой отдавал.

— Говорю, отдаст. Мы с ним как раз вчера все перетерли. Говорит, век воли не видать, бля буду…

— Он что, блатной? — Сергей насторожился.

— Да какой там блатной. — Герка презрительно махнул рукой. — Так, приблатненный. Изображает только из себя… Пальцы веером, сопли пузырем. Шестерит помаленьку.

— Хорошо шестерит, если такими бабками крутит… — Сергей прислушался — по коридору процокали каблучки, и рядом хлопнула дверь. Лика пришла.

— Ладно, давай дуй в магазин, а мне еще зубы почистить, умыться надо.

— Слушай, Серега, а она часом не беременная? — вдруг поинтересовался Герка.

— А что?

— Да из клозета не вылезает. С Васькой тоже такое было.

— Беременная, — нехотя подтвердил Сергей.

— Ну и ну! — присвистнул Томашевский. — Ну и дела!

— Я тебе уже говорил, что это мое дело.

— Ладно. — Герка подошел и к двери. — Я сейчас живой мухой в магазин… А вообще, Серега, послушал бы ты меня. — Томашевский выразительно посмотрел другу в лицо. Помолчал, потом все же продолжил: — Не наступи еще раз на те же грабли! — И он закрыл за собой дверь.

Отведя Димку в сад, она не спеша возвращалась домой. У подъезда стояла знакомая машина, и сердце у нее екнуло. «Как я ему скажу?» — подумала она.

Она открыла дверь и вошла. Он стоял на кухне, лицом к окну. «Смотрел, как я шла», — поняла Нина. Но муж почему-то не поворачивался, и ей стало на мгновение страшно — «он уже все знает».

— Сережа, — почти жалобно позвала она.

Он повернулся, и Нина поразилась, какое чужое и напряженное у него было лицо.

— Сережа, что случилось? — Она сделала движение к нему, но он отпрянул.

— Подожди…

Она, растерянная, остановилась.

— Нина, я должен тебе сказать… — Он не знал, как продолжить, и замолчал. Она тоже молчала и во все глаза смотрела на него, чувствуя, что сейчас произойдет что-то страшное, еще страшнее того, что было с ней вчера. Он снова отвернулся к окну — как будто там, за окном, и был ответ на все, мучавшее его в последнее время.

«Может быть, я трус, но мне так легче». — Он сгорбился и все смотрел через стекло на свою новенькую сверкающую машину, стоявшую внизу.

— Короче, Лика беременна. Она вчера была у врача… …Лика, Лика… Эта та самая его секретарша… Вот оно что! Вот почему он так странно стоит и не смотрит ей в лицо. «Она беременна. Она вчера была у врача». Нине хотелось крикнуть: «Это я вчера была у врача!» — но она молчала. Пораженный ее молчанием, он повернулся, однако истолковал это по-своему:

— Тебе Васька все рассказала?

Она снова промолчала. При чем тут Васька? Это значит только то, что Васька знала и не сказала. В голове бухало, как молотом. «Я бы тоже ничего не сказала. Она не виновата. Не виновата…» Как будто Васька действительно могла быть в чем-то виновата.

— И что ты теперь будешь делать? — спросила она мягко, как будто давала ему шанс сказать: «Нина, прости меня! Я тебя люблю. Я ошибался».

Но он не любит ее больше. И никогда не ошибается.

— Я женюсь на ней, Нина.

Все просто. Как все просто! Конечно, он женится на ней. Как порядочный человек. Он, безусловно, порядочный человек. Только как же будет теперь она, Нина?

— Из-за этого ты не ночевал дома?

— Да. Пойми, я не мог…

Конечно, он не мог. Она понимает. Не мог больше ложиться с ней в одну постель. Может быть, он чувствовал, что с ней что-то не так? Может быть, слышал, как внутри у нее тикает? Крысы бегут с тонущего корабля. Она ощутила, как где-то в углу рта дернулась какая-то жилка.

Он повернулся к ней.

— Нина…

Какие пустые у него глаза. Словно смотрит на нее и не видит.

— Я куплю вам с Димкой квартиру.

Она повернулась и вышла. Добрела до Димкиной комнаты и села на кровать. Он вошел следом.

— Нина, пожалуйста… Послушай… Ты не понимаешь… — И вдруг его прорвало: — Ты не понимаешь! Ты не можешь меня понять! Я всегда, всегда хотел детей — собственных детей. Похожих на меня… — Он осекся. Помолчал. — Я всегда буду помогать вам с Димкой.

— Не нужно.

Не нужно им с Димкой помогать. Они ведь не похожи на него! Зачем он тогда явился? Нина рассчитывала только на свои силы. Знала, что помочь будет некому. И вдруг появился он — влюбленный, благородный. Настоящий принц на белом коне с букетом желтых нарциссов. Больно… Как больно! Не нужно было впускать его в свою жизнь… Лучше бы она умерла! Пусть бы она умерла при родах, вместе с Димкой. «Еще успеешь, — подсказал ей кто-то услужливый в голове. — У тебя рак, милая».

— У меня сейчас туго с деньгами.

Она посмотрела на него, не понимая, что он говорит, и пожала плечами. О чем это он? Какие деньги? При чем тут деньги? Разве это можно решить деньгами?

— Нина! — Он обошел кровать, чтобы взглянуть ей в лицо, но она упорно от него отворачивалась, — Как только закончатся эти дела с магазином… Нужно проплатить заказ, и у Герки какая-то катавасия с долгами. В общем, в самое ближайшее время я куплю вам квартиру.

— Все ясно, Сережа. — Она была спокойна каким-то спокойствием жертвы. — Я тебе уже сказала — нам ничего не нужно.

— Мы ведь продали твою квартиру, когда покупали машину, так? — Это спокойствие его раздражало. И раздражало то, что она ничего не просила, не требовала, не упрекала его, даже не плакала. — Почему я не могу купить тебе другую квартиру?