Читать книгу "Любимая ведьма - Антон Медведев"

Он двигался не слишком долго — осознав, что движение прекратилось, открыл глаза. Со всех сторон его окружала безликая серая дымка, без всяких намеков на верх и низ. Легкое усилие — и дымка медленно растаяла, обнажив величественный в своей красе город. Портовый город — Шорг с интересом взглянул на уходившее к горизонту море. Похоже, вслед за прекрасной Танечкой он забрался на самый юг. Или это Балтика? Шорг вгляделся в простиравшийся под ним город: нет, все-таки юг. Прислушался к своим ощущениям — ничего… Значит, она уже где-то там, внизу. Надо отдать ей должное, ловко эхо у нее получается. Талант, что тут скажешь. А ему придется ждать ночи. Впрочем, это даже к лучшему, можно заранее присмотреть себе шкуру… Мрачно ухмыльнувшись, Шорг покачал головой и плавно скользнул вниз.

Утро выдалось душным, несмотря на близость моря. Распахнутая настежь балконная дверь не приносила прохлады, в довершение всего где-то под окнами жутко трещал мотоцикл. Вставать не хотелось — взглянув на часы, Клава перевернулась на другой бок, мысленно послав с дюжину непечатных слов в адрес кретина под окнами. Могла бы и вслух, но вставать действительно не хотелось.

Рядом заворочался Жора. Перевернувшись на спину, поскреб пятерней волосатую грудь, глубоко зевнул. Провел ладонями по лицу, затем с улыбкой взглянул на жену:

— Как насчет кофейку, кисонька? Со сливками?

— Тогда уж сразу с ядом. Чтобы мне потом передачи не таскать по больницам. Совсем из ума выжил…

Жора с интересом взглянул на жену, на секунду задумался, затем откинулся на подушки и тихо захохотал:

— Великолепно… — Он оглядел свою грудь, коснулся пальцем большого фиолетового шрама: — И как это я так оплошал?..

Несколько минут он молча смотрел в потолок, затем не торопясь поднялся, стянул со спинки стула брюки. Когда Клава взглянула на него, Жора уже застегивал рубашку.

— Куда это ты намылился? — Голосом Клавы вполне можно было резать сталь. — Тебе ведь что говорили? Загнешься ведь, сволочь…

Жора снова засмеялся, он глядел на Клаву с неподдельным восхищением.

— И жили они долго и счастливо, и померли в один день… — произнес он, затем сел на кровать и обнял жену, — Не волнуйся, лапонька. Прогуляюсь немного, водички попью минеральной — очень, говорят, способствует. А потом мы с тобой займемся чем-нибудь более интересным — как ты на это смотришь?

Жена не ответила — молча оттолкнув мужа в сторону, смотрела на него странным непонимающим взглядом. Затем в ее глазах что-то сверкнуло. Похоже, она догадалась.

— Пил ночью? Признавайся.

Жора снова засмеялся, и смех этот, тихий и надтреснутый, вдруг испугал Клаву.

— Что с тобой, Георгий? Ты сам не свой…

Жора улыбнулся — правда, глаза его при этом остались удивительно холодными.

— Вот тут, милая, ты попала как раз в точку… — Он подвинулся к краю кровати, надел носки. Взглянул на жену, затем с улыбкой взял ее за подбородок, повернул к себе.

— Ты у меня удивительно симпатичная. И как это я не замечал этого раньше? — Жора ухмыльнулся, затем медленно стянул с плеч жены лямки ночной рубашки, приспустил ее вниз, обнажая белые обвислые груди.

В глазах Клавы читалась растерянность, она никак не могла понять, что происходит. Руки мужа нежно скользнули по ее телу, но это вызвало у нее только страх. Уж слишком все это было необычно…

— Да ты никак боишься меня, лапонька? — произнес Жора, сжав ее груди, затем нагнулся и припал к губам жены. Его поцелуй был таким долгим и страстным, что даже Клава не выдержала и обняла мужа, уже ничего не понимая.

— Ты и вправду хороша. — Жора отстранился от жены, удовлетворенно вздохнул. — Но этим мы займемся чуть позже…

Он встал, с удовольствием потянулся. Взглянул на жену.

— Вот что, кисонька: приготовь-ка нам праздничный обед. Часикам к двум. — Он взглянул на большие настенные часы. — Отметим мое выздоровление. А я пока немного прогуляюсь…

Причесав рукой волосы, Жора подмигнул жене и вышел из комнаты, насвистывая на ходу какую-то песенку. Спустя минуту хлопнула входная дверь, затем внизу бабахнула дверь подъезда. Все стихло, умолк даже проклятый мотоцикл. Сидя на кровати, Клава молча смотрела в окно и не знала уже, чего в ее душе больше — радости или страха.

Этим вечером только и было разговоров, что о ее чудесном воскрешении. Ольгу тщательно осмотрел сухощавый пожилой врач и был настолько удовлетворен результатом, что девушку тут же перевели в другую палату.

Здесь на нее смотрели с любопытством — не каждый день видишь человека, проспавшего больше восьми месяцев. Однако юная леди вежливо ушла от расспросов, сославшись на амнезию. После чего попросила у своей соседки-ровесницы какой-то потрепанный журнал и углубилась в чтение.

Ближе к вечеру зашла медсестра и радостно сообщила ей, что они уже связались с ее родителями. Мама приедет послезавтра — раньше добраться не сможет, а отец сейчас в рейсе, должен вернуться через месяц. Завтра через пароходство ему сообщат о выздоровлении дочери, и он, может быть, вернется раньше на каком-нибудь другом судне.

— Теперь, Оленька, у тебя все будет хорошо. — Улыбнувшись, медсестра вышла из палаты, думая о том, что и в наше приземленное время еще случаются чудеса.

Когда она открыла глаза, шел второй час ночи. За окном шумел ветер — надвигалась гроза. И это было как нельзя кстати.

В палате все спали. Соседка Татьяны тихонько причмокивала во сне и чему-то улыбалась, у самой двери кто-то громко похрапывал. Прислушавшись — все ли тихо, — Татьяна медленно поднялась, стараясь не злить лишний раз скрипучую кровать. Сунув ноги в тапочки, еще раз огляделась и осторожно, стараясь никого не разбудить, выскользнула из палаты…

Коридор подавлял своей пустынностью. Тускло светили лампочки, блеклые стены с темными проемами дверей выглядели на редкость уныло. Впрочем, девушку это явно не смущало — прикрыв за собой дверь, она спокойно пошла по коридору.

Похоже, она знала, куда идти. Миновав перевязочную, решительно повернула направо, затем спустилась по лестнице на один этаж вниз. Здесь было гораздо светлее…

Пройдя еще пару метров, Татьяна увидела за большим белым столом уже знакомую ей дежурную по этажу, худосочную длинноногую девицу с вечной улыбкой на веснушчатом лице. Вот и сейчас она улыбалась, близоруко вглядываясь в лежащую перед ней книжку в ярком глянцевом переплете.

Татьяна остановилась, закрыла глаза. Да, это очень просто. Но переход отнял слишком много сил. Получится ли у нее?

Выбирать не приходилось. Еще раз глубоко вздохнув, Татьяна сосредоточилась на нужном образе и спокойно пошла по коридору, старательно шаркая тапочками по драному линолеуму. Худосочная девица, услышав ее шаги, подняла голову и с улыбкой взглянула на Татьяну поверх очков.

— Ой, Ирина Федоровна, вы еще здесь?! — В голосе девицы послышалось удивление.