Читать книгу "Единорог - Айрис Мердок"

После слишком долгого молчания она произнесла;

— Да, замечательно.

— Ваше!

— Вы хотите сказать…

— Ожерелье. Пожалуйста, возьмите его. Видите, у меня их так много, а я почти не ношу их. Мне доставит истинное наслаждение подарить вам это.

— О, я не могу… — сказала Мэриан. — Оно слишком… слишком великолепно, слишком дорого для меня! — слова прозвучали неожиданно зло.

— Глупости! Я заставлю вас взять ожерелье. Нет, ни слова больше. И не снимайте его. Оно создано, чтобы его носили.

Мэриан бормотала слова благодарности, расстроенная и покрасневшая. И все же она не могла не радоваться, получив такой замечательный подарок. Она нервно перебирала его пальцами.

Обе замолчали; Мэриан была взволнована, а Ханна, кажется, поглощена какими-то другими мыслями. Мэриан подумала, что сегодня Ханна выглядит более живой и не такой сонной, как обычно. Солнце, круглое и красное, спустилось к горизонту и погружалось теперь в пылающее море. Золотистое сияние постепенно переходило в ярко-голубые сумерки, и над крышей появилась огромная серебряная луна. Что-то в пейзаже задержало взгляд Мэриан. Это были огни, зажженные в Райдерсе. Она повернула голову и увидела, что Ханна смотрит в ту же сторону. Мэриан стала обдумывать, как естественней завести разговор о соседнем доме.

Ханна опередила ее:

— Я приглашу Эффингэма Купера посмотреть мое новое платье. Вы должны с ним познакомиться.

Мэриан была ошеломлена. После столь длительного молчания по поводу Райдерса это небрежное упоминание удивило ее и привело в замешательство. И в то же время она поняла, что упоминание не было таким уж небрежным. Ханна произнесла это немного смущенно, как будто слова были заранее обдуманы и их нелегко было вымолвить. Мэриан попыталась ответить спокойно:

— А мистер Купер уже там? — Слова выдавали ее осведомленность.

— Он прибывает завтра.

Значит, послезавтра Алиса Леджур может пригласить ее. Женщины не смотрели друг на друга. Мэриан ужасно хотелось продолжить разговор. Она сказала:

— Старый мистер Леджур, должно быть, радуется посетителям. Мистер Скоттоу сказал, что он ученый. Вы знаете, что он изучает?

— Кажется, греческий. Платона. Он пишет книгу о Платоне.

— Жаль, что я не знаю греческого. Какой он, старый джентльмен?

— Не знаю, — ответила Ханна. — Я никогда с ним не встречалась. — Она повернулась и посмотрела в глаза Мэриан.

Совершенно пораженная таким ответом, Мэриан едва осмеливалась встретиться взглядом со своей хозяйкой. Когда она наконец решилась, то почувствовала, что Ханна опять напряженно размышляет о чем-то еще, и прошло время, прежде чем Мэриан поняла, что рука со множеством колец, настоятельно протянутая к ней, как бы просит, чтобы ее пожали. Она сделала это.

Впервые Мэриан так прямо смотрела на Ханну. Действительно, такая внешность редко встречалась в ее жизни. Она внезапно поняла, что ей предъявляют какое-то требование, и напряглась, готовая его выполнить. Обращенное к ней встревоженное утомленное прекрасное лицо с золотистыми глазами сияло, как будто действительно озаренное светом.

— Простите меня, — сказала Ханна.

— За что?

— За этот бесстыдный призыв к любви… — Она на минуту задержала руку Мэриан, а затем опустила ее, глядя на дом. Но потом она снова обратила настойчивый взгляд на лицо девушки, как будто давая ей понять, что разговор не окончен и должен быть продолжен в том же ключе.

— Ну… Вы знаете, что я люблю вас, — сказала Мэриан. Она сама удивилась, услышав свои слова, так как не привыкла вслух проявлять подобные чувства. И все же здесь они казались вполне естественными, их как будто вытянули из нее какой-то непреодолимой силой.

— Да. Спасибо. Я думаю, что каждый должен призывать любовь, просить ее. Как странно, что люди боятся этого слова. Однако все мы нуждаемся в любви. Даже Богу нужна любовь. Я думаю, именно поэтому он и создал нас.

— Он плохо все организовал, — сказала, улыбаясь, Мэриан. Произнеся эти слова, она почувствовала, что действительно любит Ханну, просто прежде она не могла найти названия своим нежным чувствам.

— Вы хотите сказать, потому что люди не любят Его? Но они любят. Несомненно, мы все любим Его, скрывая это под той или иной маской. Он так жаждет нашей любви, а огромнее желание любви может вызвать любовь к жизни. Вы верите в Бога?

— Нет, — ответила Мэриан. Она не чувствовала вины, признаваясь в этом. Она была слишком захвачена разговором и не представляла себе, что Ханна религиозна. Она никогда не ходила в церковь. — А вы верите?

— Да, думаю, что верю. Я никогда не задавала себе такого вопроса, поскольку не способна к размышлениям. Я просто должна верить и должна любить Бога.

— Но, предположим, вы любите что-то, чего нет здесь?

— В известном смысле ты не можешь любить что-то, чего нет. Мне кажется, если ты действительно любишь, значит, оно здесь. Но я не разбираюсь в таких вещах.

Уже почти стемнело. Очертания Райдерса растаяли в небе, оставив созвездие огней. Кто-то пересек дальний конец террасы, спустился по ступенькам и скрылся в направлении рыбных прудов. Серебряная луна сократилась до размеров тусклой золотой монеты, и свет ее уже таял в последних сумерках. Легкий ветерок подул с […?].

Ханна вздрогнула и закуталась в шаль.

— Надеюсь, ветер не начнется снова.

— Le vent se leve — il faut tenter de vivre[5].

— А, — она помедлила, затем продолжила: — Ночи — печальное время суток. Как таинственны день и ночь, это бесконечное чередование тьмы и света. Переход всегда действует на меня. Одолевают грустные мысли — о людях, испуганных и попавших в беду, обо всех одиноких и обездоленных, об узниках… Ладно, я пойду домой, а вы прогуляйтесь по саду.

— Вы не пройдетесь со мной? Давайте сходим на утесы и полюбуемся лунным светом.

— Нет, идите вы. Я лучше подумаю о вас здесь. Идите этой дорогой, так быстрее. Спокойной ночи. Простите меня. — Она быстро встала и скрылась, прежде чем Мэриан успела подняться.

Девушка некоторое время стояла озадаченная и растроганная. Она радовалась, что барьер между ними сломался, но вместе с тем и была взволнована какой-то невнятной мольбой. Ей хотелось сказать: «Я не знаю, чего вы требуете от меня, но я постараюсь все сделать». Однако разговор с Ханной был ей совершенно не понятен.

Луна теперь полностью воцарилась на небосклоне. Мэриан медленно двигалась по саду. Подойдя к воротам, которые показала ей Ханна, она попыталась их открыть, но они не поддались, как будто кто-то держал их с другой стороны. На минуту она забеспокоилась, затем дернула снова, и они распахнулись, осыпав ее землей и песком. Она попыталась выйти.