Читать книгу "Алмаз - Кэти Хикман"

— Но я…

— Нарушаешь все правила: держишь еду и напитки в келье, сестры приходят к тебе шить и читать. Вы спите во время молитвы и перешептываетесь в церкви. Дружбе, суора Аннетта, здесь не место, — закончила проповедь суора Пурификасьон.

— Вы бы запретили и дружбу?

— Дружба с отдельными людьми, разумеется, невозможна. Если ты выделяешь кого-то, это вредит дружбе в целом, доброте ко всем Божьим созданиям, к которой мы стремимся. Это ты понимаешь?

— Ее преподобие всегда…

Младшая аббатиса знаком приказала девушке замолчать.

— Ее преподобие очень стара, дни ее на грешной земле сочтены. А когда она покинет нас, многое изменится.

Женщины долго молчали. В комнату влетел воробушек, сел на потемневшую от времени потолочную балку и замер, тихо наблюдая за людьми.

— Скажи мне, сестра, — с легким нетерпением в голосе заговорила суора Пурификасьон, — какое оно?

— Оно?

— Ну, то, другое место.

Аннетта ненадолго задумалась.

— Оно… большое.

— Большое?

— Да, очень большое.

Черные глаза старшей монахини холодно наблюдали за ней.

— Что значит «большое»?

— Народу там больше, чем здесь, суора Пурификасьон, — с готовностью объяснила девушка.

— Понятно.

— Ну и еда.

— Еда?

— Там по-другому кормили.

— По-другому? Это как? — Младшей аббатисе явно не терпелось узнать побольше: ее вопросы звучали едва ли не простодушно.

— Ну, не так, как здесь. — Аннетта впилась ногтями себе в ладонь, чтобы не рассмеяться.

— Да-да, понимаю, — перебила собеседница, нетерпеливо всплеснув руками. — Конечно, понимаю.

«О нет, совсем не понимаешь, — подумала бывшая служанка. — А так хочется… И… думаю, я знаю, чего еще тебе хочется…»

— Продолжай!

— Я не вполне понимаю вас, суора. — Аннетта сделала вид, что так оно и есть. — Что именно вы хотели бы узнать?

Девушка невинно посмотрела на аббатису. Теперь она зашла слишком далеко. На долю секунды старшая сестра оказалась в ее власти, но ситуация вдруг неуловимо изменилась: то, что было на расстоянии вытянутой руки, ускользнуло. Суора Пурификасьон прикрыла глаза, будто вид девушки причинял ей невыносимую боль, и отступила.

— Будьте любезны подождать здесь, сестра.

— Но я стою уже час, я…

— Вы не сдвинетесь с места, пока я не скажу, — оборвала ее монахиня и вышла из комнаты, постукивая тростью о каменный пол.

Эта простая уловка помогала суоре Пурификасьон без труда вытягивать любые сведения из монахинь. Мадонна! Аннетте хотелось затопать ногами в гневе. Иногда младшая аббатиса заставляла их признаться даже в том, чего они не совершали! Это, конечно, неприлично, но ничего Старая Фурия от нее не добьется. Четыре года в гареме многому научили девушку. Аннетта старалась как можно реже думать о том месте, но теперь… вспомнила, как видела валиде в последний раз. В ту ночь была ее очередь прислуживать матери султана. Аннетта зашла к валиде в опочивальню удостовериться, что все в порядке, и обнаружила ту на диване.

Сафие лежала на спине с открытыми глазами. Руки аккуратно сложены на груди, как будто она с нетерпением ждала этого момента. Аннетта удивилась. Знающие люди понимали, что валиде контролировала все и вся в гареме. Сафие-султан, могущественнейшая женщина в Оттоманской империи, мать Тени Аллаха на Земле, чьей личной рабыней была венецианка.

Говорят, мертвые похожи на спящих, но Аннетте так не показалось. Она вспомнила, как застыла рядом с простертой на диване женщиной, словно разглядывая ее в первый раз. Родинка на мочке левого уха, светлая россыпь веснушек на щеке, темное родимое пятно на руке — маленькие изъяны, которых раньше Айше просто не замечала.

Сафие умерла совсем недавно, но кожа уже начала желтеть. Один глаз слегка приоткрылся, как будто она вот-вот очнется от долгого сна и скажет: «Чего ты ждешь, карие? Принеси мне шаль, кофе, кошку…» Не верилось, что волшебный голос умолк навсегда. Она покорила всех в гареме: даже когда Аннетта наконец позвала евнухов, ей с огромным трудом удалось заставить их прикоснуться к валиде.

Но одно мгновение — всего лишь мгновение — она стояла и разглядывала мертвую царицу. Даже сейчас, уже в монастыре, Аннетта поежилась. Валиде мертва… Не может быть! Она вспомнила, как поняла, что перед ней только пустая оболочка, раковина, из которой ушли сила и красота. Тело, вытянувшееся, словно по струнке, под тяжелыми меховыми покрывалами, казалось куда более хрупким, чем живая валиде. Аннетту сразило наповал: вот так внезапно знакомый тебе человек становится просто иллюзией, цирковым трюком, сгустком духовной энергии.

Распущенные волосы Сафие в странном зеленовато-голубом свете опочивальни напоминали косы русалки. Аннетта дотронулась до ее руки. Мягкая кожа, а под ней отвердевшая, холодная, будто птичья лапка, плоть. Аннетта не чувствовала страха, хотя и была одна. Скорее, любопытство. Вот какая она, смерть. И это все?

Тогда девушка впервые увидела его. Дотронулась до мертвой кисти и почувствовала: валиде что-то держит. Странно! Наклонилась, разглядела. Драгоценный камень. Алмаз! Такой огромный, что даже не помещался в кулаке. Аннетта открыла было рот, чтобы позвать на помощь, но решила повременить.

У валиде было много драгоценностей. Изысканнейшие украшения: изумруды из Нового Света, жемчуга и рубины из Персии и Индии, огромные куски бирюзы с гор на севере. Она накопила немалое богатство, пока была фавориткой султана. Но этого камня Аннетта раньше не видела. Он огранен, но без оправы, к тому же слишком велик, чтобы носить его на себе. Слишком велик даже для Сафие.

Сначала Аннетта просто из любопытства попробовала вытащить камень. «Посмотрю и сразу положу обратно», — решила она. Но пальцы валиде так крепко сомкнулись на сокровище, что девушке не удавалось ухватиться за него вмиг вспотевшей рукой.

В канделябрах мерцали две свечи. Ежедневно служанки ставили новые. В их таинственном свете алмаз казался живым существом. Айше прислушалась, не идет ли кто-нибудь, но повсюду царила мертвая тишина. Рабыня слышала лишь свое дыхание и стук крови в ушах.

Никого. Ни единой живой души.

Она потянула сильнее, слегка расшатывая камень. Когда и это не помогло, зажала кулак валиде меж ладоней и попыталась выдавить сокровище, словно сок из апельсина. Безрезультатно. Мать султана сжимала алмаз, словно от этого, зависела ее жизнь. «Кто знает, — подумала Аннетта, — может, когда-то и впрямь зависела». В темных закоулках гарема творились странные вещи.

Девушка запаниковала. Мертвая валиде, сначала казавшаяся такой умиротворенной, выглядела все более зловеще с каждой секундой. Волосы растрепались и накрыли лицо, голова упала набок в неравной борьбе с карие. Мертвые глаза смотрели прямо на Аннетту, отражая свет свечей. Точнее, смотрел один полуоткрытый глаз. Кожа на губах и подбородке натянулась, слегка обнажила зубы, отчего на лице появилась жуткая гримаса. Служанка потела и задыхалась. О чем она только думала? Сюда в любой момент может кто-нибудь войти, и тогда… ее судьба решится очень быстро. Девушка встала на колени, обхватила кулак валиде, впилась зубами в мертвые пальцы, заставляя разжаться один за другим. Ощутила сладковатый привкус — наверное, перед смертью Сафие ела фрукты, мед или другие сласти. Наконец-то! Один медленно поддался. Внезапно что-то громко щелкнуло. Девушку затошнило.