Читать книгу "Додж по имени Аризона - Андрей Уланов"

— Слушай, — говорю, — а ты ведь мне нарочно поддался.

Он на меня спокойно так взглянул, ложку облизал и в сторону ее отложил.

— С чего это ты, — спрашивает, — решил?

— А с того, — говорю, — что в мышцах у тебя на груди пуля запросто завязнет. Ну не мог я такой костяк прошибить, даже если на секунду поверить, что ты и впрямь мою атаку прохлопал.

Светловолосый усмехнулся.

— Так и быть, — говорит, — сознаюсь. Нарочно я твой удар пропустил. Во-первых, посмотреть хотел, чего ты стоишь и чего от тебя ждать можно, а во-вторых… Если бы я против тебя не вышел, на тебя б еще с десяток молокососов полезло, вроде Олефа. Ну, а раз уж ты меня сумел с ног сбить… У одной только Кары храбрости и хватило.

— За реноме спасибо, — говорю, — а чего я стою, это я тебе как-нибудь потом покажу. Когда автомат раздобуду.

И тут к нам за стол еще один подсаживается. Трофим.

— Здорово, земляк, — говорит. — А чего это ты здесь завтракаешь, а не у господина барона?

Я на него косо так посмотрел. Вроде бы выяснилось, что никакой он не предатель, сгоряча я вчера подумал, а все равно осадок на душе нехороший остался.

— Это у какого барона? — спрашиваю.

— Как это у какого, — удивляется, — у господина барона Аулея Лико? Другого здесь нет.

Ничего себе. Вот уж никогда бы не подумал. Это что ж, выходит, Матика, которая меня в постель укладывала, баронессой числится, а рыжая — баронеткой, что ли?

— Что-то, — говорю, — не очень он на настоящего барона похож?

Тут на меня вся троица уставилась. А Трофим как будто бы даже обиделся.

— А ты что, — спрашивает, — много баронов видел?

— Да нет, — отвечаю, — одного Врангеля, и то на картинках. Если честно, еще одного видел, только больше мертвого.

Лично и положил. Когда на шоссе один раз засаду устроили и легковушку со штабными расстреляли. Гауптмана из отдела связи живым взяли, а майора рядом с шофером я одной очередью и срубил. Капитан, когда потом документы с убитых просматривал, так и сказал:

— Ты, — говорит, — Малахов, оказывается, не просто майора уложил, а барона фон Бромберга, начальника оперативного отдела 17-й танковой дивизии. Три Железных креста имел, один за Францию и два за Россию. Киев и Ростов.

— Ну вот, — говорю, — было три, а теперь и четвертый получит, березовый. Таких крестов мне для них не жалко.

Этим-то я рассказывать не стал. Неудобно как-то при Каре.

— Не сомневайся, — Трофим говорит, — Аулей — барон самый настоящий. Полновластный господин замка Кроханек и прилегающих окрестностей. Я, как в 41-м сюда угодил, так в его дружине и состою.

Тут уж мне обидно стало. Аулей, конечно, с виду мужик хороший, да и дело они тут тоже, наверно, нужное делают, но только больно уж просто этот Трофим все излагает. Будто и не жил никогда при советской власти. Я и говорю:

— Быстро же ты, Трофим, господина себе нашел. И долго, — спрашиваю, — раздумывал, прежде чем в услужение податься?

Трофим еще больше обозлился:

— А ты вообще кто тут такой? Нашелся, понимаешь…

— Я, — говорю, — если уж на то пошло, старший сержант и нашивки соответствующие имею. А ты, Трофим, рядовой красноармеец, и то по тебе этого никак не видно. Вот, — говорю, — и встань-ка, когда к тебе старший по званию обращается.

Трофим аж прямо затрясся.

— Молод ты еще, — отвечает, — меня судить. Я в дружине барона состою. Мне даже генерал — не указ.

Тут уж я миску в сторону отставил.

— Во-первых, — говорю, — я тебе не трибунал — приговор выносить. А что касается возраста… Ты здесь с 41-го, а сейчас 44-й. Вот и посчитай, восемнадцать моих довоенных, да три года войны за десять. И за ранения добавь, и каждую ходку к немцам в тыл тоже учесть не забудь. Это первое.

А второе… Ты, Трофим, что, указ о своей демобилизации видел? Лично наркомом обороны подписанный? Я тебя не в дезертирстве обвиняю, но, раз ты сам себя дезертиром не числишь, значит, продолжаешь оставаться бойцом Красной армии. И по стойке «смирно» ты передо мной станешь!

Говорю, а сам думаю — а если не встанет? Не драку же с ним тут устраивать? Да и командовал-то я такими бородами один раз всего, когда из окружения выходили и я вместо убитого лейтенанта на взвод стал. Эх, думаю, капитана бы сюда, ему-то тоже всего двадцать шестой пошел, а как скажет что-нибудь тихим своим голосом — рысью мчишься.

Встал Трофим. Руки дрожат, с бороды баланда на стол капает. Арчет с Карой на нас обоих смотрят — и ни черта понять не могут.

— В самом деле, — Арчет говорит, — чего это на вас нашло? Из-за чего спор?

— Не понимаешь — не лезь! — отвечаю. И Трофиму: — Встал. А теперь сядь. И заруби себе на носу — чьи мне приказы выполнять, я как-нибудь без тебя решу. Ясно?

Трофим на меня поглядел, даже не со злостью, а жалостью.

— Ох, и молод же ты, парень, — говорит. — Ох, и горяч. И ничего-то ты еще в жизни не видел.

Достал он меня.

— Что надо, — говорю, — то и видел. Три «За отвагу», две «Славы» и «звездочка» — иконостас хороший. Да еще два наградных листа по инстанциям ползают. Я такое видел, что тебе в страшном сне не приснится. И скажи спасибо, что не приснится, а то борода у тебя давно седая бы сделалась.

Черт, думаю, надо же, второй раз за утро срываюсь. Сначала к рыжей пристал, теперь вот Трофима… он, как про мои награды услышал, прямо аж бледный сделался. Зря я, в общем-то, на него полез. Он-то ведь, наоборот, обрадовался — земляка встретил.

Просто трудно сразу на другой лад перестроиться. После передовой все в одном свете видишь. И когда в тыл попадаешь, тоже поначалу привыкнуть никак не можешь. Стоишь, бывало, перед комендатурой каким-нибудь и кроешь его про себя: «Ах ты, морда тыловая, окопались тут — гаубицей не выковыряешь, ишь какую ряшку откормил». А потом глядишь — четыре нашивки за ранение, и смотрит он на тебя с такой тоской лютой, — совсем совестно становится. Хотя и барсуков по тылам тоже навалом. Вот так первую неделю походишь, а потом уже легче, привыкаешь. У всех ведь свое место, свое задание.

— Ладно, — говорю, — замяли и проехали. Расскажите лучше, что у вас тут за дела.

— Рассказывать, — Арчет говорит, — долго. Проще показать. Тут недалеко.

— Ну, пойдем, посмотрим.

Пошли.

Замок этот, оказалось, в горах стоит. Просто из-за стен их видно не было. Странные горы, не так чтоб высокие, но… я уже потом сообразил. Неестественные они какие-то, вот.

Стоит замок у выхода из ущелья. В другом конце ущелья тоже стена, но не высокая, а просто завал каменный, типа баррикады, дорогу перегораживает. Впереди — мост через пропасть. Тоже странный мостик, цельный камень, словно из скалы вырублен. А пропасть под мостом — дна не видать, только туман внизу клубится.