Читать книгу "Мой милый враг - Конни Брокуэй"

Ваш кузен Бернард Торн.

— Так, значит, она собирается продать мой дом? — Улыбка тут же исчезла с губ Эйвери. — И что, черт побери, парень хочет сказать этим своим «Если вы джентльмен…»?!

Он рассеянно вынул из кармана позолоченные часы Карла. Пять лет данной ему «отсрочки» почти истекли, и, как он и предполагал, Лили Бид оказалась в отчаянном положении. Выходит, весь урожай озимых погиб. Что ж, будет удивительно, если от его имения останется хоть что-нибудь, чтобы он мог снова привести ее в божеский вид, когда отпущенный Лили срок аренды подойдет к концу.

Вероятно, ему стоит вернуться в Англию пораньше, чтобы выяснить, какие еще неприятные сюрпризы подстерегают его там, прежде чем вступить в права наследования. По правде говоря, он уже устал от путешествий. Еще никогда его тоска по дому не была такой острой и неотступной. Вернуться за месяц до срока или около того — что в этом плохого? Кроме того, ему еще предстоит решить, что он должен — или в данном случае может — сделать для Лили Бид.

Да, подумал Эйвери, спрятав часы в карман, у него имелось множество веских доводов, почему ему следовало вернуться в Англию как можно скорее. Он быстро направился к пристани.

Милл-Хаус, Девон Май 1892 года

Лили быстро шла по коридору, в сердцах ругая Эвелин, которой как раз в это самое утро вздумалось уехать на неделю в Бат.

Почему эта проклятая школа решила именно сейчас уступить ее настойчивым просьбам и отпустить Бернарда домой? И каким образом мальчик сумел проделать такой долгий путь один? Лили была ошеломлена, когда Тереза, которой оставалось еще два месяца до родов, но которая тем не менее выглядела раздавшейся, как тыква в октябре, сообщила ей с широкой ухмылкой на лице, что мистер Торн готов принять ее в гостиной.

Надо же! Мистер Торн готов ее принять! Мальчику явно захотелось выглядеть в ее глазах взрослым мужчиной.

Будь она неладна, эта Тереза! Уж она-то отлично знала, как стесняло ее присутствие Бернарда. Когда он в последний раз приезжал домой, то буквально ходил за Лили по пятам с раннего утра и до позднего вечера. Ей нетрудно было угадать в этом первые признаки зарождающегося юношеского увлечения, однако она еще не решила, как ей поступить в данном случае. Ей не хотелось подрывать у бедного подростка уверенность в себе — тем более что Бернард, с его долговязым неуклюжим телом, узкой грудью и темными кругами под глазами, нуждался в особенно бережном к себе отношении. Она не должна была обращаться с ним как с ребенком. Но и как с мужчиной — тоже. Быть может, как с ребенком, который еще не стал мужчиной, или с мужчиной, оставшимся в душе ребенком…

Проклятие! Да полно тебе, Лили, подумала она, остановившись на пороге и оправляя прическу. Ему же всего двенадцать лет! Уж конечно, тебе ничего не стоит поставить на место этого зазнавшегося мальчишку. Веди себя как любящая тетушка. Можешь даже добродушно подтрунивать над ним. Но в первую очередь старайся не поощрять чересчур преданных взглядов, да и вообще любых проявлений душевного волнения, коли на то пошло.

Девушка сделала глубокий вдох, вошла в библиотеку и осмотрелась по сторонам. Вот он, в большом кресле с подголовником, повернутом к окну. Темные взъерошенные кудри выдавались над спинкой кресла. Бедняга, должно быть, прибавил еще несколько дюймов к своему и без того слишком длинному телу.

— А, вот и ты, дорогой! — приветствовала она его. — Я вижу, ты уже удобно тут устроился. Превосходно.

Ответа не последовало. Впрочем, Бернард всегда был робок и, судя по всему, собирался с духом, прежде чем с ней поздороваться. Ей вдруг стало его жаль. Мальчик вернула домой лишь для того, чтобы узнать, что его мать уехала, тетка пропадает неизвестно где, и единственной, кто пришел его встретить, оказалась та самая женщина, которой он был увлечен. Лили хорошо помнила свои юношеские увлечения. Порой они ранили, и очень больно.

— Подойди сюда, дружок. — Ее тон источал дружелюбие. — Что скажешь, если мы вместе с тобой совершим небольшой набег на кладовую? Ты, должно быть, проголодался с дороги, а я знаю, где Франциска прячет свои лучшие конфеты с Бон-стрит.

Она терпеливо ждала, однако так и не услышала даже тихого смешка в ответ на свою вымученную шутку.

— Мы как раз обсуждали, что тебе подарить на день рождения. В последнее время этот вопрос занимает все наши вечера. — Лили подошла к нему ближе. — Оловянных солдатиков? Слишком по-детски. Как насчет новой фотокамеры? Или складной удочки? Милл-Хаус может похвастаться ручьем, в котором полно рыбы. — Тут она выложила свой главный козырь:

— Я слышала, что твой кузен Эйвери заядлый рыболов.

Против такого соблазна он не сможет устоять. Всем вокруг было известно, что Бернард почти боготворил Эйвери Торна. И действительно, ей показалось, будто она уловила слабое шевеление со стороны кресла.

— Я знаю, в последнее время мы слишком мало времени проводили вместе, и очень об этом сожалею, — продолжала она мягко. — Но мы быстро сумеем наверстать упущенное. Можно ли найти лучшее место, чтобы оживить старую дружбу, чем живописный берег ручья? Ну, что вы на это скажете, сэр? Идите сюда и дайте вашей тетушке Лил обнять вас покрепче.

Теперь уже движение со стороны кресла нельзя было не заметить. Сильные загорелые руки, на мизинце одной из которых, левой, поблескивал крупный перстень с печаткой, обхватили подлокотники. Высокий человек, мускулистый и широкоплечий, рывком поднялся с кресла и, обернувшись, оказался с ней лицом к лицу.

— Как бы ни была мне приятна мысль об объятиях, — произнес незнакомый мужчина спокойным, чуть язвительным тоном, — боюсь, мне придется довольствоваться кон-конфетами… тетушка Лили.

Лилиан Бид была великолепна.

Потрясение, испытанное им от ее внешности, не только не оставило камня на камне от его былых предубеждений, но буквально лишило его дара речи. Слава Богу, что он заранее придал своему лицу вежливое выражение, прежде чем обернуться и посмотреть на нее. Стоило ему ее увидеть, как он уже не был уверен, сможет ли выдавить хоть одну мало-мальски связную фразу. И вот не прошло и пары минут с момента их первой встречи, а Лили Бид уже удалось взять над ним верх. Но сколь бы прекрасной она ему ни показалась, единственное, что Эйвери усвоил твердо за пять лет их переписки, так это то, что Лили Бид никогда, ни в коем случае не следовало позволять брать над собой верх.

Широкий лоб, небольшой аккуратный подбородок. Темные, с экзотическим разрезом глаза, устремленные на него, были обрамлены такими густыми и длинными ресницами, что они бросали тень на ее нежные щеки. Ее губы были полными, как у египтянок, и такими красными, словно она все время смачивала их крепким хересом. Иссиня-черные волосы, похожие на облачко из тугих завитков, были стянуты на макушке в пучок, что подчеркивало ее длинную стройную шею и делало и без того внушительную фигуру еще выше.

Она великолепна, снова подумал Эйвери. Лили Бид. До чего же несправедлива порой судьба!