Читать книгу "Те, кто старше нас - Алексей Барон"

— Да смехотворный, — отмахнулся Круклис. — Далее. Впадаем в инсайт за инсайтом, тихо свихиваемся, но делаем вид, что ничего не происходит. А скажите, — тут Круклис страшно подался к Заре, — что делать с полудюжиной свойств Кроноса, которые не желают втискиваться в теорию нашего Сержа? Симпатичную, между прочим, теорию. Не меньше, чем сам автор.

Зара пожала плечами:

— А что в ней плохого?

— Да все хорошо. За исключением того, что учитываются одни лишь естественные силы. То бишь силы, известные нам, человекам, на данный момент. Разумеется, каждую несуразность в отдельности, включая даже серных монстров, можно объяснить игрой случая, дело житейское. Но не все вместе, тут уж увольте. Слишком много наворочено. Наверное, в расчете на уровень понимания эпохи паровозов.

Зара шепотом поинтересовалась, что такое паровозы. Я объяснил.

— Чайник на колесах? — удивилась она. — Вряд ли это удобно.

Вмешалась Мод:

— Парамон, вы считаете…

— Да, я считаю систему Кроноса астроинженерным сооружением.

— Каково же ее предназначение? — спросил я.

Круклис внезапно разъярился. Он вообще легко впадал в гнев. Так же, как и в прочие смертные грехи, впрочем. Кроме смертоубийства разве что.

— Предназначение? Единственное число здесь не подходит. Самоубийца не обязательно руководствуется одним мотивом. Их может быть и два.

— Какой самоубийца? — ужаснулась Зара.

— Это иносказание, — тихо пояснила Лаура. — Парамон цитирует классика старофранцузской литературы. Он считает, что предназначений у Кроноса может быть два.

— Не два, а много, — буркнул Круклис.

Похоже, он начал жалеть, что взялся за эту тему. Но что сделано, то сделано, обстрел вопросами продолжался. Более того, включились новые батареи.

— Например? — спросил Сумитомо.

— Например, тест на сообразительность.

— Как это можно проверить? — спросила Мод.

— Подождем периколлапсария.

— Станция его уже проходила.

— Много раз, — неохотно согласился Круклис, — да только никто не решился на острый эксперимент.

При этих словах Абдид сделал охотничью стойку.

— Какой еще острый эксперимент?

— Самая простая штука. Пора туда отправиться.

— На Кронос?

— Ну да.

Лаура уронила вилку. Все вздрогнули.

— Вы шутите? — растерянно спросил Абдид.

— Помилуйте, — усмехнулся Круклис. — Разве нормальный человек бросается в черные дыры!

Абдид замолчал, но я понял, о чем он подумал. Верно, нормальный человек не бросается.

У Мод было очень внимательное лицо. Впрочем, оно у нее всегда такое.

Я отправился в парк и устроил засаду по всем правилам самой древней человеческой науки — науки воевать.

Когда появилась Мод, я выскочил и преподнес ей штамбовые розы, целый тайком взращенный куст. Она болезненно улыбнулась.

— Спасибо. Самый внезапный подарок в моей жизни.

— Да, неуклюже получилось.

— Напротив, очень мило. В вашем стиле.

— Простите.

— За что же?

— За мой стиль.

— Да что вы! Я вам благодарна.

Некоторое время мы молча шли по дорожке. Слева плескалась Лета. Символично получилось: двое и Время.

— Наверное, вы не можете меня понять? — спросила она.

Я честно развел руки. Мод кивнула.

— У вас есть дети?

— Даже внуки. Как-то так получилось.

— И прекрасно, Серж. Человек не должен исчезать бесследно.

— О, это мне не грозит. Но откуда такие мысли?

— Видите ли, я помню стихи вашего тезки, напечатанные на целлюлозной бумаге. Знаете, сколько лет прошло?

— Мод, о чем вы? Да сколько угодно. Кого это сейчас волнует? И с каких пор стихи противопоказаны женщине?

— Поэзия никому не противопоказана, вы же понимаете. А вот возраст…

— Что — возраст? Какое значение имеет возраст в наше время?

— В вашем возрасте не имеет.

— Разница между нами не принципиальна.

— Боюсь, что как раз наоборот.

Я помолчал и подумал.

— Допускаю. Но не верю. Нет, не верю. Не в нашем случае, дорогой товарищ по быту. Почему не попытаться?

Мод остановилась.

— Не получится, Сережа. Я так решила.

— Но зачем?

— У меня есть определенная цель.

— И я могу помешать?

— Мне жаль.

— Вот как…

Мод стояла с цветами и ждала. Она не хотела меня обижать, а я не хотел прощаться. Так мы и стояли, пока из-за деревьев не выскочил эдакий японский чертик в тренировочном костюме.

— Ай, — сказал Сумитомо.

И побежал в обратном направлении. Воспитанный самурай, что там говорить. Хоть и губернатор.

— Ай, вот это междометие чаще употребляют лица азиатского происхождения, — глубокомысленно заметил я. — Ой, ох и ах характерны для потомков славян. Дети остальной Европы в подобных ситуациях произносят короткие восклицания типа «а!» и «о!».

Мод рассмеялась. Смех у нее чудесный. Я почувствовал, что не выдерживаю.

— Ох, — сказала она. — Да вы просто кипите.

— Можно посмеяться.

— Разве можно? — удивилась Мод.

— Отчего же? Раз другого нельзя.

— Сейчас пройдет, — мягко сказала она.

И прошло, еще как прошло. Будто из стиральной машины вынули. Только вот ночь на Рождество провел я отвратительно. Под утро дошло до постыдного. До галлюцинаций.

Сначала из коридора слышался стукоток. Потом начались стоны, причитания, жалобный голос кого-то звал. Я ворочался-ворочался, наконец догадался выключить внешний микрофон. Галлюцинации сразу исчезли, но меня разобрало любопытство. Я покинул постель и вышел.

За дверью обнаружился Круклис. В полной красе. В одних белых носках то есть.

— Тоже не спишь? — облегченно спросил он.

Я не ответил, потому что не знал, что ответить. Круклис посмотрел на меня с непонятной надеждой.

— Серж, к тебе забегали?

— Кто?

— Зяблики.

— Зяблики?