Читать книгу "Солнечная буря - Стивен Бакстер"

— Видишь? — Она постучала по стенке. — Пять сантиметров алюминия и воды.

— Если вспышка будет сильная, это не спасет, — заметила Пердита. — В тысяча девятьсот семьдесят втором, всего через несколько месяцев после того, как «Аполлон» вернулся с Луны, была сильнейшая вспышка на Солнце. Если бы они в это время находились на поверхности Луны…

— Но их там не было, — оборвала ее Шиобэн. — И тогда не существовало прогноза солнечной погоды. Существуй хоть малейший риск, мне бы не позволили лететь.

Пердита проворчала:

— Но Солнце сейчас беспокойное, мам. После девятого июня прошло всего четыре месяца, но до сих пор никто не знает, что стало причиной той бури. Кто знает, есть ли у этих солнечных метеорологов внятные соображения, что теперь творится на Солнце?

— Ну, — немного сердито проговорила в ответ Шиобэн, — для того чтобы выяснить это, я и лечу на Луну. И если честно, милая, мне бы лучше приняться за работу.

Сказав дочери о том, как сильно она ее любит, передав привет и наилучшие пожелания своей матери, Шиобэн прервала связь и испытала некоторое облегчение.

Конечно, она подозревала, что на самом деле Пердиту не так уж сильно волнует ее безопасность. Дело было в зависти. Пердиту мучила мысль о том, почему на Луну летит не она, а ее мать. С чувством вины и победы одновременно Шиобэн стала смотреть в иллюминатор на выраставшую на глазах Луну.

Шиобэн была ребенком, родившимся в девяностые годы двадцатого века. Первые высадки людей на Луну состоялись за два десятка лет до ее рождения. Реликвии полетов «Аполлонов», зернистые фотоснимки радостных астронавтов с флагами, в тяжелых скафандрах, с невероятно примитивной техникой — все это было для нее симптомами ушедших лет холодной войны, вместе с безумным увлечением НЛО и шахтами для пуска ракет под кукурузными полями Канзаса.

Когда в начале века по обе стороны от Атлантики праздновали возвращение на Луну, Шиобэн и тогда осталась равнодушна к происходящему. Даже при том, что она уже была студенткой и изучала астрономию, все равно освоение Луны казалось ей мальчишеским занятием, забавой для авиаторов и инженеров, попыткой военно-промышленного комплекса прорваться к власти и прибыли. При этом научные цели лунных проектов представлялись Шиобэн оправданиями на манер фиговых листков. Настолько же неоправданными ей всегда виделись полеты человека в космос.

Но возобновление освоения космоса захватило воображение нового поколения, включая и ее собственное. И работа пошла намного быстрее, чем кто-то мог даже мечтать.

К началу две тысячи двенадцатого года в космос летала уже целая флотилия кораблей типа «Аполлон». К Международной космической станции и от нее на Землю до сих пор дисциплинированно летали почтенные «Союзы», а отважные, но не лишенные недостатков шаттлы отправили на пенсию. Тем временем на Луну и Марс то и дело посылали армады исследовательских вездеходов и зондов для взятия образцов породы, другие непилотируемые аппараты отправлялись в более далекие космические странствия. В частности, в рамках «перековывания мечей на орала» осуществлялся необычный проект: составление карты всей Солнечной системы с помощью старинной бомбы под названием «Уничтожитель». Шиобэн знала о том, что результаты таких проектов — большой вклад в науку, хотя она сама и не занималась изучением Солнечной системы. Но ее ужасно огорчало то, что большинство людей даже никогда не слышали о существовании больших космологических телескопов, подобных анизотропическому зонду «Квинтэссенция», а ведь именно результаты работы этого аппарата, можно сказать, воспламенили ее карьеру.

Пока происходило все это, постепенно разрабатывались и программы пилотируемых космических полетов, как в Америке, так и в Евразии, и в две тысячи пятнадцатом году на Луне снова остались следы людей. К две тысячи тридцать седьмому году люди уже арендовали Луну почти двадцать лет подряд. Около двух сотен колонистов обитали на базе «Клавиус» и в других местах.

А всего четыре года назад первые исследователи на борту космического корабля «Аврора-1» добрались до Марса. Даже самый закоренелый циник не мог не возрадоваться исполнению древней мечты человечества.

Шиобэн предстояло выполнить очень важное задание: согласно вежливо сформулированному приказу премьер-министра Евразии она должна была выяснить, что происходит с Солнцем и не грозит ли Земле повторение того, что случилось девятого июня. Но для нее самым главным было то, что она, Шиобэн Макгоррэн, уроженка Белфаста, мчалась к шару Луны, сидя внутри шаттла, с виду похожего на четвероногого жука, а технически напоминавшего сильно модернизированную версию старинных лунных модулей «Аполлон».

«Как это чудесно! — взволнованно думала Шиобэн. — Неудивительно, что Пердита позеленела от зависти».

В конце салона открылась дверь. Из проема выплыл капитан и скользнул в свободное кресло. Дав негромкую команду Аристотелю, Шиобэн отключила разложенные вокруг нее софт-скрины.

Итальянцу Марио Понцо было под пятьдесят, и для космолетчика он имел довольно-таки тучное телосложение. Заметный животик сильно выпячивался под комбинезоном.

— Прошу прощения, профессор, что у меня не было времени поговорить с вами. — У Марио был американский акцент, сохранившийся со времен обучения в космическом центре Хьюстона. — Надеюсь, Саймон хорошо о вас заботился?

— Прекрасно, благодарю вас. — Шиобэн немного растерялась. — Вот только еда немного безвкусная, правда?

Марио пожал плечами.

— Это из-за невесомости, я так думаю. Как-то связано с балансом жидкости в организме. Для всех астронавтов-итальянцев — подлинная трагедия!

— А вот спала я превосходно. Так крепко, как в детстве.

— Я рад за вас. Если честно, мы впервые совершаем полет с одной-единственной пассажиркой.

— Я так и поняла.

— Но на самом деле отчасти так и должно быть, потому что Владимир Комаров в свой последний полет отправился один.

— Комаров? О! Это тот, в честь кого назван шаттл.

— Верно. Комаров — герой, и для русских, у которых много героев, это о чем-то говорит. Он первым совершил полет на космическом корабле «Союз». Когда во время возвращения на Землю вышли из строя бортовые системы, он погиб. А герой он потому, что взошел на борт этой посудины, почти наверняка зная о том, насколько велики недостатки этого малопроверенного корабля.

— Значит, шаттл назван в честь погибшего космонавта. Разве это не дурной знак?

Марио улыбнулся.

— Вдалеке от Земли у нас развиваются иные суеверия, профессор. — Он глянул на погасшие софт-скрины. — Знаете, мы тут не привыкли секретничать. Это не приветствуется. Чтобы выжить, мы должны сотрудничать. Секретность вредна, профессор, она не способствует общему духу. А вы и ваша миссия окутаны покровом тайны, и я о вас ничего не знаю, кроме этого.

— Сочувствую, — осторожно отозвалась Шиобэн.

Марио потер подбородок, заросший трехдневной щетиной. Он успел признаться Шиобэн в том, что терпеть не может бриться в космосе, поскольку сбритые щетинки разлетаются по каюте.