Читать книгу "Бытие наше дырчатое - Евгений Лукин"

— Дождались? — зычно вопросил вошедший, останавливаясь в центре веранды. Просто поразительно, как в столь компактном организме мог возникать звук такой силы.

Запнулись все, даже митингующие бисексуалы.

— Поздравляю вас, — язвительно продолжил пришелец. — Нашего Эскулапа опять понесло в вопросы языкознания.

— Неужто на арабскую вязь переходим?

— Нет. Снова на кириллицу.

На крытой веранде отмерли, закрутили головами, растерянно забубнили вразнобой. Гулко и невнятно, как в парилке. Такое впечатление, будто доктор Безуглов нарочно их дразнил. Взял вот и лишил очередного повода к недовольству!

— Суть лечебной методы… — Недобрый вестник слегка возвысил голос, и этого оказалось довольно, чтобы перекрыть крепнущий гомон. — Суть лечебной методы — в замене краеугольного нашего глагола. Причём как в письменной речи, так и в устной… Существительные пока убереглись. Пока!

Оторопелая тишина.

— Как же его заменишь? — вырвалось у кого-то.

— А как Хемингуэй заменял, — в холодном бешенстве пояснил пришелец. — «Я любил её всю ночь. Я любил её на ковре. Я любил её в кресле. Потом я перенёс её на кровать и до утра любил её на кровати».

Плюнул от омерзения, крутнулся на каблуке и, выйдя вон, двинулся прочь через площадь, с каждым шагом становясь шире в плечах и увеличиваясь в росте.

Дальнейшее потонуло в буйной разноголосице.

— Да уж лучше латиница!..

— Это почему же лучше?..

— Позвольте-позвольте… Да плагиат же! Чистой воды плагиат! Эпштейн…

— Кто Эпштейн?! Я — Эпштейн?..

— Тихо-тихо! Ну-ка отпусти его…

— …ни в какие ворота не лезет! Исконное древнее речение…

— Так ведь… неприличное же…

— Это враги наши сделали его неприличным!

— Оглянись окрест, братка! — взахлёб втолковывал кто-то кому-то. — Всё изменилось: одежда изменилась, язык изменился. Что нам досталось неизменным от пращуров? Мат да код…

Затем посреди веранды возник готический дылда. Костлявые кулаки его были воздеты чуть ли не до забранной в железную сетку лампы, а лицо искажено так жутко, что, глядя на него, присутствующие помаленьку прижухли.

— Так это что же? — хрипло выговорил он, дождавшись относительной тишины. — Если я теперь скажу, что люблю Родину…

Все потрясённо переглянулись.

ГЛАВА 7

СОБЕСЕДНИК

Поймали, свалили, на лоб положили компресс.

Андрей Белый

На крыльце веранды, озабоченно заглядывая вовнутрь, давно уже негромко совещались четыре санитара. Наконец решили, видать, что обойдётся, и двинулись по машинам. Окоченевший в напряжённой позе официант расслабился, вынул руку из-под стойки бара. Должно быть, всё это время держал палец на кнопке вызова.

Чутьё не обмануло специалистов: вскоре общий гвалт распался на отдельные гвалтики, так сказать, разошёлся по фракциям — и стало заметно тише.

Одному лишь Артёму Стратополоху не с кем было обсудить потрясающую новость. Разве что с самим собой.

Он сидел с озадаченным видом и мысленно менял слова в известных выражениях. Получалось забавно, местами даже изящно. «Любёна мать», например. Или, скажем, «залюбись ты в доску».

Кажется, на подборку анекдотов в «Психопате» материала у него теперь наберётся с лихвой. Нет худа без добра.

Стратополох повеселел и, опрокинув последние двадцать капель, подцепил на вилку предпоследний кусок селёдки. Вилка была пластмассовая — гнучая и тупенькая. Других здесь не подавали. Айхмофобия, вспомнилось Артёму. Навязчивый страх перед острыми предметами.

Правильный страх.

— Вы разрешите к вам подсесть? — послышался несколько сдавленный мужской голос.

Пока Стратополох, силясь ответить, давился закуской, спросивший взялся за спинку свободного стула, попробовал отодвинуть. Не смог, изумился, подёргал, однако ножки были привинченны к полу надёжно. Такое поведение уже само по себе свидетельствовало о том, что в «Последнее прибежище» незнакомец забрёл впервые.

— Прям как в стационаре… — ошарашенно пробормотал он, втискиваясь между столом и стулом.

Он что, бывал в стационаре?

— Зря вы это сделали, — заметил Артём.

— Что именно?

— Сели за мой столик. Теперь с вами здесь никто разговаривать не станет. Кроме меня, конечно.

— А вы что… пария? Изгой?

— Можно сказать и так.

Незнакомец хмыкнул и огляделся, причем сделал это несколько по-шпионски, одними глазами, почти не поворачивая головы. Галдёж ещё только шёл на убыль, и явление нового посетителя особого внимания не привлекло. Разве что восседающая по соседству троица суровых дам замолчала и перевела неистовые взоры на бесстыжего пришельца.

— Да я и не собирался с ними беседовать, — успокоил тот. — Я только пересидеть, переждать… если вы, конечно, не против.

После таких слов Стратополох был вынужден присмотреться к незнакомцу внимательней. Плотный, прилично одетый субъект, с виду чуть старше самого Артёма. Лицо — смутно знакомое, хотя доверять такому ощущению не стоило. «Толковый словарь психиатрических терминов» квалифицировал подобные шуточки памяти как «симптом положительного двойника», часто сочетающийся «с бредовыми трактовками и явлениями психического автоматизма».

Тем временем взгляд неожиданного соседа упал на последний кусок селёдки в пластиковом блюдце — и замер. Залип.

— Вы разрешите? — Не дожидаясь ответа, незнакомец ухватил гибкую тупенькую вилку и с третьей попытки воткнул её в остаток былой роскоши.

— Нервное, — невнятно пояснил он, жуя. — Слушайте, а вы ещё одну не закажете?

— Самому не проще? — холодно осведомился Артём.

Тот поперхнулся, выпучил глаза.

— Да откуда ж у меня деньги? — весело поразился он наивности собеседника. — Сами подумайте!

Стратополох растерялся, подозвал официанта и повторил заказ.

— Вы что, скрываетесь? — понизив голос, спросил он, дождавшись, пока ставленник районном поликлиники отойдёт подальше.

— Еле с хвоста стряхнул, — возбуждённо признался незнакомец, не глядя тыча вилкой в сторону площади. В глазах его играло озорство, свойственное шкодливым старичкам и проказливым детишкам.

Вот только беглых тут недоставало!

— Ну ты нашёл куда спрятаться… — Артем лишь головой покрутил. — Это ж «Последнее прибежище»! Тут санитаров полно! Посмотри, что снаружи делается…

— Скажи, ловко? — просиял беглец. — Кто меня тут искать будет?.. Сигареткой не угостишь?