Читать книгу "Призрак джазмена на падающей станции "Мир" - Морис Дантек"

Я несколько долгих минут размышлял над словами Коэн-Солаля. И в конце концов спросил:

— Доктор… Вы полагаете, что мы тоже вступаем в контакт с этим змеем из ДНК?

Он ничего не ответил, лишь пристально взглянул мне в глаза. Этого мне вполне хватило для того, чтобы уловить направление его мыслей.

Доктор Коэн-Солаль не излагал эти теории на публике. В те времена за такое вполне можно было схлопотать обвинение в «пропаганде наркотических веществ», и я подозреваю, что он не говорил ничего подобного никому из своих коллег в стенах Центра. Врач лишь проводил кое-какие персональные опыты по ночам или в свободные от работы часы в неприметных и небольших помещениях больницы. Он наблюдал за десятком носителей вируса. Я попросил Коэна-Солаля включить Карен в эту группу пациентов, и ему пришлось попотеть, чтобы забрать ее дело у другого врача, за что я отблагодарил его, как только мог. Я помню, что доктор особенно тщательно изучал природу ультрафиолетового свечения, испускаемого зрительным нервом во время стадий обострения вируса. Он сказал мне, что с конца XX века известно о способности ДНК излучать ультраслабые фотоны, называемые биофотонами. Самый удивительный факт состоял в том, что ДНК испускало свечение именно в видимой для нас части спектра, ближе к инфракрасным и ультрафиолетовым лучам, и доктор Коэн-Солаль начисто отрицал версию о случайности подобного феномена. По его мнению, речь наверняка шла о необходимости описываемого явления, причины которого пока оставались тайной. Эксперименты Коэн-Солаля были в самом разгаре, когда нас, восемьдесят восемь носителей вируса, внезапно перевели в спецпоселение.

Но я хорошенько запомнил кое-какие основополагающие выводы, которые доктор извлек из своих опытов, и особенно тезис о полезности определенных витаминов.

Вот почему я буквально пичкал Карен лимонным и апельсиновым соками, всевозможными фруктами, которые каждый день покупал килограммами. А сам курил гашиш пополам с табаком и жрал йогурты, постепенно избавляясь от лишнего веса.

Когда мы приехали на автовокзал, на улице парило и небо затянуло светящейся дымкой. Мы купили билеты на разные рейсы, отправлявшиеся с часовым интервалом друг от друга. Карен выглядела неплохо. Я приготовил для нее два литра мультивитаминного сока в пластиковых бутылках из-под минералки «Evian». Девушка только что «подзарядилась» половинной дозой «эпсилона» (мы начали сокращать ежедневную норму) и тремя-четырьмя таблетками «Aspro», так что была в состоянии перенести предстоящий переезд.

Она надела оранжевый спортивный свитер из хлопчатобумажной пряжи, черные спортивные штаны и водрузила на нос солнцезащитные очки с металлическим напылением. Я же приложил все усилия к тому, чтобы как можно больше походить на молодого режиссера с итальянского телевидения.

Сразу после приобретения билетов до меня дошло, что я остался без курева. И поскольку я рассчитывал израсходовать свою дозу «кайфа» в процессе путешествия (во время санитарных остановок нашлось бы время тайком выкурить косячок) и на пляжах Агадира, то сказал Карен, что мне нужно купить сигарет. В Марокко табак продается совершенно легально и практически без ограничений. Здесь мне не требовалось предоставлять никаких медицинских справок, тем более паспорт или специальное разрешение. Я купил три пачки «Мальборо» индийского производства, заплатив местной валютой, и мы покинули лавку. В переулке не было ни души. Мы не торопясь двинулись назад, в сторону автовокзала, ведь автобус Карен должен был отправиться только через двадцать минут.

Когда мы добрались до пересечения улочки с проспектом, который вел к зданию терминала автостанции, негромкий гудок клаксона заставил меня обернуться в сторону проезжей части. Карен пропустила этот звук мимо ушей.

У тротуара остановилась тачка — старая проржавевшая «тойота», выпущенная еще в XX веке. Я немедленно узнал сидящую внутри тушу со смуглой кожей, очками «Ray-Ban» и пышными усищами.

Сержант Месауд опустил стекло и оперся локтем на дверцу машины. Он был в штатском и сидел в машине один. Улыбка копа напоминала оскал крокодильей пасти.

— Доброе утро, дамы и господа… Решили позволить себе небольшой крюк до Агадира, прежде чем отправиться в длительное путешествие до Южной Африки?

Я тут же уловил скрытый смысл последней фразы.

Жирный легавый знал, что мы направляемся в Агадир, и это было ненормально. Это заставило меня здорово сдрейфить. Карен прошла еще несколько метров и остановилась как вкопанная. Затем она в свою очередь повернулась и медленно приблизилась.

Я смотрел в лицо Месауду, тщетно пытаясь разгадать выражение его взгляда, прячущегося за черными стеклами «Ray-Ban».

— Моей жене стало чуть-чуть лучше, так что мы перед отъездом решили подарить себе пару дней на морском берегу в тишине и спокойствии, — произнес я не слишком-то проникновенно.

— Конечно, — ответил обладатель крокодиловой улыбки, — сейчас мертвый сезон, в Агадире вас никто не побеспокоит, не то что в Кейптауне.

Я понял, что коп посылает мне донельзя ясный сигнал: я знаю, вы направляетесь в Агадир, даже не пытайтесь пудрить мне мозги своей историей про врача в Южной Африке.

Мой мозг, взвинченный до предела экстренной необходимостью, заработал на максимальных оборотах и за долю секунды произвел установку и запуск программы, состоявшей из трех миллионов кодовых строк. Речь шла о чрезвычайно агрессивной программе, которая вопрошала: зачем я сказал этому копу о Южной Африке, а не о Бразилии? Потому что в тот момент мной руководили инстинкт и желание выглядеть максимально искренним. Но теперь, когда этот жирдяй в курсе того, что мы направляемся в Агадир, он представляет собой опасность, серьезную угрозу для всего плана побега в целом. Он знает о нас слишком много, — яркая «мигалка» как бешеная вращалась в середине моей головы. Как же ему, засранцу эдакому, удалось все вынюхать. Может, он просто увидел нас в тот момент, когда мы покупали билеты на автовокзале, вместо того чтобы садиться на самолет до Кейптауна (не говоря уже о двух лохах — обладателях билетов в Бразилию).

Улыбка копа стала еще шире.

— А… кстати! Должен поблагодарить вас за ту ночь. Вы были очень щедры, правда, очень щедры…

И тут перед моим мозгом всплыло изображение ящика кассового аппарата. Мерзавец хочет получить еще одну взятку, он догадался или просто почувствовал что-то. Он наверняка блефует, гнусный подонок, но я не мог быть уверен в этом до конца. «Мы оказались в серьезном цейтноте», — подумал я.

Именно в этот момент Карен подошла к нам вплотную. Она слегка наклонилась к дверце машины и тихонько сказала:

— Доброе утро, сержант Месауд. Гуляете по этому району?

— Вижу, вы поправились, дорогая госпожа. Будьте осторожны, когда станете принимать морские ванны в Агадире. Вода в Атлантике в это время года очень холодна.

Я увидел, что лицо Карен застыло. Она не слышала наш короткий диалог с Месаудом, поэтому какое-то мгновение смотрела на меня с немым вопросом в глазах, но быстро пришла в себя: