Читать книгу "Промышленникъ - Алексей Кулаков"

Поглядев по сторонам, титулованный купчина покосился на председателя и продолжил изливать «оптимизм» на своих слушателей. Станки устарели, рабочие разбежались, поставщики наглеют и вздувают цены, руда беднеет, и недалек тот день, когда металл надо будет закупать на стороне. А так все хорошо, ага. Закруглил он свой монолог достаточно скоро (и десяти минут не прошло), напоследок озвучив следующее: господам акционерам предлагалось срочно изыскать тысяч семьсот – восемьсот на первоочередные нужды. А попозже еще тысяч триста – четыреста, на разного рода мелочовку, вроде новой оснастки для станков. И проводить изыскательские работы в карманах и финансовых закромах надо было достаточно быстро, так как уже на подходе крупный заказ для строительства Транссиба и, если его не возьмет товарищество, мигом набегут сволочи-конкуренты.

– Возможно, у кого-то будут предложения?

В ответ все многозначительно промолчали, изобразив на лице сильную задумчивость, в том числе и князь Агренев. Вот только причины немногословности Александра были совсем другие – на пути в Людиново он обнаружил очень настырных попутчиков. Вернее, поначалу у него просто случился внезапный приступ паранойи. Коя выразилась в очень четком ощущении чужого внимания к собственной скромной персоне – достаточно пристального, но в то же время странно нейтрального в отношении угрозы. Случись на месте князя кто другой, так он скорее всего такого внимания и не заметил бы, а вот для отставного офицера пограничной стражи даже легкого дуновения столь знакомого чувства было вполне достаточно. Девятимиллиметровый «малыш» переехал из скрытой кобуры в карман пальто, в глазах появилась приветливая внимательность, а в душе – постоянная готовность немного поработать указательным пальцем и легкое сожаление об отсутствующем ноже. Будь проще, и люди к тебе потянутся – и в полном соответствии с этой поговоркой Александр просто смотрел на окружающих и старался запомнить всех, кто только попадался ему на глаза. И увидел-таки людей, которые тянулись именно к нему. Вернее, за ним: он в поезд – и они в поезд. Он в экипаж – и они следом. Сладкая парочка, гусь да гагарочка, чтоб им пусто было!..

«Точнее, два гуся, не очень приметной наружности. Неужели сподобился и ко мне наблюдение приставили? Интересно только кто – жандармы или их подопечные?»

Так что голова у молодого акционера была занята совсем другим. С одной стороны, филеров всего двое, и при желании он достаточно легко отправит их к Харону. С другой – а если это «привет» от Третьего управления собственной его императорского величества канцелярии? Или Особого департамента полиции? Тогда его могут неправильно понять. А если окажется, что пропавшие сотрудники были достаточно ценными – так и вообще обидеться. Сложный выбор, однако!

«Ладно, торопиться не будем, пока просто понаблюдаем».

– Значит, предложений не будет, – почти с искренней печалью констатировал Губонин. Увы, но возможностью дополнительно вложить свои деньги, причем с неопределенным, и уж точно не скорым результатом-отдачей, так никто и не заинтересовался. Зато единогласно (Мальцев хоть и со скрипом, но все же согласился) одобрили инициативу Петра Ионовича насчет того, что надо бы продать лишние активы принадлежащего им акционерного общества. И за счет полученных денег решить вопрос с модернизацией и ремонтом заводов – а если хорошо постараться, так и прибыль кое-какую получить. Кивнув сам себе (типа я и не сомневался в вашей поддержке, господа), купец-банкир тихим голосом стал перечислять все то, что висело свинцовой гирей на ногах новорожденного товарищества. Вот тут скромность и стеснительность некоторым из присутствующих все же изменили: предлагаемое к продаже стекольное производство тут же застолбил за собой господин Нечаев-Мальцев, как и большой кусок земли рядом с Калугой. Лесопилки и винокурни никого не заинтересовали, как и кирпичные заводики, – соответственно, все это богатство отошло калужским купцам. И ведь что интересно – заводики продали, а вот глиняно-песчаные карьеры просто сдали в аренду. Далее решили судьбу слегка обветшавшей недвижимости в Санкт-Петербурге, Москве и Нижнем Новгороде – выставить на продажу по максимальной цене. Когда очередь дошла до фаянсового производства, за своего хорошего знакомого господина Кузнецова замолвил словечко сам Губонин. Что-то вроде «для вас, господа, это несущественная мелочь, а моему приятелю она в самый раз будет». Надо сказать, что и сам Александр не остался в стороне от столь увлекательного процесса: когда очередь дошла до брянских земель, где много глины, мела и прочего очень полезного материала для выделки цемента, он тут же поинтересовался, когда сможет считать его своим. Узнав, что как только, так сразу (то есть после поступления денег на счет товарищества), молодой акционер задал уважаемым компаньонам вопрос: а нельзя ли устроить небольшой бартер?

– Это каким же таким образом, Александр Яковлевич? Поясните?

– Охотно, Сергей Иванович. Видите ли, на моем металлургическом заводе в числе прочего есть все необходимое для производства как рельс, так и колесных пар. Оборудование самое что ни на есть современное, германской выделки, отменного качества, и я просто уверен, что оно окажется весьма к месту на Людиновском паровозостроительном заводе. Также отмечу, что в этом случае модернизация завода будет закончена в самые кратчайшие сроки. Скажем… месяца в полтора-два.

Господин председатель на несколько минут впал в глубокую задумчивость, отчасти схожую с комой, а потом заскользил взглядом по лицам остальных совладельцев.

– Господа, ставлю этот вопрос на голосование. Кто за? Против? Благодарю, господа. Александр Яковлевич, ваше предложение принято.

«Еще бы вы не приняли. Участок оценили в сто восемьдесят тысяч, а станки и прокатный стан обошлись мне почти в двести пятьдесят».

Тем не менее такой неравноценный обмен был выгоден и товариществу, и самому князю. Так как оба они избавились от ненужного в обмен на полезное. Фабрикант с легкой душей отдал оборудование, для которого так и не смог найти ни одного заказа. А акционерное общество не менее легко рассталась с куском голой земли, на которой, кроме полыни и одуванчиков, никогда ничего и не росло. Да и те размерами не впечатляли.

– Господа, я думаю, нам стоит ненадолго прерваться. Скажем, полчаса?

Стоило только Сергею Ивановичу объявить о небольшом перерыве, как акционеры тут же разделились на две группы: в первую вошли такие «старички», как Губонин, Нечаев-Мальцев и Мальцев, а также господин Юрьев, а во вторую – «молодежь» в лице князя Агренева и просто Нечаева. Причем второй поначалу хотел присоединиться к родственнику, но на полпути был перехвачен и тут же озадачен вопросом: может ли он поставить, так сказать собрату-акционеру, со своих карьеров кое-какие каменные изделия?

– Не вижу в том никакого затруднения, Александр Яковлевич. Что именно вы желали бы получить?

– Вот список, в нем указанны размеры и количество, материал – гранит и габбро[5]. Еще, Роман Исаевич, меня очень интересуют сроки исполнения. Роман Исаевич?