Читать книгу "Больше, чем любовница - Мэри Бэлоу"

Она читала вслух «Приключения Гулливера» – книгу, которую герцог едва ли выбрал бы для себя сам. Но поскольку он оставил право выбора за Джейн, ему оставалось лишь слушать.

Почти полчаса бродила девушка от полки к полке, снимая то одну книгу, то другую или просто прикасаясь к корешкам. Некоторые книги Джейн раскрывала и просматривала. Наконец вернулась к герцогу с «Приключениями Гулливера» в руках.

– Не возражаете? – спросила она, показав книгу. – Я давно хотела почитать Свифта.

– Нет, не возражаю, – пожал плечами Джоселин. Он вполне мог бы и сам почитать, но ему не хотелось оставаться в одиночестве. По правде говоря, он не был любителем уединения, хотя последние годы жил один и обзаводиться супругой не собирался.

Чем очевиднее становилось для него то положение, в котором он оказался, тем больше росло раздражение. Как прожить эти три недели? Ведь он, непоседа, привык в течение дня бывать в десятках различных мест… Увлекался верховой ездой, фехтованием и боксом. Даже танцы любил, кроме, пожалуй, вальса. И разумеется, терпеть не мог традиционные благотворительные балы – так называемые ярмарки невест. Кроме того, он нравился женщинам, и жена лорда Оливера была далеко не единственной его любовницей.

Теперь же в течение трех недель, если только он сумеет выдержать столь длительную пытку, ему придется ограничиваться лишь беседами с родственниками и друзьями. К тому же он будет терпеть боль при перевязках и… присутствие Джейн Инглби.

Отпустив сиделку, Джоселин пригласил секретаря. Затем, уже в середине дня, углубился в отчет, ежемесячно присылаемый из Актон-Парка, загородного имения. Раньше герцог только просматривал отчеты, но сегодня из-за избытка свободного времени читал внимательно, вникая в каждую деталь.

Наконец наступил вечер. Но если день тянулся медленно, то вечер грозил показаться вечностью. Ведь вечер и ночь – это время балов, время театров и концертов и, если игра стоила свеч, время постельных сражений.

– Вы хотите, чтобы я читала дальше? – спросила Джейн, поднимая голову.

– Да-да, читайте, – пробормотал герцог, и девушка снова склонилась над книгой.

Джоселин заметил, что она не опиралась на спинку стула, но при этом выглядела совершенно естественно, во всяком случае, не казалась напряженной. И, разумеется, читала она именно так, как следовало: ни медленно, ни быстро, без излишней патетики, хорошо поставленным приятным голосом. Было совершенно очевидно, что Джейн Инглби получила неплохое образование. Книгу она держала на коленях, придерживая ее обеими руками, и выглядела при этом очень изящно.

В какой-то момент герцог поймал себя на том, что с восхищением разглядывает золотистые волосы Джейн. Наверное, ей пришлось немало потрудиться, чтобы прическа выглядела строгой и не привлекала взгляда. Впрочем, полного успеха ей удалось бы добиться лишь в одном случае: если бы она остриглась наголо. Джоселин уже успел оценить красоту девушки, но только теперь, заставив ее снять чепец, он наконец-то понял, что Джейн Инглби – необыкновенная красавица.

Джоселин нисколько не сомневался: сидевшая перед ним девушка – в высшей степени добродетельная особа. Но она была его прислугой, сиделкой и, следовательно, совершенно для него недоступной. И все же ему ужасно хотелось увидеть, как золотые потоки ее волос струятся по плечам, хотелось увидеть, как падают на пол все заколки и шпильки.

И еще ему очень хотелось увидеть ее без этого жуткого платья и всего того, что она, возможно, носила под ним.

Джоселин вздохнул, и Джейн, оторвавшись от книги, спросила:

– Может, вы уже захотели спать?

Она смотрела на него вопросительно и совершенно невинно.

Джоселин взглянул на часы, стоявшие на каминной полке. Господи, еще не пробило десять. Вечер только начинался.

– Поскольку ни общество Гулливера, ни ваше общество, мисс Инглби, не назовешь блестящим, у меня не остается выбора. Так что можете торжествовать…

* * *

Долгий и здоровый сон, не отягощенный ни алкоголем, ни опийной настойкой, не улучшил настроения Трешема. Во всяком случае, герцог проснулся в скверном расположении духа, и Джейн пришлось убедиться в этом, когда он послал за ней, не дав ей даже закончить завтрак. Переступив порог его комнаты, она увидела доктора Рейкса, оказавшегося ранней пташкой.

– Вижу, вы никуда не торопитесь, мисс Инглби, – сказал Трсшем вместо приветствия. – Полагаю, вы уже набрались сил для того, чтобы продолжить выживать меня из моего собственного дома. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо, ваша светлость, – ответила Джейн. – Доброе утро, доктор Рейке.

– Доброе утро, мисс, – поклонился доктор.

– Немедленно снимите это безобразие! – воскликнул Джоселин, указывая на чепец, который вновь надела Джейн. – Если я еще раз его увижу, собственными руками изорву в клочки.

Джейн сняла чепец, аккуратно его сложила и убрала в карман платья.

– Это мисс Инглби наложила мне повязку, – сказал Джоселин, повернувшись к доктору; по-видимому, он отвечал на вопрос, заданный до прихода Джейн. – И она же промыла рану.

– Мисс, вы все прекрасно сделали, – похвалил девушку доктор. – Должно быть, у вас имеется некоторый опыт, не так ли?

– Да, вы правы, сэр, – кивнула Джейн.

– Полагаю, она кормила слабительным всех сирот в приюте, когда они переедали, – проворчал герцог. – Что же до меня… Думаю, мою ногу следует не перевязывать, а почаще тренировать, чтобы рана быстрее затянулась. Именно этим я и собираюсь сегодня заняться.

Доктор Рейке, судя по всему, пришел в ужас от таких слов.

– При всем моем уважении к вам, ваша светлость, я должен предостеречь вас от подобных действий. Повреждены мышцы и сухожилия, и они должны восстановиться, прежде чем получать нагрузку. Даже самую минимальную.

Герцог выругался сквозь зубы.

– Думаю, вы должны извиниться перед доктором Рейксом, – заметила Джейн, – Он высказывает свое мнение, именно за это вы ему платите. И повода для подобной грубости он не давал.

Мужчины в изумлении уставились на девушку. И вдруг герцог откинулся на подушку и громко расхохотался.

– Похоже, Рейке, я повредился в уме от боли. Вы можете поверить, что я терпел такое целый день, не пытаясь положить этому конец?

Доктор Рейке в смущении повернулся к Джейн:

– Уверяю вас, мисс, его светлость вовсе не должен передо мной извиняться. Он просто расстроился, что в его положении вполне естественно.

Но Джейн, хотя и понимала, что поступает опрометчиво, не могла удержаться от нравоучений.

– Не может бьггь прощения тому, кто сквернословит, заявила она, глядя на герцога.

Трешем с усмешкой проговорил: