Читать книгу "Царь из будущего. Жизнь за «попаданца» - Борис Орлов"

– Это, государь, вы еще новые броневики не рассмотрели! – ухмыляется купчина, и в его голосе появляются знакомые «рекламные» нотки. – Новейшая модификация! Если все сделанные до этого были просто бронированными автомобилями, то этот – настоящая боевая машина! Броня противопульная! Полный привод! Усиленная подвеска! Вылизанный до блеска двигатель дает пятьдесят пять лошадок!

– Разгон до сотни за пять секунд? – пошутил я.

Димка сбился с пафосно-рекламного тона и продолжил гораздо спокойнее:

– Скорость по бездорожью – почти двадцать верст! Запас хода – двести километров! Мало того – «единорог» стоит не на открытой всем ветрам турели, а установлен в башне! Покрышки многокамерные. А на броне можно перевозить четырех человек – там специальные скобы приварены. Правда, на небольшое расстояние. И внутри, кроме экипажа, состоящего из водителя и башенного стрелка, можно с относительным комфортом посадить еще двоих людей. В общем, не броневик, а зверь! Да так и назвали – «Медведь»! И таких я привез аж четыре штуки!

– Да, броневики – просто загляденье! – киваю я.

И верно – те броневики, что Димка привез в Москву в мае, были обычными «Жигулями», на которые ставили открытые сверху кузова из более толстых стальных плит. Естественно, что простая стальная плита, даже толщиной в десять миллиметров, еще не броня. Поэтому такие «броневики» «держали» берданочную пулю только на дальностях свыше двухсот метров. По нынешним временам и такое чудо техники являлось супероружием. Вот только полевое применение «бронежигулей», как показала практика, было несколько затруднено низкой проходимостью. «Жигули», со своим тридцатисильным двигателем, и так не годились для ралли-рейдов, а уж с потяжелевшим в полтора раза кузовом… А эти… красавцы… внешне очень сильно напоминающие БА-64 …Только раза в полтора побольше и потяжелее. Если Димка не преувеличивает (а он никогда этим не грешил), то эти «Медведи» уже можно назвать настоящими боевыми машинами.

Тут мою свиту словно прорывает:

– Государь, но это же грандиозно!

– Государь, это неуязвимый транспортер орудий…

– Государь, это гарантия прорыва любых укреплений…

– Государь, мы можем легко подавить мятеж цареубийцы…

– Ваше императорское величество, – резюмирует прибывший на встречу со своим личным другом князь Долгоруков, – прошу вас, отдайте приказ. Через неделю Санкт-Петербург будет лежать у ваших ног.

Ну вот: без меня меня женили. Сегодня же Духовскому сообщат о прибытии «чудо-оружия необыкновенной мощи», и завтра утром, много – к обеду, у меня на столе будет лежать детально проработанный план наступления на Питер. Уж Куропаткин с Духовским постараются. Землю будут грызть, а сделают. Краем глаза замечаю кислое выражение на Димкином лице. Чем это он недоволен? Предстоящим сражением? Никогда мой друг не бегал от боя! Но в памяти я делаю пометку разобраться.

– Хорошо, князь, обсудим наши планы на военном совете, – киваю я Долгорукову. – Вот только вы, господа офицеры, забыли о немаловажной вещи – каким образом все это чудо технической мысли, вкупе с экипажем, вписывается в структуру наших вооруженных сил?

Господа офицеры смотрят на меня недоумевающе. Но потом до них доходит – по сути, вся эта Димкина дружина – незаконное вооруженное формирование. Партизаны или бандиты – это уж с какой стороны смотреть.

– Государь, так давайте примем господина Рукавишникова и его людей вольноопределяющимися[23]! – нашелся Волкобой.

– В гвардию рановато, – добавляет Гревс, – но в состав 12-го Гренадерского полка – в самый раз.

– Не все мои люди имеют необходимое образование! – уточняет Димка.

– Ну, тогда – охотниками[24]! – пожимает плечами Волкобой.

– Годится! – киваю я. – Но с двумя поправками – самого господина Рукавишникова мы принимаем на службу прапорщиком! Без сдачи экзамена! Полагаю, что предоставленный им в наше распоряжение бронепоезд вполне может заменить любые экзамены! И второе: бронепоезд со всем экипажем и броневики будут числиться отдельным подразделением и подчиняться непосредственно мне. А назовем мы их…

В принципе, я могу прямо сейчас назначить Димку генералом бронесил Российской империи, и никто мне слово поперек не скажет. Но зачем ломать устоявшийся порядок производства в чин?

– А где ты, милый друг, прислугу к орудиям набрал? – вспоминаю я. – Или в твоей частной дружине уже и артиллеристы есть?

– Так в Стальграде более трехсот военных квартировало – военприемка, инженеры, испытатели. Ну, как новость о смерти императора пришла – собрал я их всех да вежливо поинтересовался – кто, мол, хочет записаться добровольцем? – усмехаясь, ответил Димка.

– Добрым словом и револьвером?.. – понимающе роняю я.

Дима многозначительно кивает.

Н-да… представляю себе это зрелище. Димка в своей кожанке выходит на какую-нибудь трибуну и грозно оглядывает притихших моряков. Притихших – потому как они со всех сторон окружены пулеметчиками. «А кто не против – может опустить руки и отойти от стенки!»

– А ты знаешь, кто у меня начартом? – улыбается новоявленный прапор. – Сам Никитин![25]Он в приемной комиссии состоял…

– Тот самый? – уточняю я.

– Самый что ни на есть! – радуется Димка. – Владимир Николаевич. Причем как раз он добровольно решил к нам присоединиться.

Я глубокомысленно качаю головой. Стоящие вокруг офицеры ничего не понимают. Еще бы – в настоящее время будущий герой обороны Порт-Артура наверняка еще ничем не прославился, да и звание у него, скорее всего, не выше штабс-капитана[26].

Вечером мы с новоявленным офицером уединяемся в моем кабинете. Я рассказываю подробности покушения, а потом делюсь с другом своими сомнениями по поводу лояльности наших современников. Димыч сначала недоумевает, а потом открыто возмущается, называя меня «охреневшим параноиком».

– Да если бы дед захотел от тебя избавиться, то мы бы сейчас с тобой уже не разговаривали! – громким шепотом, чтобы не привлекать внимания охраны, «орет» Димыч. – Он и Дорофеев – это же волки! Для них человека прихлопнуть что для нас с тобой высморкаться! Реши они, что на тебя ставить бессмысленно, – ты бы уже давно от «геморроидальных колик» скончался. Причем самых натуральных, а не в виде удара табакеркой в висок. Или неудачно с лестницы бы упал! И никто никогда ничего бы не заподозрил! Понимаешь? Они профессионалы! Неужели ты не понял, что здесь явный дилетант сработал? Способ покушения крайне ненадежный! А если бы поезд в момент взрыва в горку тащился? С минимальной скоростью? Он бы вообще мог с рельсов не сойти. Разнесло бы тот отсек, где бомба была – и все! Не сто кило ведь там было! Наверняка не больше пары пудов, чтобы взрывное устройство могло поместиться в дорожном кофре. Млять, сообрази ты пораньше да прикажи проверить поезд – стопудово нашли бы адскую машинку и просто в поле бы ее вышвырнули! Очень сомневаюсь, что там была система неизвлекаемости! А группа контроля и добивания? Ты всерьез считаешь, что нападения на станцию силами двух десятков косоруких уродов достаточно? А «дядя Вова» считал это стопроцентной гарантией!