Читать книгу "Витязь в медвежьей шкуре - Степан Кулик"

Это я уже прикинул с учетом местности. Но, присмотревшись внимательнее, стал подмечать детали, отрицающие такое скоропалительное предположение.

Во-первых — рубак было примерно одинаковое количество. Скорее всего — даже равное. Просто некоторые воины, к тому времени, как я появился, уже лежали на земле, и понять, к какой из враждующих сторон кого из них причислить, было затруднительно. Тем более что все различие между ними состояло из лоскутка материи, прикрепленного к навершию шлема у рыцарей или над зерцалом кольчуги простых ратников. У одних — ярко-зеленого цвета, у других — алого.

Во-вторых — как бы люто ни наскакивали воины один на другого, ратники не вмешивались в поединок рыцарей, даже если те поворачивались к ним спиной. А сами рыцари, присутствующие на ристалище в количестве аж четырех штук, ни разу, во всяком случае на моих глазах, не снизошли до того, чтобы наградить ударом меча соперника попроще.

И в-третьих — неподалеку от места схватки шестеро ливрейных слуг сторожили табун лошадей. Ливреи и попоны отличались цветами, как и знаки сражающихся, но при этом ни сами слуги, ни кони враждебности друг к другу явно не испытывали.

А что из этого следует?

Дуэль.

Господа не сошлись во мнениях и решили продолжить диспут в уединенном месте, взяв в руки более острые и убойные аргументы. А для пущей весомости прихватили с собой группу поддержки. Так что мне лично встревать в их беседу не только не с руки, а даже невежливо.

Зато, как это ни печально, тему дальнейших поисков железнодорожной станции можно было закрыть навсегда из-за явного отсутствия паровозов и электричек как минимум в ближайшие несколько столетий.

«Вообще-то, — слабенько затрепыхалась, прежде чем испустить дух, надежда, — кроме „ролевиков“ существуют еще и „реконструкторы“. Но поскольку для того, чтобы спутать реальную схватку боевым оружием с шутейным бугуртом[19]надо быть слепым и глухим». — Эта мысль сконфуженно затихла и упорхнула прочь. Слишком уж явно погибали бойцы, сражающиеся и за зеленых, и за красных. А их уцелевшие соратники продолжали рубиться с жестоким упорством, молча. Не оглашая окрестности ни боевым кличем, ни проклятиями.

Похоже, цена поставленного ребром вопроса совсем не шутейная. И если я хоть немного понимаю в человеках, то разговор идет либо о прекрасной даме, либо — о наследстве. Потому как политик, особо не заморачиваясь, перестрелял бы всех оппонентов из засады. Впрочем, с ходу и этот вариант сбрасывать со счетов нельзя. Вполне вероятно, что какой-нибудь эстетствующий прототип тутошнего депутата решил стравить своих врагов в поединке. Одним точно меньше станет. А вот победителя уже можно и пристрелить…

Интересная мысль. Не так глупо, не так глупо. А не прогуляться ли мне вокруг и не посмотреть: нет ли у этого сражения еще каких-нибудь зрителей, кроме меня?

Зачем? Да просто потому, что делать выводы лучше имея все данные на руках и пару тузов в рукаве.

* * *

Стараясь не поднимать лишнего шума, прошел вдоль дороги еще метров пятьдесят и только там пересек открытое пространство. Хотя сами дуэлянты в пылу сражения, скорее всего, не обратили бы на меня внимания, даже если бы я вздумал пройти сквозь их ряды. Ведь на мне нет ни красного, ни зеленого… Только я и прятался совсем не от них, а от гипотетического «засадного полка», которого, кстати, равновероятно могло и не быть.

Заложив небольшую дугу и передвигаясь так осторожно, как только мог, минут через десять я вернулся к месту поединка, но уже с противоположной стороны большака. Доносившийся оттуда лязг металла стал немного тише и раздавался не так часто, но окончательно не затих, а значит, еще не все доказательства изложены, и диспут продолжается.

Зачем мне все это, я пока не задумывался. С кем не бывает, сначала сделаешь, а потом удивляешься: какого рожна я туда полез, кто меня просил? А с другого боку — что, надо было мимо пройти? Типа моя хата с краю и я ничего не знаю? Фиг вам! Жаль, не помню кто, но очень верно сказал: «Нет в мире ничего страшнее равнодушия!»

Да, уговорили, — и мир чужой, и я в нем оказался совершенно случайно и даже вопреки желанию, но ведь человеком от этого быть не перестал. И если подлость претила у себя, то почему она же должна начать нравиться мне здесь? Или мне вместе с вещами и нравственные установки, в просторечье именуемые душой, сменить умудрились?

Все эти мысли роились где-то на периферии сознания, как нудная лекция. Вроде и слушаешь косноязычного и полусонного преподавателя, даже конспектируешь что-то, но от главного не отвлекаешься.

Оп-па! А ведь я не ошибся! Не подвело чутье! Вот они «благодарные» зрители, готовые воздать должное и засыпать аплодисментами из ливня стрел «последнего героя».

Примерно полторы дюжины воинов в «камуфляже» осиной расцветки притаились в кустах и на деревьях шагах в двадцати от дороги. А их вождь и вдохновитель в черно-желтом плаще, наброшенном поверх полного доспеха, привольно расположился на пенечке позади своих воинов и вроде даже дремал от безделья и скуки.

Именно это обстоятельство и взбесило меня больше всего. В принципе ненавижу подлецов и мерзавцев! А мерзавцев хладнокровных и подавно! Свести в смертельном поединке два десятка людей и безмятежно спать, выжидая момент, когда можно будет пристрелить уцелевших и добить раненых — это чересчур даже для демократа.

Ну погоди же!.. Кем бы ты себя ни мнил или ни был, — такую победу я тебе отпраздновать не дам.

Двигаясь предельно осторожно, так чтоб не только веточки не хрустнули, а даже тень не вздрогнула, я подкрался к рыцарю.

Смешно, но этот «великий стратег» оказался карликом. Навершие его шишака не доставало мне даже до середины бедра. Может, он потому и держался особняком, что издалека мог хотя бы сойти за нормального? Заодно стала понятна и избранная им тактика. Кто ж из благородных рыцарей с таким убогим сойдется в честном поединке? Но тем не менее нападать из-за угла не фейр-плей, а потому — получите красную карточку, сударь, и покиньте поле. Апелляции принимаются к рассмотрению после окончания матча.

Левой рукой я аккуратно снял с головы «полосатого» рыцаря шлем, а кулаком правой с чувством стукнул по темечку. В общем-то, бил вполсилы, только чтобы оглушить. Рассчитывая, что оставшиеся без командира простые воины не посмеют атаковать противника по собственному почину. Но то ли череп у карлика оказался слишком хрупкий, то ли, помимо моего желания, подсознание вложило в удар всю накопившуюся злость, да и чего там финтить — страх от непонимания и неизвестности, — объяснить трудно. Однако вслед за ударом раздался звук, который издает упавший арбуз, и… меня чуть не вытошнило.