Читать книгу "Серебряный ятаган пирата - Михаил Палев"

Я еще раз горячо поблагодарил Знаменского, попрощался и дал отбой. Перед тем как приступить к чтению перевода, я решил не торопясь просмотреть фотокопии оригинала. Проглядывая одну за другой фотографии страниц рукописи, я обратил внимание на то, что на довольно широких полях рукописи не было видно никаких комментариев, о которых говорил Знаменский. Несколько озадаченный, я тут же позвонил Знаменскому. Но телефон эксперта оказался занят, и я решил позвонить Кавецкому. Тот ответил сразу.

– Здравствуйте, Вениамин Аркадьевич! Это Булгарин. Я вот что хотел спросить: на полях «Хроник Драгута» должны быть комментарии, но на фотокопиях я их не вижу. Как это может быть?

– Какие комментарии на полях?! – изумился Кавецкий. – Уверяю вас: я просмотрел рукопись от корки до корки, но никаких комментариев на полях не видел!

– Извините, значит, я что-то не так понял, – обескураженно отозвался я и принялся дозваниваться до Знаменского. Когда он наконец ответил, я сказал:

– Павел Николаевич! Вы тут упомянули какие-то комментарии на полях рукописи, но я на фотокопиях их не обнаружил.

– А вы увеличьте в просмотровщике эти самые поля! Где-то примерно с середины рукописи, – посоветовал Знаменский.

Я так и сделал и действительно обнаружил едва видимые строчки текста на полях указанных страниц.

– Да, но тут почти ничего не видно! – воскликнул я. – Как же вы умудрились прочитать комментарии?

– У меня есть специальная программа, – пояснил Знаменский. – Видите ли, скорее всего, автор не хотел, чтобы посторонние читали эти комментарии, потому использовал для их написания симпатические чернила. Невооруженному взгляду они не заметны, но на фотокопиях, освещенные при съемке под определенным углом, они стали видны. Примерно так же происходит с инфракрасным пультом дистанционного управления бытовой техникой: обычным взглядом излучение не видно, но если вы посмотрите на излучатель через объектив, скажем, цифрового фотоаппарата, то сразу увидите яркое световое пятно. Так, видимо, получилось и со скрытым текстом.

Я хотел спросить, что же там автор зашифровал такого важного, но решил, что вопрос излишен: ведь Знаменский прислал мне файл с комментариями. Поэтому я поблагодарил эксперта за разъяснения и приступил к чтению сделанного им перевода «Хроники Драгута».

* * *

Автор манускрипта явно не собирался создавать восторженную апологетику или назидательную книгу для потомства. Похоже, это были некие черновые записи для будущего капитального труда, поскольку автор не утруждал себя какими-либо предысториями, а сразу приступил к изложению истории братьев Барбаросса и их соратника Драгута. Начиналась хроника словами: «В 840 году хиджры, 1462 году по христианскому летосчислению султан Мухаммед Второй (Мехмед Второй. – Здесь и далее примечания Знаменского.) отнял у знатного генуэзского рода Гателузо остров Лесбос, называемый ныне турками по главному городу острова Митилена, или Улудаг. Род Гателузо получил этот остров во владение в качестве приданого дочери римского (византийского) императора Иоанна Палеолога Марии, вышедшей замуж за Франческо Гателузо. Вскоре после захвата турками Лесбоса на острове, в городе Бонаве, поселился вышедший в отставку румелийский спаг Якуб Ениджевардар (спаги – франц., сипах – турецк.: воин из тяжеловооруженной турецкой конницы; в общем случае – название военных ленников тимариотов и займов, получавших от султана земельные пожалования тимары и зеаметы, обязанных нести за это военную службу в конном феодальном ополчении, выступая в поход с определенным числом содержавшихся за их счет воинов. Ениджевардар – это имя по месту происхождения, то есть выходец из города Ениджевардар в Румелии (ныне греческая Македония). Якуб женился на вдове местного православного священника Екатерине и от этого брака сперва имел двух дочерей, получивших христианское воспитание. Поселившись на острове, он приобрел барку и занялся торговлей в Архипелаге».

Короче, верный воин султана получил заслуженное вознаграждение. Однако автор тут же счел необходимым привести другую версию: Якуб на самом деле занимал должность во флоте султана Баязета Второго и, совершив проступок, бежал на удаленный остров для избежания наказания. Хотя самому автору это не представлялось правдой: Баязет Второй взошел на престол в 1481 году, когда у Якуба уже родились не только дочери, но и сыновья, то есть он уже более десяти лет проживал на Лесбосе. Скорее всего, Якуб получил на острове земельный участок, поскольку принимал участие в его штурме турками. Однако автор вскользь упомянул и такую версию, которая была популярна в среде турецких царедворцев: на самом деле Якуб был христианином, потому и женат был на христианке. И дети его соответственно были христианами, потому и дочь Якуба стала монахиней православного монастыря.

Лично мне последняя версия показалась самой убедительной: турецким корсарам братьям Барбаросса было гораздо престижнее выглядеть потомками мусульманина, турецкого служивого человека, чем ренегатами, сыновьями православного христианина.

С торговлей у Якуба, видимо, не задалось, поскольку после его смерти сыновьям не досталось никакого наследства и им пришлось самим устраиваться в жизни. Поскольку мусульманам на территории Османской империи жилось гораздо комфортнее, чем христианам, практичный старший сын Илья (Ильяс) принялся изучать Коран, чтобы в итоге стать марабутом (от арабского «мурабит», то есть живущий в монастыре, «рибате», монах-мусульманин, в более широком смысле – мусульманский святой или глава религиозного братства). Исаак (Исхак) стал плотником, Арудж (Орудж) отправился в Константинополь, чтобы стать матросом, а Хайраддин (Хызыр) занялся гончарным делом. Но так получилось, что именно Арудж определил будущее семьи.

В Константинополе Арудж, уже принявший ислам, устроился надзирателем за гребцами на турецкой галере. Он уговорил своего брата Илью, изрядно охладевшего к учебе и монашеству, тоже отправиться в море. Но братьям вскоре сильно не повезло. «Их галера наткнулась на эскадру кораблей рыцарей-госпитальеров (полное нынешнее название – Иерусалимский, Родосский и Мальтийский державный военный орден госпитальеров Св. Иоанна), в те времена еще владевших островом Родос и потому повсеместно именовавшихися Родосскими рыцарями. В сражении Илья был убит, а Арудж попал в плен и два года провел прикованным к скамье гребцов на рыцарской галере. Из опасения, что рыцари примут его за ренегата (принявшего ислам христианина), рыжебородый Арудж все это время изображал немого, дабы не называть своего имени. Поэтому христиане по цвету его бороды дали Аруджу прозвище Барбаросса, которое закрепилось за ним на всю жизнь.

Однако добросовестный автор тут же приводит и другую версию, которую выдвинул Арудж. «Арудж три года просидел в качестве пленника в Бодрумском замке на острове Зафирон. Очевидно, рыцари знали, что еще до своего пленения Арудж был тесно связан с принцем Шехзаде Коркудом, одним из сыновей турецкого султана Баязета Второго (1481–1512), и именно этот принц выкупил его из родосского плена». Понятно, почему Арудж так упорно пропагандировал именно эту версию: не имеющему связей ренегату было весьма выгодно распускать слухи о личной дружбе с сыном султана.