Читать книгу "Нефритовый остров - Элизабет Лоуэлл"

Лайэн улыбнулась. Глаза ее сверкали под густыми черными ресницами.

– Очень западная точка зрения.

– Ну разумеется. Я же родился и вырос на Западе.

– Я тоже. Вэнь много раз критиковал меня за отсутствие утонченности в оценке нефрита. Я с трудом преодолела трудности, связанные с расположением, казалось бы, случайных пятен.

– Преодолели?

– Теперь я думаю о пятнах примерно так же, как думал гравировальщик о камне, прежде чем взяться за работу.

Кайл перевел глаза с клинка на Лайэн:

– Не понимаю.

– Каждый кусок нефрита уникален. И каждое изделие тоже. Задача гравировальщика состоит в том, чтобы «увидеть» и выявить предмет, заключенный внутри камня.

Кайл кивнул:

– Да, это мне понятно. Мастерство человека, соединенное с силой его интеллекта.

– А пятна представляют собой конденсацию времени. Сейчас они являются частью изделия – такой же, как сам нефрит или искусство резчика. Если камень потрескается или рисунок сотрется, ценность всей вещи снизится. Если же время усилит выразительность рисунка, мы получим великолепное многоуровневое произведение искусства. Как, например, вот это, от которого вы не можете отвести глаз.

Кайл ответил ей почти виноватым взглядом. Улыбка преобразила глаза Лайэн. Теперь они казались цвета темного меда.

– Я вас вовсе не виню. Наоборот, мне нравится смотреть на человека, искренне завороженного нефритом, в отличие от тех, кто коллекционирует его только для того, чтобы произвести впечатление на других или вложить деньги во что-то модное.

– Даже если я предпочитаю нефрит без пятен? Она рассмеялась.

– Не забывайте, что расположение пятен на погребальном нефрите имеет большое значение для любого китайского коллекционера.

– А как насчет американцев? Их предпочтения уже не в счет?

– Нравятся им пятна или нет, это никак не меняет того факта, что следы времени усиливают эстетическое воздействие и значительно повышают цену изделия из нефрита, в особенности на таком аукционе.

– Предвижу блестящее будущее для благотворительных обществ Азиатско-Тихоокеанского региона. Но не могу себе представить, чтобы истинный коллекционер мог добровольно расстаться с этим клинком. Для настоящего знатока это равносильно катастрофе. Быть может, что-нибудь подобное и произошло? Или я слишком наивен?

Лайэн задумчиво смотрела на клинок. Действительно камень, ничего больше. Однако казалось, от времени и почтительного благоговения он светится.

– Да… вряд ли Вэнь смог бы расстаться с ним…

Она не заметила, как произнесла это вслух. Внезапно по спине побежали мурашки. Что случилось? Что могло заставить Вэнь Чжитана продать вещь, которая находилась в семье со времени правления династии Мин?

Неудивительно, что отец стал таким рассеянным – забыл о ее пропуске для парковки. Неудивительно, что он так настаивал на ее знакомстве с Кайлом, которое открыло бы Танам доступ в «Донован интернэшнл». Если бы он сказал Лайэн правду, она не стала бы так тянуть с этим знакомством. Пусть Таны и не признают этого, но они ее семья. Семья…

– Лайэн!

Ах да, Кайл о чем-то ее спросил. Лайэн попыталась сосредоточиться, но не смогла. Мысли путались.

– Простите… Я задумалась… о нефрите.

И еще о страхе. Значит, сегодня утром, когда отец говорил о Кайле Доноване, в его глазах не было нетерпения. Там был страх.

Глава 4

Нефритовая чаша эпохи династии Сун притягивала публику как магнит. Прибывшие на аукцион собрались вокруг единственного стенда, установленного на возвышении, глядя на чашу, и в сдержанном гуле голосов слышались и восхищение, и благоговение, и алчность.

Вырезанная из одного куска прозрачного белого нефрита, лишь с легкими намеками на зелень вдоль изгибов, чаша поражала своей простотой и изысканностью. На фоне черного бархата стенда она, казалось, светится, подобно предрассветной луне. На карточке, прикрепленной к чаше, значилось, что она принадлежит Ричарду Фармеру и не продается.

Кайл смотрел на стенд с чашей поверх голов.

– Как правило, изделия эпохи Сун меня мало интересуют. Но это, пожалуй, могло бы заставить меня изменить свои предпочтения. Хорошо, что чаша не выставлена на аукцион. Чтобы ее купить, наверное, понадобился бы карман не меньше, чем у Дика Фармера. Он тоже один из ваших клиентов?

– Напрямую я с ним никогда не имела дела.

Не пытается ли мисс Блэкли уйти от ответа, подумал Кайл. Фармер вполне мог быть ее клиентом, даже если они не знакомы лично. У этого мультимиллиардера, сделавшего себе состояние путем перепродаж на подпольном мировом рынке, наверняка есть легионы людей, готовых попотеть ради его бизнеса. И его миллиардов.

– Вам известно, кто мог приобрести эту чашу для Фармера? – поинтересовался Кайл.

– Скорее всего Чан Восунь.

– Никогда о нем не слышал. Он торгует нефритом?

– Нет. Он работает на «Санко».

– Не думал, что «Санко» ведет дела с Фармером.

– Они и не вели никаких дел. До сих пор. Подозреваю, что эта чаша является частью сложного, в высшей степени китайского ритуала по обмену любезностями.

Лайэн привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть чашу через головы гостей. Один из них заслонил от нее стенд с чашей небрежным движением плеч. От досады Лайэн издала негромкое восклицание. И внезапно почувствовала, что пол уходит из-под ног. Сильные руки Кайла подняли ее над толпой.

– Так лучше видно?

– Намного. Большое спасибо.

– Это входит в обязанности чучела слона.

Лайэн рассмеялась, несмотря на неловкость. Почувствовал ли Кайл биение ее сердца, так же как она сейчас ощущала жар, исходивший от его рук? Если да, остается только надеяться, что он отнес это на счет ее растерянности…

Переведя дыхание, Лайэн решила, что так действительно намного удобнее – гораздо лучше видно. Чуть пониже ее глаз изысканное жемчужное украшение для волос покачивалось, словно танцовщица, на голове дамы в красном, внимательно разглядывавшей чашу эпохи Сун. А на макушке мужчины рядом оказалась плешь, этакая естественная тонзура, которую тот пытался прикрыть, начесывая волосы спереди и с боков. У самого стенда толпилась делегация из Китая. Вопреки гражданскому законодательству Сиэтла они отчаянно курили, так, что сигаретный дым окутывал их головы, словно туманом.

Лайэн осмотрелась… и обнаружила человека, преследовавшего ее весь сегодняшний день. Он стоял позади и сейчас, когда ее кругозор так неожиданно расширился, незаметно, но поспешно старался скрыться из вида.

Ага, попался! Несмотря на мурашки, пробежавшие по телу от волнения, Лайэн не могла сдержать мрачного удовлетворения. Преследователь, конечно, считал, что наблюдать за ней не составит особого труда. Надо лишь держаться за спиной высокого американца, и тогда маленькая Лайэн никуда не денется.