Читать книгу "Шестое чувство - Наталья Корнилова"

Тот подпрыгнул на ущербной нижней конечности и начал с места в карьер, агрессивно, как будто это не он опростоволосился, а, напротив, провинились перед ним:

– Да вы что же, думаете, я просто так?.. Это же… как же… Наверно, ее вовсе и не в мое дежурство выкатили! К тому же с больной ноги на здоровую…

– Головы, – насмешливо поправил кто-то.

– Вот-вот! – почему-то обрадовался тот. – И я точно так же говорю! Эй, ты! – повернулся он к Роману. – Как выглядели те уроды?

– Да они и не уроды вовсе, – ответил Роман, не отводя взгляда от постоянно пританцовывающей коротенькой ноги свирепого охранника. – Бородатый с мобильником на цепочке и девчонка с ним.

– Бородатый, значит, – с видом следователя Генпрокуратуры выговорил охранник. – Это очень важная приме…та. – Свекольный румянец вдруг сошел с его круглого лица разъевшейся деревенской крысы, и он, запинаясь, произнес: – Бородатый? С мобильником? И девчонка с ним? Такая… да? – Он попытался жестикулировать, жест, характеризующий девушку, вышел откровенно неприличным, и охранник трусливо умолк. Зато оживилась толстая Екатерина Павловна:

– Что… что ты хотел сказать, Евгений? Ты… ну конечно… как же я сразу не догадалась, ты хотел сказать, что это были твои приятели Коля и Ира, не так ли? Ты же расхваливал их и говорил, что они очень крутые, а у Коли знакомые чуть ли не в аппарате президента? Ну, раз они такие крутые, то пусть они и возместят ущерб.

– Но как же… – пробормотал охранник.

– А вот так! Если у них такое чувство юмора, то сам с ними и разберешься. А то приспичило им шутить! Ты уж, Женя, сам возьми с них пятьсот семьдесят рублей, которые сейчас тебе придется заплатить.

– Это за что же? – пролепетал тот, идя красными пятнами.

– За водку, за шампунь и за пельмени! И за доблесть, проявленную во время обороны магазина, – после некоторой паузы добавила она, и Роман, не удержавшись, сказал ей:

– Мне почему-то кажется, что раньше вы были учителем в школе. И, наверно, литературы.

Та медленно повернулась к нему и, смерив пристальным взглядом, ответила в гробовом молчании:

– Нет. Истории.

* * *

– А ну стой, сука!

Эти резкие слова гулко раскатились в холодном воздухе утренней улицы. Роману даже не потребовалось оглядываться, чтобы понять, кто его окликает. Он не замедлил шага, но движение за спиной нарастало, пока на плечо Романа не легла тяжелым крюком трехпалая рука и не развернула Белосельцева так, что он уткнулся взглядом в багровую физиономию и колючие глаза охранника из супермаркета. Тот тяжело дышал, и его буквально пучило от злобы.

– Я тебя узнал, падла, – сказал он. – Ты – вонючка из соседнего дома, выблядок этой дуры Нинки.

Роман даже как-то не сразу уразумел, что речь идет о его матери Нине Алексеевне. А злобный человечек продолжал:

– Ты, наверно, и не запомнил, как несколько лет назад подложил мне большую подлянку. Я пришел поговорить с твоей мамашей, а ты, осел, влез не в свое дело. Я тебя запомнил, и если ты думаешь, что я тебя не запомнил, то зря, я тебя запомнил!

Роман ответил:

– А тебе не кажется, что ты грубишь? Не знаю, что ты ко мне привязался. Спрашивай у своих друзей, зачем им вздумалось так шутить.

– Ты что, меня не узнал?!

– Да узнал, узнал, – мирно сказал Роман. – Ты тот наглец, что явился к нам в дом лет пять назад и закатил истерику. Конечно, пришлось тебя выставить. По-моему, тебе если и быть на кого в претензии, то только не на меня. Скорее – на себя.

Наседкин запыхтел, как начинающий закипать чайник:

– Ты это кому пылишь, сука? Да ты хоть знаешь…

– Знаю, – спокойно прервал его Роман, – иди своей дорогой. Если, конечно, при таких конечностях ты не ходишь по кругу, как мой игрушечный робот в детстве. – При этом воспоминании, при самом слове «детство» будто серая тучка набежала на лицо Белосельцева. – У этого робота одна нога была короче другой, и его уводило вправо, так что он передвигался по кругу. Скачками – от одной подзаводки до другой.

Наседкин захлебнулся от ярости, но Роман вдруг как-то странно посмотрел на него, и тот пробормотал:

– А, ну… иди. Да.

Ответом ему был веселый смех. Но смеялся не Роман. Из припаркованной рядом машины высунулась голова Ирины, а за ней виднелась бородатая физиономия ее спутника. Кажется, его зовут Николай. Наседкин вздрогнул и изогнулся от этого смеха, как будто к его спине приложили раскаленный утюг, а бородатый, оборвав хохот, отрывисто сказал:

– Вот что. Есть беседа.

Глава 6

Ночь в доме Белосельцевых поразила меня оглушительной тишиной. Мне постелили в гостиной. Спать совершенно не хотелось. Я смотрела на телефон, на который, по словам хозяев квартиры, время от времени поступали такие таинственные звонки с молчанием в трубке, и размышляла. А поразмыслить было о чем, особенно учитывая информацию, сообщенную мне по телефону боссом. Родион уже нарыл кое-что по своим каналам. Так, в частности, он сказал, что покойный Владлен Моисеевич Горовой был известным микробиологом, в свое время он работал в ряде закрытых НИИ. Водил знакомство с Алексеем Петровичем Поземовым, дедом Романа и Дмитрия Белосельцевых, генералом КГБ.

Горовой – личность сама по себе незаурядная, но найти что-то существенное о роде его деятельности очень трудно, потому что архивы засекречены и поставщики информации для Родиона Потаповича не властны преодолеть грифа секретности.

Впрочем, род деятельности Горового – это только одно из направлений, в котором предположительно следует вести расследование. Да и не Горовой вовсе центральная фигура. Нас интересует в первую очередь Роман Белосельцев. Еще Родион Потапович сказал, что не исключена вероятность моей поездки в Воронеж. Потому что навести справки в полном объеме можно только непосредственно на месте.

– А какое отношение имеет ко всему этому Воронеж, если Роман пропал в Москве? – проговорила я тогда.

– А самое прямое! – воскликнул босс. – Ведь Нина Алексеевна и ее муж утверждают, что записка написана Дмитрием. Стало быть, возникает вероятность, что Дмитрий жив и что он как-то связан со смертью Горового, с исчезновением Романа и с этими выматывающими нервы ночными звонками.

– Жив?..

– Ну, мало ли что бывает, – уклончиво отозвался Родион. – На моей памяти были прецеденты того, как люди сознательно объявляли о своей смерти, даже устраивали собственные похороны, чтобы таким образом выйти из какой-то игры.

– В данном случае мне кажется это маловероятным.

– Я тоже так думаю, особенно если учесть, что Дмитрий Белосельцев – слабоумный. Однако же люди, страдающие отклонениями в интеллектуальном развитии, порой способны на изощренные хитрости.

Далее Родион очертил основной круг людей, которых следует взять на заметку. В первую очередь он назвал профессора МГУ Пастухова, который в свое время был знаком и с Горовым, и с генералом Поземовым, дедом Романа. Именно на основании этого знакомства, о чем Родион узнал опять же из своих фээсбэшных каналов, босс и выделил Пастухова в «группу поднадзорных». Он употребил именно такое выражение. Во-вторых, он упомянул самих Белосельцевых – на том основании, что никакие версии, даже самые неправдоподобные, нельзя отбрасывать. В-третьих, босс сказал, что незамедлительно нужно выяснить место работы Романа, о котором, как это ни странно, родители не знали. Нет, то, что сын работал, Сергей Георгиевич упомянул еще у нас в офисе, но назвать конкретно, где же числился Роман, Сергей Георгиевич не смог. Нина Алексеевна также затруднялась.